Джина Грэй - Возвращение домой Страница 75

Она принялась ходить по комнате, пытаясь забыть о Лоуренсе и сосредоточиться на чем-то другом. Ну, например, как достать деньги. Или еще лучше — найти кого-то, кто вложил бы их в фильм с ней в главной роли.

Но кто? Она предлагала свой проект почти всем продюсерам в городе.

Всем, кроме одного. Мэделин остановилась и посмотрела на телефон. Постучала ногтем по подбородку. Она еще не говорила с Гарри Уисфелдом. Иногда он демонстрировал готовность помочь. За определенные… услуги.

Мэделин вздрогнула. Гарри был самым большим развратником в Голливуде. Ходили слухи, что он спал почти со всеми красивыми актрисами в городе, начиная от звезд и кончая исполнительницами крошечных эпизодических ролей. Ходили слухи, будто он вел список побед, давая каждой женщине оценку.

До сих пор Мэделин умело избегала его, но не по соображениям морали и уж тем более не из-за угрызений совести. Мэделин любила секс и сама хорошо погуливала не только в промежутках между браками, но и во время. Ради собственного удовольствия. Правда, пока она никогда не продавала секс за деньги или за профессиональные услуги.

В кинобизнес Мэделин ввела мать, когда дочь была еще ребенком. А когда Мэдди подросла, она уже стала звездой и ей не нужны были мужчины вроде Гарри. Кроме того, он совершенно отвратительный. Толстый, старый, волосатый, как горилла. Только на голове не было волос. От одной мысли — заниматься с ним сексом — все внутри Мэдди переворачивалось.

Но сейчас она оказалась в отчаянном положении. Ей надо получить эту роль. Непременно. Ради нее она готова на все.

Чтобы не передумать, Мэделин побежала к столу, нашла домашний телефон Гарри в своей книге, схватила трубку и набрала номер. Постукивая пальцами по столу, стала ждать ответа.

— Да? Уисфелд слушает.

Мэделин крепче сжала трубку и заговорила воркующим голосом.

— Гарри? Это Мэделин Кэтчем. Как ты, дорогой? Хорошо. Хорошо. Слушай, Гарри, у меня есть одно дело, о котором я хотела бы с тобой поговорить. Я подумала, может, мы смогли бы сегодня встретиться?

После бурных и неискренних приветствий, которыми они обменялись, Гарри Уисфелд молча выслушал предложение Мэделин. Он просто сидел, сложив пухлые пальцы домиком под подбородком, и смотрел на нее, как гурман на новое лакомство.

Они расположились в очень мягких креслах в бунгало, позади дома Гарри на Беверли-Хиллз, которое он не без остроумия называл своим офисом. На самом деле именно здесь он занимался со всеми любовью, прямо под носом у жены.

Когда Мэделин закончила, он наклонился и похлопал ее по руке. Она вынуждена была удержаться и не отдернуть ее.

— Мэдди, дорогая, должен сказать, на меня это произвело впечатление. Как ты проницательна — сразу увидеть потенциал этой книги и купить права на экранизацию. Да любой глава студии сейчас не отказался бы заполучить их.

— Да, я знаю. Но к несчастью, никто из них не идет на мои условия.

— Ах да. Ну что ж, очень мудро с твоей стороны прийти ко мне.

— Значит, ты возьмешься за это? — В возбуждении Мэдди забыла первое правило Голливуда — во время переговоров никогда не показывать партнеру, что ты страстно чего-то хочешь. А она даже подалась вперед, возбужденно блестя глазами. — О Боже, как здорово, и я буду играть главную роль, да?

— Даю слово, я беру тебя в фильм. Если, конечно, мы сойдемся в условиях.

— Условиях? — Энтузиазм Мэдди немного угас, когда она посмотрела в глаза Гарри.

— Моя дорогая, ну только не вываливай на меня наивную чепуху. Отправляясь сюда, ты прекрасно знала, что придется заплатить. Ты хочешь чего-то от меня, значит, должна дать мне то, чего хочу я. Мы оба все прекрасно понимаем. Не так ли?

Мэделин заглянула в его похотливые глаза и впилась пальцами в обшивку подлокотников кресла.

Гарри вскинул бровь.

— Я могу запереть дверь, чтобы мы могли… ну, скажем так… заключить сделку.

Мэдди поколебалась, потом глубоко вздохнула:

— Хорошо. Если это все, что надо.

Улыбаясь, Гарри подошел к двери, запер ее, потом вернулся, взял Мэделин за руку и повел в другую комнату.

Она с отвращением посмотрела на огромную кровать, но Гарри провел ее мимо, к зеркалам, вправленным в дверцы шкафа возле другой стены. Он поставил Мэделин перед зеркалами и отступил.

— Ну а теперь раздевайся. И пожалуйста, медленно. — Он с вожделением и ухмылкой уставился на ее отражение. — Люблю смотреть.

«Жирный развратник, ты, конечно, любишь смотреть», — подумала Мэдди, расстегивая молнию на платье.

И хотя Мэделин понимала, что тем самым доставляет еще большее удовольствие Гарри, она раздевалась очень долго. С каждым предметом, падавшим на пол, его дыхание становилось труднее и прерывистее.

И вот комбинация Мэдди соскользнула вниз и легла на пол вокруг ног. Увидев черный кружевной пояс для чулок, Гарри облизнулся. А когда она расстегнула такой же лифчик и ее полные груди оказались на свободе, он застонал и руками потер у себя между ног. Наконец она предстала перед ним совершенно нагая. У Гарри почти потекли слюни, а маленькие, свиные глазки похотливо заблестели.

Мэделин хотелось только одного — закончить все как можно скорее.

Стиснув кулаки, она шагнула к кровати.

— Не двигайся! — резко скомандовал Гарри.

С бешеной скоростью он принялся срывать с себя одежду. Отвращение Мэдди росло — дряблое, белое, как у рыбы, брюхо и волосатая обезьянья спина.

Он кинулся к шкафу, достал из ящичка пакетик и надорвал его. Направляясь к ней, торопливо надевал презерватив.

— В наше время надо быть очень осторожным, — ухмыльнулся он.

«Особенно таким похотливым козлам», — подумала Мэделин, но с некоторым облегчением — от Гарри можно подхватить все, что угодно.

Совершенно голый, он стал обходить ее.

Мэдди замерла, как статуя, опустив руки и сжав кулаки. Гарри провел пухлыми руками по ее грудям, отчего ей захотелось завопить, взял их в ладони, наклонился, лизнул сначала один сосок, потом другой. К ужасу Мэделин, она ощутила тошноту и удовольствие одновременно.

Наконец он оставил ее грудь в покое и зашел сзади.

— Гм… Я думаю, стоя. И сзади.

— Что? Ты хочешь сказать, прямо здесь?

— Да. Мы можем смотреть на себя в зеркало. Наклонись, любовь моя.

Она нехотя подчинилась. Уперлась руками в колени, стиснула зубы и закрыла глаза.

— Нет, нет, только не это, — велел он, и она открыла глаза. — Ты что, я хочу, чтобы ты смотрела, чтобы видела, как я беру тебя.

Обеими руками он впился ей в бедра, она почувствовала его обвислый живот на своих ягодицах и задрожала…

— Я давно хотел тебя поиметь, очень давно, еще когда тебе было четырнадцать, — прохрипел он ей в ухо.