Арина Холина - Когда Бог был женщиной Страница 73

— Тогда ладно… — смутилась Алиса.

— За мной! — воскликнула Екатерина, встала, дернула за шнурок, что висел у дверей, и вышла вон из библиотеки.

Глава 29

Они спустились на первый этаж, а оттуда, через потайную дверь, в подвал. В подвале было тепло и сухо — там тоже имелся холл, из которого вело несколько дверей. В одну из них Елена и пригласила Алису. В комнате уже хозяйничала Фрося. «Значит, имел место преступный сговор», — подумала Алиса, все же несколько обеспокоенная столь быстрым течением событий. Ее уложили на стол с мраморной столешницей, на котором лежала махровая простыня. Фрося протерла ей спину едким раствором, пахнувшим, как смесь нашатыря и перекиси водорода. Екатерина самолично преподнесла ей стакан с горячим напитком, который выглядел так, словно его сделали из смеси толченой древесной коры и прокисшего молока. Напиток практически вырубил Алису — она расслабилась и погрузилась в сладкую дрему, но краем глаза все же увидела жуткий предмет — длинную острую деревянную иглу.

— В чернилах содержится яд анчара, так что, извини, будет больно, — предупредила ее Екатерина.

И было больно. Хорошо, что ее напоили этой дрянью — она все же не так остро реагировала на то, что все вены и артерии горели пламенем — изнутри жгло так, что хотелось убежать отсюда и прыгнуть в холодное море. Алиса скрипела зубами, кусала полотенце, орала, капризничала, просила стакан яду, чтобы не мучиться, но Екатерина только бубнила «ничего-ничего», а сволочь Фрося держала ее за ноги.

И вдруг все кончилось. И боль, и пытка. Екатерина плюхнула ей на спину банку мази, которая впитывалась полчаса, но впиталась без остатка, и сказала, что можно посмотреть. Ее поставили перед одним зеркалом, сзади Фрося держала другое, и Алиса увидела наконец что на правой лопатке у нее теперь черный тигр, у которого на шкуре вместо полосок — загадочные знаки.

— Он защитит тебя, — убеждала Екатерина.

Но у Алисы уже не осталась сил, чтобы верить или не верить. Она устала, хотела спать и ни о чем не думать.

Екатерина не пустила ее домой — уложила в огромной спальне на такой огромной кровати, что к ней в самый раз было бы лестницу приставить, чтобы легче забираться. Кровать оказалась крейсером, который увез Алису в мир самых сладких в ее жизни снов. Без всякой Елены.

Екатерина держала ее у себя неделю. Учила. В основном тому, как ее, глупую Алису, могут облапошить. Алиса не жаловалась — с Екатериной было интересно.

Но однажды, в солнечный вторник, Екатерина сообщила, что наступила пора расставаться.

— Я скоро уеду отсюда, — заявила она. — Это место засвечено. Хочется туда, где никто меня не найдет. Может, в Тибет. Может, в Индию. Подальше. Ты хорошо запомнила то, чему я тебя учила?

— Лучше не бывает! — поклялась Алиса, которой действительно казалось, что за семь дней она поумнела лет на двадцать.

— Тогда прощай.

— Прощайте.

Они не пожали рук, не обнялись, не поцеловались. Но Екатерина смотрела ей вслед, пока машина не скрылась за поворотом.

Фрося отвезла Алису к Татьяне, открыла багажник, где лежал Он. Екатерина сказала, что Алиса должна познакомиться с Сердцем Дьявола лишь тогда, когда узнает о нем все, что знает Екатерина, но и этого будет мало, так как всего о камне не знает никто. А знакомство должно состояться без посторонних. Это традиция.

Поэтому Алиса спешно попрощалась с Фросей, схватила ларец из платины и закрылась в доме. Был уже вечер, стояла полная луна — лучшего времени и не придумаешь. Алиса зажгла побольше свечей, выключила свет, открыла окно, села на ковер, скрестив ноги, поставила ларец перед собой и с трудом перевела дыхание. Она волновалась.

Как и учила Екатерина, преклонила голову и произнесла — по мере возможности почтительно и уверенно:

— Призываю тебя на правах законной владелицы, по завещанию, с полного согласия завещателя — дай мне свою силу!

С этими словами Алиса нажала на хитрые застежки — и они открылись. Значит, все верно.

Дрожащими руками Алиса подняла крышку — и ее сердце замерло!

На серебристой бархатной подушке лежал самый красивый камень в мире. Казалось, ему не нужен солнечный свет — лучи переливались и искрились будто сами по себе, а изнутри шло удивительное красное сияние. Он не был алым. Вранье. Не был красным, как кровь. Не был и вишневым, как большинство рубинов. Он был странного красного, с синеватым отливом, с чернотой цвета — и завораживал, манил, на него хотелось смотреть бесконечно, как на костер.

Алиса все же вышла из оцепенения и протянула к алмазу руки. Почувствовала тепло. Он не был холодным — он действительно был живым, хранил жар Преисподней и страстную натуру первого владельца. Дьявольский камень. Алиса задумалась: а хочет ли она иметь его, несмотря на всю эту невозможную красоту, готова ли она стать одной из тех, кого отметил сам Сатана?

«Вот на этом ее и поймают!» — отозвалось в душе. Елена ведь обязательно скажет, что она, Алиса, не готова, что это не честь, а жертва… Ух ты! Какая она стала проницательная! Интересно, это алмаз уже действует?

Она вынула его из ларца. Камень крепился к изящной, почти незаметной оправе из платины, а к оправе, в свою очередь — кожаный ремешок. Глаза не видят — руки делают: Алиса и сама не заметила, как надела его на шею и устремилась к зеркалу. Вот черт, как же красиво!!! Сколько она там стояла? Год? Но оно того стоило — это было так прекрасно, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Чистая, концентрированная красотища! Она будет с ним спать, мыться и заниматься любовью! Кстати, Екатерина сказала, чтобы она именно так и делала — не ради безопасности, а чтобы постоянно поддерживать с талисманом контакт.

Алису переполняла неудержимая радость: она сделала это, получила алмаз, всех обыграла! Так стоит ли ей, победительнице, оставаться в этой дыре? Спать ничуть не хотелось — тем более, она сегодня проснулась в четыре, так что в путь! Накидав вещи в чемодан, подхватив ларец, Алиса бросилась к машине.

Бедная Света, кажется, не очень поняла, почему ее будят в третьем часу ночи, но ключи забрала — а это главное, и Алиса отправилась в путь.

Обратная дорога уже не казалась такой долгой — знакомые места, да и она не спешила.

Через три дня, чистая и выспавшаяся, в половине двенадцатого ночи она въехала в Москву.

Ее терзали предчувствия. Добрые. Казалось, весь мир у ее ног!

Минут за сорок — в Москве даже ночью пробки! — добралась до больницы, и осторожно, накинув невидимые чары (конечно, она была вполне видимой, просто ее никто не замечал и не слышал — что-то вроде светоотражающего крема), подкралась к палате. Интересно, Марк уже жив? То есть не в коме? В палате слышались голоса. Наверное, медсестры по двое ходят.