Твоя маленькая ложь (СИ) - "Alena Lavr" Страница 73

— Лилибет, поверь мне, жизнь в королевской семье — одна сплошная интрига.

***

Ночь проходит слишком долго и мучительно, и я уже бросаю свою третью попытку безуспешно провалиться в сон. Когда Кристиан покидает лазарет мой организм твердо решает забыть, что такое отдых во время сна, поэтому Ксандра очень удивлена, что под утро я наворачиваю уже пятнадцатый круг по палате.

— Элизабет, доброе утро, — мягко произносит она, с недоумением открывая свой кабинет. — Надеюсь, ты хорошо поспала?

Я устремляю на нее неоднозначный взгляд, слегка пожимая плечами.

— Ну, ничего страшного. Госпожа Оберг велела тебе остаться в лазарете еще на один день. Сейчас мы прокапаем тебе успокоительное и ты отдохнешь, — она широко улыбается, медленно кивая.

Я громко выдыхаю, слегка прикрывая глаза, полностью осознавая, что пытаться бороться с Оберг бессмысленно. Следующие несколько часов я провожу в бессознательном состоянии, пару-тройку раз просыпаясь для того, чтобы поесть. Окончательно прихожу в себя только тогда, когда за окном начинает темнеть.

— Позволишь войти? — раздается неожиданный голос Эммы.

Я неуверенно киваю, наблюдая, как психолог проходит в лазарет, усаживаясь на кушетку напротив меня. Быстрым взором я оглядываю ее образ из обыкновенных черных брюк и белоснежной блузки с тонким черным галстуком на шее.

— Я только что разговаривала с Селеной по поводу вашего конфликта, и она полностью отрицает свою вину, — сообщает девушка, слегка дотрагиваясь до узких очков с золотистой оправой.

— Никто и не сомневался в этом, — я подавляю желание закатить глаза, поправляя одеяло. — Конечно, я не отрицаю своей вины и мои слова в некотором роде спровоцировали ее агрессию, но я всего лишь пыталась ткнуть ее носом в ее же проблемы.

— Знаешь, человеку, который категорически отрицает наличие у него каких-либо проблем — абсолютно бессмысленно доказывать обратное, — констатирует Эмма. — Но я пришла поговорить не о Селене, а о тебе. Все эти недели я наблюдаю за тобой и за вашими конфликтами и вижу, что ты абсолютно точно можешь прочувствовать эмоции и в некотором роде даже мысли участниц. Не сочти за наглость, но мне, как психологу, очень интересно изучала ли ты каким-либо образом язык жестов или же, может быть, читала книги об основах физиогномики?

— Нет, я не изучала никакую литературу о языке жестов и уж тем более о физиогномике, — признаюсь я. — Мои знания — это мой горький жизненный опыт, который я не хочу вспоминать.

Психолог молчит, направляя изучающий взгляд в мою сторону.

— Элизабет, тебя кто-то избивал? — неожиданно звучит ее спокойный голос и растворяется в воздухе, пробуждая мои худшие воспоминания о детстве.

Ненавистный ком в горле не заставляет себя долго ждать, и я не сдерживаю порыв слез, который вырывается из меня в первые же секунды после неприятных воспоминаний. Я закрываю лицо руками, пытаясь сдерживать эмоции, но пальцы начинают предательски дрожать, и вот я уже сдаюсь порыву нахлынувших чувств. Сквозь пелену настилающих слез я улавливаю расплывчатый силуэт Эммы, приближающийся к моей кровати, она аккуратно берет мою кисть и слегка сжимает ее.

— Элизабет, почему ты плачешь? — мягко спрашивает она, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Потому что я слабая, — вырывается из моей груди тихий стон.

— Если ты плачешь это не значит, что ты слабая, — она аккуратно берет в ладони мое заплаканное лицо, влажное от слез и искаженное от обиды. — Твои слезы означают, что те воспоминания душат тебя, ломая снова и снова, с каждым разом все сильнее, до тех пор, пока ты не сдашься, — Эмма заботливо убирает мои волосы за ухо, прилипшие к влажным щекам. — Благодаря этому человеку ты научилась считывать эмоции людей, верно?

Я активно киваю, хлюпая носом и выпаливаю всю свою историю сквозь бесконечные рыдания, сотрясающие грудную клетку. Воспоминания разрывают меня на части и выворачивают наружу, как только в голове возникает образ из прошлой жизни. Некоторое время психолог крепко обнимает меня, ласково поглаживая по волосам. Спустя час ненавистных рыданий я наконец успокаиваюсь, когда Эмма доказывает мне о том, насколько бесполезно и болезненно жить прошлым. Она настаивает на том, чтобы я вынесла из всей этой ситуации плюсы, благодаря которым я остаюсь в выигрыше, в отличие от человека, обидевшего меня и, наконец, отпустила эти воспоминания, заблокировав их в своем сознании. Она сообщает, что отголоски боли будут преследовать меня еще некоторое время снова и снова, забрасывая назад в прошлое. И каким-то чудесным образом девушке удается найти ко мне подход и спустя время я засыпаю, крепко удерживая ее за руку.

Весь следующий день я провожу в лазарете и уже буквально готова лезть на стены от невыносимой скуки. Мною уже пересчитаны все плитки на потолке, стенах и на полу и когда ближе к ночи мне разрешают отправиться в свою комнату я практически пищу от радости. Некоторое время я привыкаю к своей привычной обстановке и не могу поверить, что нахожусь не в лазарете, а в комнате наравне с остальными участницами.

Утро выходного дня начинается с верещащей от радости Ники, которая врывается в мою комнату, разрушая долгожданный сон. По ее лицу я осознаю, что она стала лучшей участницей недели, пойдет на свидание с принцем и конечно же, получит полное пособие за эту неделю. Пока я умываюсь и прихожу в себя, между разговорами я узнаю, что вместе с Никой удостоилась чести лучшей ученицы и Марта, а Грета вчера наконец вернулась в строй участниц. Но также подруга мне сообщила, что вчера отбор покинула Кирстен, одна из подружек Селены и теперь нас остается шестнадцать человек.

Когда мы с Мартой и Гретой провожаем подругу на свидание, я уже изнемогаю от желания вырваться из дворца и поэтому мы отправляемся в сад, собираясь окунуться в атмосферу книг сестер Бронте. Наш вечер проходит в спокойной и уютной обстановке в садовой беседке и лишь время от времени мы прерываемся на обед, полдник и ужин, принесенные нашими горничными. Ника возвращается во Фреденсборг лишь поздней ночью с охапкой изумительных пионов малинового оттенка.

Следующий день абсолютно ничем не отличается от предыдущего, за исключением того, что практически все замечают, что моя губа возвращается в прежнее состояние, чему я несомненно рада. Рано утром госпожа Оберг сообщает нам, что на этой неделе нас всех лишают общения с близкими в наказание за то, что мы вступили в конфликт и затеяли драку, которая не обошлась без последствий.

Сегодня мы провожаем на свидание счастливую Марту, лепечущую и порхающую от радости с самого утра. Когда мы отправляемся в библиотеку за очередной порцией интересующих нас книг, Ника упрекает меня в том, что я еще не была на свидании с принцем в отличии от нее, Греты, Марты и даже Селены. На что я лишь отстраненно пожимаю плечами, продолжая искать книгу в разделе классики.

Несколько часов спустя мы возвращаемся по своим комнатам, не дожидаясь прихода Марты. На пару часов я пропадаю в ванной и выхожу оттуда с непередаваемым ощущением свободы. Высушивая волосы феном, я принимаюсь рассматривать верхнюю губу, которая по-прежнему выглядит слегка припухшей, но на удивление совсем не болит, а по краям уже просматриваются желтые следы, символизирующие заживление ушиба.

Я слегка вздрагиваю от неожиданного стука в дверь и практически сразу же иду ее открывать, гадая кому и что от меня нужно в столь поздний час и когда вижу на пороге Кристиана — ничуть не удивляюсь.

— Я думал, ты снова в одном полотенце, — ухмыляется он, прикрывая со собой дверь. Я всем своим нутром ощущаю, как он сверху вниз рассматривает мое тело, облаченное в обыкновенную пижаму, состоящую из коротенькой футболки и шорт с завышенной талией.

Сегодня на нем сидит черный деловой костюм с неизменным приталенным пиджаком и бордовая рубашка с черными пуговицами, идеально дополняющая образ для свидания.

— Увы, ты опоздал, — с ядовитой усмешкой отвечаю я, подходя к туалетному столику, делая вид, что занята и мне совершенно нет дела до того, что он пришел. Хотя это далеко не так. — Как прошли свидания с Мартой и Никой?