Наталья Миронова - Возраст Суламифи Страница 8

– Заскочи по дороге в БТИ, мне надо там одну бумагу передать.

– В БТИ очереди стоят, – отвечал хорошо знавший конъюнктуру Климов.

– Да ну ерунда, ты без очереди пройдешь. Тебе ж не документы оформлять! Передашь договор, и все.

Он взял договор и поехал. Конечно, его не пустили без очереди. Озлобленная долгим ожиданием очередь ощетинилась как еж и слушать ничего не хотела. Климов поскандалил немного, плюнул да и ушел. У него своих дел было по горло.

Зато вечером ему нагорело по первое число от Татьяны.

– Ты что, не мог для меня сделать такую ерунду? А у меня из-за тебя сделка сорвется, что я потом клиентам говорить буду?

– Не знаю. Меня это не касается. Тебе надо – ехала бы сама. Или найди себе кого-то, чтоб за тебя в очереди стоял. За долю малую. А что? Я так начинал. И сейчас многие так подрабатывают.

Татьяна не хотела платить. Не то чтобы денег было жалко, просто ей нравилось эксплуатировать мужа. У нее это называлось «припахать». Климов стал врать ей. Говорил, например, что едет в Красногорск или в Троицк, хотя вовсе туда не собирался. Но она и там находила для него дела. Тогда он отказался наотрез. В открытую. И все равно чуть ли не каждое утро Татьяна просила:

– Ну что тебе стоит? Ты же там рядом…

– Я тебе не курьер, – отвечал Климов. – Я курьером работал пятнадцать лет назад. Все, хватит, надоело.

Она обижалась. Не понимала, почему он не хочет оказать ей дружескую услугу. И у нее была, как говорил Климов, «тяжелая артиллерия»: отец и мать. Это у него никого не было, а у Татьяны – полный боекомплект, включая дедушек и бабушек. Вся эта артиллерия обстреливала его с разных точек. Особенно старался тесть – вел с Климовым долгие задушевные разговоры о том, что Танечка много работает, надо ей помогать.

– Я тоже много работаю, – угрюмо отвечал Климов.

– Но ты же мужик!

– Я обслуживаю себя сам. И стираю, и посуду мою, и пуговицы пришиваю. Я не могу еще и работать за нее. Много раз предлагал ей с работы уйти – не хочет.

– Ну… ты же знаешь этих современных женщин! Им независимость нужна, самоуважение…

– Вот если ей нужно самоуважение, пусть делает всю свою работу сама.

Тесть вздыхал и сокрушенно качал головой. Теща одним своим видом могла выжить Климова из дому.

Однажды – тесть с тещей как раз приехали в гости – начался пожар в доме напротив. Примчались с воем пожарные машины, сбежались зеваки, появились журналисты, подкатила съемочная группа, все как полагается. О пожаре, конечно, сообщили по телевизору. Все каналы обзавелись передачами о городских происшествиях.

Наутро на работе, когда друзья стали расспрашивать Климова, он мрачно сострил:

– Тещенька моя подожгла. Как раз в гости приехала. У нее глаза – линзы, глянула в окно, там и загорелось.

Бабушки и дедушки в те редкие разы, когда Климов ездил с женой к ним в гости, тоже заводили песню о бедной Танечке, которая так много работает, или давили на него негодующим молчанием.

Пока Климов с Татьяной были любовниками, роман протекал бурно, а вот супружеские отношения пошли ни шатко ни валко. После рождения дочери они совсем перестали спать вместе, утратили интерес друг к другу. Но это еще можно было пережить, такое бывает сплошь и рядом, тем более что многие женщины охотно предлагали Климову свои услуги.

Хуже всего было то, что Татьяна не любила дочку. Настенька ее раздражала. Она срывалась, кричала на девочку… Как-то раз Климов вернулся домой и увидел треснувшее стекло кухонной двери. Татьяна закрылась в кухне, чтобы поговорить по телефону, а дочка требовала внимания и, колотя по двери какой-то игрушкой, рассадила стекло.

– Ты с ума сошла, – сказал Климов жене. – Она же ребенок! Она могла пораниться!

– У меня был важный разговор. А с ней сладу нет, она всюду лезет.

– Ребенок не может стоять по стойке «смирно». Я найму няню.

– Нет, – поморщилась Татьяна, – никаких нянь. Не хочу, чтоб мелькало перед глазами чужое лицо. С ней мама может посидеть.

– Что ж сегодня не посидела? – угрюмо спросил Климов.

– Она была в поликлинике. Она же не машина, у нее давление высокое! – Это выплеснулось уже криком.

– У машин тоже бывает высокое давление, – изрек Климов, ни к кому не обращаясь. – Они от этого взрываются.

– Я отдам ее в садик, – нашлась Татьяна.

Сказано – сделано, она отдала дочку в детский сад. Это было нелегко, но у нее обнаружился блат.

В двухлетнем возрасте другие девочки уже болтают вовсю, а Настенька заметно отставала в развитии, еще не умела разговаривать связными предложениями, произносила только отдельные слова, скорее даже слоги. Она была запуганной и нервной, кричала, чтобы привлечь к себе внимание. Климов обожал ее. Только ради нее и терпел жену.

Он выбрал для ужина ресторан «Майор Пронин» на Большой Лубянке. Во-первых, это было в двух шагах от офиса и от «Савоя». Во-вторых, там было занятно, и в то же время музыка не грохотала, можно поговорить. А в-третьих и в-главных, там вкусно кормили.

По дороге Климов попросил Лину немного рассказать Арне Нюквисту о майоре Пронине.

– Хорошо, – кивнула она, – но тогда мне придется какое-то время говорить только по-английски. Не обижайтесь.

Троичане немедленно обиделись.

– А мы – пустое место? – вознегодовали они. – Мы тоже хотим послушать.

Лина принялась рассказывать на двух языках, что майор Пронин – нечто вроде советского Джеймса Бонда, персонаж повестей давно забытого писателя Льва Овалова, переживший своего творца, ставший героем множества анекдотов.

Климов заметил, что она и анекдоты излагает ровным бесстрастным голосом, отчего они звучали еще смешнее.

Когда пришли в ресторан, Лина рассказала, что оформление придумал веселый и мудрый художник Андрей Бильжо. Она называла персонажей, изображенных на портретах, объясняла предназначение раритетов, развешанных на стенах. Внутри ресторан представлял собой небольшой музей советского прошлого, причем самые мрачные его детали здесь были осмеяны.

Сели за стол, и Лина начала переводить меню. Салат «Красная армия», борщ «Полковой», курица «Красный террор»… Арне выбрал «Котлеты охотничьи по-завидовски», а она рассказала, что в Завидово была дача Сталина…

Но разработчикам из Троицка хотелось выпить, и Арне был не против, а вот Лина наотрез отказалась пить.

– А переводить кто будет? – спросила она с едкой усмешкой.

– Ну одну рюмочку, – уговаривали разработчики.

Чтобы положить этому конец, Климов заказал ей вина.

– Можете не пить, – шепнул он Лине. – Просто сделайте вид.

У него уже был опыт общения с трезвенниками, и он знал, как это тяжело. Пришлось однажды работать с Германом Ланге, гендиректором корпорации АИГ. Мужик отличный – деловой, толковый. Климов ему финскую систему водоснабжения ставил, замкнутого цикла, чтоб природу не загрязнять. Дело хорошее, но дорогое. Так этот Герман ухитрился часть финансирования из министерства природных ресурсов, нагруженного также заботой об экологии, выбить, хотя это была практически невозможная вещь.