Вера Колочкова - Дети Афродиты Страница 8

Впрочем, в письме, как и предполагалось, была чушь собачья. «Здравствуйте, Ольга! Я ваш родной брат, меня зовут Геннадий. Свяжитесь со мной, пожалуйста, по телефону…» И дальше – номер мобильника.

Ага, сейчас. Все брошу и буду с тобой связываться. Надоели эти мошенники, уже и до электронной почты добрались. И где только адреса берут, и имя совпало. Еще и брат, главное. Это у нее-то – родной брат! У круглой сироты! Звучит как издевательство, между прочим. В спам тебя, дорогой брат, в спам. Туда тебе и дорога.

Хм. А может, человек адресом ошибся? А что, бывает же. Может, и впрямь сестре человек писал… Нет, надо ответить.

Навела курсор на нужную кнопку, отбарабанила по клавиатуре короткое послание – «извините, но вы ошиблись адресом», отправила обратно. По крайней мере, совесть чиста будет. Так, теперь надо тест найти и обещанную ссылку Татьяне отправить.

Все, дело сделано, ссылка Татьяне ушла. Опа… Новое письмо свалилось. От прежнего адресата, который «брат». Так, посмотрим…

«Ольга, я не ошибся. Я действительно ваш родной брат. Отправьте мне свой номер телефона, я позвоню и все объясню. Или сами позвоните. Пожалуйста!»

Хм… А ключи от квартиры ему не надо, где деньги лежат? Наглый какой мошенник. Хорошо, я тебе сейчас отвечу – в последний раз… И улетела строчка ответным письмом: «С таким разводом вы не по адресу!» И все, и кончим на этом. Закроем ноутбук, в душ и спать. День был тяжелый, еще и с нечаянным пьянством в конце. А пьянство организм плохо переносит, завтра отекшим лицом отомстит. Оно ей надо для полного счастья?

И все равно – стояла под душем и злилась. Почему-то задела за живое эта дурацкая переписка. Не надо было отвечать, и все! Хоть бы узнавали сначала эти мошенники-разводилы, кого обманывают! Надо же – брат… Это у нее брат, ага. И ведь ни раньше, ни позже, а именно сейчас, когда на душе так хреново от свалившегося в одночасье одиночества. Когда оно свежей болью болит, истекает сукровицей…

Замоталась в банный халат, даже капюшон на голову натянула, легла в гостиной на диване, свернулась калачиком. Все, тихо, тихо. Чего разнюнилась. И не одна ты вовсе, у тебя Полька есть, скоро еще и внук родится… И бабушка жива и здорова, слава богу…

Бабушка. Заслуженный школьный учитель. Всегда строгая, всегда сдержанная, всегда одинаково одетая, даже дома – классическая блузка, черный сарафан-платье. Она и сейчас так выглядит, в свои восемьдесят пять. Никогда ни на что не жалуется, помощи не просит. Утром зарядку делает, на ночь классику перечитывает, летом в огороде возится. И никаких сериалов, тем более навязчиво-дневных реалити-шоу! Вообще телевизор не жалует. Может, потому и сохранила себя в таком удивительном психическом и физическом здравии.

А еще бабушка неразговорчива. Все разговоры – только по делу. Даже на самые сокровенные вопросы ответов из нее не вытянешь. Даже про погибших родителей. Нет, ну чего бы, в самом деле, не рассказать маленькой внучке о папе с мамой? С теплом рассказать, с любовью? А у нее все выходило будто с досадой.

– Бабушка, а это кто на стене? Это мой папа, да?

– Да, это портрет твоего папы. И моего сына.

– А мамин портрет где? Давай рядом с папой мамин портрет повесим?

– У меня нет маминого портрета.

– А почему?

– Не знаю… Она не любила фотографироваться.

– Что, вообще ни одной фотографии нет?

– Вообще.

– А так не бывает, бабушка.

– Почему же? Бывает. Раньше столько много не фотографировались, как сейчас.

– А где мамина могилка? Почему мы к папе на могилку всегда ходим, а к маме – никогда?

– Ну… Просто она далеко отсюда похоронена. Когда ты была маленькая, мама поехала в другой город… И там разбилась на машине…

– А в том другом городе есть ее могилка?

– Не знаю… И вообще, отстань, Ольга. В конце концов, я могу ответить только за своего сына, твоего отца. И не задавай больше подобных вопросов. Разве не понимаешь, как мне больно на них отвечать? И вообще, учись не оглядываться назад, не поддаваться глупым рефлексиям. Запомни – тебе нельзя…

– Почему?

– Потому что ты пойдешь по жизни одна. Привыкни к этой мысли. Я старая, я тебе не помощница и не жилетка для слез. Нет, я все сделаю для тебя, конечно. Все, что от меня зависит, все, что в моих силах. Но дальше ты пойдешь одна! Верь только самой себе! Ты сильной должна быть, как кремень! Если скатишься в слезливую жалость к себе, сиротинушке, ничего у тебя не получится! Поняла?

– Поняла, бабушка.

– А почему слезы в глазах? Почему губы дрожат? Ну же, подними голову, расправь плечи. Запомни, ты – кремень! Ты – железный характер! Ты – скала! Тебя ничем не пробьешь! И всегда будь готова обороняться! А иначе никак, Ольга. Самостоятельная жизнь – очень трудная вещь.

Вот же странно – вспомнила бабушкины наставления и расслабилась. Какой-то обратный эффект получился, и сама не заметила, как задремала.

Проснулась ночью от боли – руку в неудобной позе отлежала. Села на диване, потрясла головой. Надо бы в спальню перебраться, заснуть по-человечески.

Вытянувшись во весь рост в кровати и уже засыпая, подумала с тоской – а завтра ведь выходной… Надо бы его убить как-то. К Польке, что ли, поехать? Она у сватов на даче живет, чистым воздухом дышит. А с другой стороны – вроде не приглашали. А можно и к бабушке в Сосновское махнуть. Да, точно. Давно не была. И продуктов бы ей надо привезти. И по хозяйству помочь. Хотя она все время твердит в телефонную трубку – не надо, мол, ничего, ради бога, и приезжать не надо. Даже слегка раздраженно твердит.

Ох, гордая бабушка. Строгая бабушка. Слишком гордая и слишком строгая бабушка.

Проснулась рано, будто назло. Вот всегда так. Если надо рано вставать – приходится силой себя из сна выковыривать. А когда можно спать, сколько захочешь… И сна нет. Обидно.

Надо вставать… Лежать в полудреме еще хуже. Того и гляди зашевелится внутри пещерный холод, ухватит за коготки, конец птичке.

Кстати, о птичках… И птички поют. Похоже, за окном утро солнечно-радостное образовалось, вполне подходящее для уик-энда. Может, все-таки к Польке рвануть? Соскучилась… Мать она ей или кто?

Нет, неудобно. Надо было созвониться заранее, что ли. У них там все по плану – когда обедать-ужинать, когда гостей принимать. Там у Польки дружба со свекровкой махровым цветом цветет, а тут, здрасьте, мама нарисовалась.

Нет, Полька молодец, конечно, правильно организовала свою жизнь. Они там все перед ней гопака наплясывают или приседают в книксенах – не хочется ли тебе, Поленька, чего-нибудь особенного откушать? Ты только скажи, Поленька, мы тебе все, что хочешь! Вплоть до соловьиных язычков! Любим тебя ужасно, Поленька.