Джоан Коллинз - Любовь, страсть, ненависть Страница 75

Князь Михаил быстро произнес тост и, зажав в зубах мундштук с сигаретой, покинул их, чтобы встретить восхитительную Грейс Келли и ее спутника.

Царящий в зале легкий гул мгновенно стих. Все женщины оценивали, стараясь запомнить, каждую деталь ее прически, макияжа и туалета, а мужчины любовались красотой ее лица. Инес подумала, что Грейс выглядит просто потрясающе. Да, она заслужила титул королевы Голливуда. Она была само совершенство, да и актриса великолепная!

Обед прошел очень живо и весело, Эррол был в прекрасной форме, хотя и напился. Его юная спутница говорила мало, ела все подряд и все время хихикала над его шутками, хотя и не все понимала. Эррол в красках описывал скандал, учиненный Шерли Франкович на приеме у Спироса вчера вечером, безумно их веселя.

Некоторые влиятельные руководители студии, проходя мимо столика, останавливались, якобы для того, чтобы поприветствовать Эррола, но было видно, что их интересует только Джулиан. К концу вечера его карман был набит визитками самых влиятельных людей города с просьбой звонить, когда ему будет удобно.

Флинн не получил ни одной карточки. Хотя ему еще не было и сорока пяти, его карьера в Голливуде уже закатилась. Он был настоящей звездой, но выпал из обоймы, оскорбив моральные принципы средних американцев своими любовными приключениями с несовершеннолетними, пьяными скандалами и наплевательским отношением к обывателям. Отдел рекламы студии был не в состоянии замять его скандальное поведение, и из него сделали козла отпущения, почти изгоя. Но он все равно чертовски хорош, думала Инес, такой остроумный собеседник и хороший рассказчик. Когда-то, в зените славы, он, наверное, был неотразим, подумала Инес.

Когда Инес спустилась в дамскую комнату, настоящий зеркальный рай, там была всего одна девушка. У нее было глубокое декольте, почти оголившее сильно загоревшую грудь. Платье так плотно облегало фигуру, что пухлый зад слишком выпирал. Пухлые губы были густо накрашены, на голове копна взбитых, сильно начесанных платиновых волос. Инес подумала, что у этой девочки, видимо, немало проблем с внешностью, если она так отчаянно старается быть похожей на Джейн Мансфилд, одну из самых сексуальных актрис Голливуда. А эта восходящая звездочка просто пустая куколка. Она с восхищением посмотрела на строгое черное платье Инес, продолжая опрыскивать лаком свой платиновый шлем.

– Я видела вас вчера вечером у Макополиса на приеме, – дружески сообщила она Инес, доставая еще какую-то косметику из своей розовой пластиковой косметички. Она так сильно наклонилась, что Инес увидела ее соски. – О, как мне нравится ваше платье. Оно такое шикарное, настоящий французский шик! – изливала она свои чувства.

Инес сухо поблагодарила. Какая жалкая девчушка, явно проститутка; Инес всегда точно определяла профессионалок. А эта, к тому же, и собой не хороша. Бедняга, подумала Инес. Хорошо, что ей хватило ума вложить деньги, а не потратить их попусту. Интересно, у кого это такой дурной вкус, что он приходит к Романову с женщиной, у которой на лице написано, что она проститутка. Скоро она это узнает.

Рядом с туалетной комнатой стоял высокий молодой мужчина. Он повернулся к Инес, и ужас сковал ее тело, она узнала его. Инес резко отвернулась, но было слишком поздно. Узнав ее, он сразу же подбежал.

– Инес! Привет. Глазам не верю! Как ты тут оказалась, старушка?

– Бенджи. – Голос Инес сорвался на хриплый шепот. – Какой сюрприз. Дорогой Бенджи, мне очень жаль, ты должен меня простить, но я должна вернуться за столик. Меня ждут. – И она повернулась, чтобы уйти. Но Бенджи схватил ее за руку. К своему огромному ужасу, она заметила, что они уже в фойе ресторана, на виду у всего зала. Что Бенджи здесь делает? Он же никогда не уезжал из Лондона, разве что в свое имение или в Монте-Карло. Беверли-Хиллз – это для него слишком экстравагантно.

– Нет, не уходи, я не позволю тебе снова исчезнуть. Я по тебе соскучился, нянюшка! – Он склонил к ней голову, и она осторожно, бочком, начала пятиться от него. От него несло джином, который всегда прибавлял ему смелости в любовных играх.

– Бенджи соскучился по своей нянечке, очень-очень соскучился. – Он сюсюкал детским голосочком, и Инес чувствовала себя ужасно неловко. – Бенджи был плохим, очень непослушным мальчиком. Надо, чтобы няня как следует его отшлепала, – умильно глядя на нее, прошептал он. Его длинные костлявые пальцы цепко держали ее за рукав. Не могла же она вырываться на глазах у всех снобов Голливуда! Бенджи никогда бы не посмел так себя вести в клубе «400», «Кафе де Пари» или в баре, где они так любили собираться с друзьями в Лондоне. Там он всегда вел себя безупречно, как настоящий английский джентльмен. И только оказавшись в постели или напившись в стельку (что он, впрочем, делал почти каждый вечер), он сбрасывал с себя аристократическую маску.

Дверь туалетной комнаты открылась, и оттуда, поправляя свою прическу, выплыла Барби Долл. Бенджи ослабил железную хватку на руке Инес и улыбнулся платиновой блондинке.

– Было очень приятно снова тебя увидеть, Инес, очень приятно… – хитро улыбнувшись, сказал он и обнял девицу, как свою собственность. Инес была поражена. В Лондоне он бы никогда не позволил себе появиться в обществе с вульгарной проституткой.

– Нам надо встретиться. Я буду здесь до воскресенья, на Бель-Эр. А ты где остановилась? – спросил он.

– Э-э-э… я с друзьями, – ответила Инес. – Они уже ждут меня. Мне надо идти, пока, Бенджи.

В этот момент к ним подошел князь Михаил, чтобы проводить Бенджи с дамой к их столику. Но, перед тем как уйти, Бенджи взглянул на Инес и, подмигнув, вполголоса сказал:

– Передай мои самые лучшие пожелания нянечке!

Инес чувствовала, что у нее горит лицо от этой неожиданной встречи. Кажется, прошлое всегда будет преследовать ее. Бенджи узнал ее мгновенно. Она всегда так выглядела в Лондоне: нежно-матовое лицо, яркие губы, подведенные черным карандашом глаза и длинные, гладкие темно-каштановые волосы. Сейчас большинство женщин делали перманент или коротко стриглись, становясь похожими на пуделей или задорных мальчишек. Инес не меняла свой облик больше десяти лет.

Она расслабленной походкой подошла к столику, и Джулиан удивленно посмотрел на нее. Она казалась взволнованной, а Инес трудно было вывести из равновесия.

– О чем это вы болтали со стариной Бенджи Спенсер-Монктоном? – спросил он. – Я встречался с ним несколько раз в «Уайтсе», лондонском клубе консерваторов.

– Да так, ни о чем, – сказала она, делая большой глоток содовой и с ужасом заметив, что Бенджи со своей проституткой расположились за столиком прямо напротив них.