Наталья Винокурова - Ущипни меня. Сказка на ночь Страница 8

– Александр Константинович, будьте так любезны… отвалите, – буркнул я в ответ и, оправдываясь, пояснил. – Голова очень болит.

Я первым вышел из машины и, не дожидаясь Танечки, быстро направился к дверям офиса. Мне не хотелось, чтобы кто-то из опаздывающих сотрудников – а опаздывать они все были большие любители – видел нас вместе. Этим утром мою новоиспечённую личную жизнь уже достаточное количество раз препарировали, беспардонно в ней копаясь. Быть и дальше предметом изучения я не желал.

Когда я поднимался по ступенькам, у меня за спиной раздался удивлённый женский возглас:

– Танька, ого, какой шикарный букетище!!! Колись, кто подарил?!

– Мой новый парень, – с гордостью в голосе ответила та. – Максим.

Я мысленно хлопнул себя ладонью по лицу. Мне захотелось провалиться сквозь землю прямо на том самом месте, и, как минимум, исчезнуть навсегда, но всё же я совершил титаническое усилие над собой. Я не остановился, даже не покраснел и не втянул голову в плечи. Мои шаги были уверенными и твёрдыми, а осанка прямой. Вдох-выдох. Дыши поглубже, Макс. Всё хорошо.

Собственно, вот и вся история. Именно так два месяца назад я стал её «парнем».

Вырвавшись из липкого плена воспоминаний, я закинул голову на спинку офисного стула и, отвернувшись от фотографии, набрал номер Коршунова. Я сделал свой выбор – экскурс в прошлое отлично мне в этом помог. Да, я по-прежнему чувствовал вину перед Танечкой за то, что так неосторожно и крепко привязал её к себе – буквально приручил. Теперь именно на мне – и ни на ком другом – лежала ответственность за её безбедное существование, и я срочно должен был что-то предпринять, чтобы уберечь её от штрафа. А с этим нездоровым пристрастием к сигаретам мы обязательно справимся конструктивными методами. Что-нибудь придумаем. Я слышал, что сейчас изобрели какие-то специальные таблетки…

Товарищ принял вызов почти сразу, и из динамика до меня донеслось его грозное:

– Можешь этим отчётом в сортире подтереть себе жопу! Если до конца недели они у тебя не выполнят план, ты уволен! Чего ты вылупился на меня?! Вали отсюда!!!

При слове «план» я автоматически сжался, понимая, что речь скорее всего идёт о нашем отделе, а Саша же, прочистив голос, обратился ко мне. Он по-прежнему говорил немного раздражённо, с напряжением, но уже без злобы:

– Да, Макс?

– Привет ещё раз.

– Ага, давно не виделись, – саркастично отшутился в ответ друг.

– Извини, что отвлёк. Я на минуточку. Просто хотел тебя попросить, чтобы ты Таню не штрафовал за курение, ладно?

– Я и не планировал. Во-первых, я доподлинно не видел, чтобы она курила…

– Спасибо!

– А во-вторых, зря она, что ли, с тобой спит? К яду Коршуна у неё теперь иммунитет.

– Ты скажешь тоже.

– Как есть. Кстати, Макс, ты очень вовремя позвонил. Поведай-ка мне такую вещь: ты случайно не надумал наконец-то стать начальником отдела? Толян реально задолбал, совсем за идиота меня держит! Ещё пару таких косяков, и он полетит в бессрочный отпуск на йух. Прямым рейсом.

– Пока нет, Алекс. Извини, я уже говорил, я морально не готов. Да и Анатолий Викторович не виноват, что у нас план не выполняется. Просто кризис в стране, доллар поднимается, компании разоряются, спрос на недвижимость падает…

– И это я слышу от менеджера, который ежемесячно бьёт свои же собственные рекорды по продажам! Хватит его отмазывать, лучше скажи, как тебе одному из всей команды это удаётся?

– Не могу тебе раскрыть этот секрет. Тайная риэлторская магия, – отшутился я, а в следующую секунду, видя, как открывается офисная дверь, поспешно попрощался. – Ну, пора браться за дела. До вечера, Саш!

Сорокатрёхлетний начальник отдела продаж после разбора полётов у Алекса был не на шутку зол. Выслушав и терпеливо впитав в себя ругань вышестоящего руководства, он заметно раскраснелся, вспотел, а из его ушей буквально пёр пар как из закипающего чайника. С присвистыванием, бурля и шипя, он бешено завопил на подчинённых:

– Какого чёрта вы все здесь сидите как истуканы?! Почему не на встречах?! Чем вы вообще целыми днями занимаетесь, если общий план даже наполовину не выполнен?! Вы тут хернёй страдаете ежедневно, а я потом за вас нагоняй получаю!

Менеджеры словно по команде опустили головы в бумаги, усердно делая вид, что заняты сверхважной офисной работой. Некоторые даже схватились за трубки, имитируя телефонный разговор. Мне же прикрыться было нечем – мало того, что я до сих пор не распечатал свежие договоры, так ещё к тому же и не включил компьютер. Просто сидел перед погашенным монитором с кружкой из-под кофе. Разумеется, Анатолий не мог мне такого простить:

– А ты, – процедил он сквозь зубы, поравнявшись с моим столом, – ты думаешь, что если с самим Коршуном закорешился, то всё можно, да? Приходить на работу к двенадцати и кофеёк попивать?!.. Здесь тебе не кафе!!! – с этими словами он поднял кружку и перевернул её в воздухе над моей головой. Наверное, хотел вылить на меня горячее содержимое, но к счастью у него ничего не получилось – сам кофе я уже давно выпил, а размазанная по дну гуща стекала по стенкам не очень охотно. Вовремя отдёрнув в сторону его руку, я поднялся, чтобы поравняться с ним взглядом, и проговорил глухо:

– Анатолий Викторович, больше никогда так не делайте.

– Ишь ты, – клокотал руководитель, – приказывать он мне будет! Знаю, что ты уже давно на моё место метишь, но губу не раскатывай, ничего у тебя не выйдет! Силёнок не хватит тянуть на себе отдел!

– Поймите, пожалуйста, если вы ещё раз так поступите, я могу, не сдержавшись, в свою очередь проявить грубость. Возможно, у меня действительно не хватит сил, чтобы руководить отделом, но для того, чтобы дать вам отпор силы у меня найдутся. И, вы же сами прекрасно знаете, мне за это ничего не будет. Я ведь скорешился с самим Коршуновым!..

Бормоча себе под нос ругательства, он обогнул меня и быстрым шагом устремился в свой кабинет, а я пожал плечами и, наконец, включил компьютер.

– Макс, у тебя железные нервы! – раздался из-за перегородки потрясённый голос коллеги. – Как ты это терпишь?!

– Пустяки, – ответил я, а про себя добавил, отдавая Анатолию должное:

«Нет, всё же он незаменимый начальник. Подумать только – взбодрил меня быстрее, чем две кружки чёрного кофе!..»

Остаток рабочего дня, вплоть до позднего вечера, я провел в разъездах. Домой вернулся только к одиннадцати – уставший, но довольный собой. Мне удалось, несмотря на неотъемлемые трудности, успешно заключить три сделки, тем самым оправдав своё звание риэлторского мага.

Если быть честным, то я сам до конца не понимал, как мне это удаётся. Я не обучался никаким приёмам внушения, не приукрашивал и не искажал фактов, да и вообще не особенно настаивал на приобретении недвижимости именно у нашей компании. Советы я давал всегда искренние и никогда не цеплялся за покупателей. Чаще именно они перезванивали мне, а вовсе не я им. Во внешности моей тоже не было ничего очаровательного, напротив, я смотрелся, что уж там говорить, не очень презентабельно. Высокий и при этом худощавый – я с трудом мог подобрать хорошо сидящий костюм: в основном пиджак либо висел на мне в районе груди, либо был мал по рукавам. Из-за близорукости, достигшей в студенческие годы шести с половиной диоптрий, я не выходил из дома без очков с толстыми стёклами, и, вдобавок ко всему, частенько не успевал вовремя подстричься. Немного сутулящийся, нескладный очкарик с растрёпанной отросшей шевелюрой – вот кого я видел перед собой, когда в конце трудового дня подходил к большому зеркалу в прихожей. Впрочем, взгляд у меня всегда был открытый и добрый, даже если я устал как собака.

Положив ключи от машины на полку, я разулся и направился на кухню, чтобы перед сном немного почаёвничать в одиночестве. Пока шумел чайник, я снял рубашку, закинул её на быструю стирку и, опустившись на табурет, меланхолично задумался. Что-то этим вечером шло не так, как всегда, я ощущал себя каким-то другим. Обычно, приходя после работы домой, я включал телевизор и смотрел новости или ещё какую-нибудь передачу, полностью поглощённый сюжетом. Сегодня же делать этого мне категорически не хотелось.

Сидя за столом, я снова изучал свои руки – сейчас они были ничем не примечательными и полностью неподвижными, но их странное поведение во сне по-прежнему не выходило из моей головы. Да и вообще я до сих пор досконально помнил про свои ночные приключения, и это добавляло какой-то новой, неописуемой эйфории к моим привычным однообразным эмоциям. Реальный мир с его ежедневными проблемами теперь казался мне менее интересным, чем то, что я ощущал внутри. Меня тянуло помечтать, повоображать, нарисовать перед своим взором что-нибудь приятное. Чай остывал, а я с каждой секундой уходил всё глубже и глубже в себя, погружаясь в несвойственное для меня оцепенение.