Глянец для Золушки (СИ) - Кирова Анна Страница 8

— Ма, а ты не передумаешь? — в голосе ребёнка прозвучала последняя надежда, Дарине казалось, что её мать может передумать и не захочет ехать жить в большой город.

— Даринка, тема закрыта, — и иллюзии девочки окончательно развеялись, как белый туман по утрам. Её матушка оказалась упрямой. Впрочем, Дарина и так знала о характетере матери, которая, если что-то решила, потом шла напролом, не думая в дальнейшем о последствиях.

— А как же школа?

— Этот вопрос тоже решён, Дарина! — мать отвечала девочке коротко и быстро, не намереваясь дальше обсуждать с дочерью эту тему. Антонина искоса посмотрела на дочь и негромко проговорила. — Я уже забрала твои документы, на новом месте пойдёшь учиться в новую школу. Думаю, что тебе там понравиться, — и вышла из детской, не позволив Дарине вставить хоть одно слово.

— Ага. Сама захотела, а меня поставила перед фактом, — проговорила недовольная девочка, бурча про себя, как старушка.

— И чо, твоя маманс никак не передумает? — спрашивала Дарину Галка Еремеева, расстроенная скорым отъездом подружки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Неа.

— И как мы с тобой теперь будем дружить? — Галчонок не знала, что делать.

— Письма писать, звонить будем друг другу. Я думаю, что на новом месте, наверно, будет телефон, — Дарина сама не верила собственным словам, ведь она забыла расспросить у матери, а в какое место они едут жить.

— Тебе не жалко расставаться с нами? — Галка продолжала допрашивать подружку. — А Юрик Аверин, как он будет рад твоему отъезду Дарина. Он же опять станет главным паханом, — и Галка — скакалка рассмеялась над собственной шуткой.

— И будет расхаживать, как довольный павлин. Хвоста только не будет хватать, — и Дарина, также звонко смеясь, как и её подружка, показала позу, как это могло бы выглядеть.

— А кто теперь будет нас подговаривать на всякие приколы? — поддержала Даринку Галка. — Некому. Ты же, подружка, наша главная командирша. Я по тебе так буду скучать.

— А я как? Тоже сильно, сильно, — и две девчонки — боевые подруги расчувствовались, обнялись и расцеловались.

— Помни.

— Помни и ты, — просила Дарина подругу и обе дали себе зарок, не забывать друг друга.

Утро! Оно сегодня было прекрасное. Солнце встало на востоке и к девяти часам дня успело подняться на небосводе так высоко, что его яркие лучи осветили маленький город, в котором жила Дарина Шереметьева вместе с матерью. Была середина июля, означавший пик зноя, что мучил жителей городка каждое лето. Деревья стояли в яркой зелёной листве и жизнь вокруг била ключом. Всё дышало жизнью — пели птицы, под кустиками бегали муравьишки, а мухи, как всегда, не давали покоя ни людям, ни животным. Только Волге было всё равно, что происходит вокруг. Ей что зной, что холод, река упрямо несла воды в Каспийское море. Сегодня у Дарины был важный день. Она, наконец, уезжала. Так решила мама, не спрашивая мнения самой девочки.

— А хочу ли я куда ехать? Нет, не хочу. Пусть, мама, сама садиться в автобус и едет, куда хочет. А я не хочу бросать свою любимую школу и друзей. Так и скажу маме об этом. Посмотрим, что она мне на это скажет. Я бойкая девочка и могу быть достаточно упрямой, если захочу, — Дарина наивно полагала, что бегством может решить свои проблемы. Она сидела на своём любимом месте под раскидистым тополем, и эти мысли посещали её умненькую головку одна за другой.

— Я не поеду. Дарина Шереметьева, ты вольная птица, никому не подчиняешься и мама тебе не начальник. Она же просто мама. Я ведь тоже живой человек. У меня тоже есть свобода выбора. Разве не так? Как я оставлю любимую бабушку, кучу дорогих моему сердцу родственников, своих многочисленных тётушек и дядюшек. Неээээт, Даринка, никуда ты не поедешь, — только сказанные вслух мысли Дарины никто не слышал, кроме старого тополя, да глупых птиц, скрывавшихся в еего листве. По поводу родственников девочка немного, конечно, слукавила. Их у них с мамой и в помине не было. Они всегда с ней были вдвоём, после того, как из семьи ушёл отец Дарины.

— Чёрт, что ей захотелось вдруг переехать в соседний город? Мама, меня, зачем за собой тащишь? Что я там потеряла? Я убегу.

Дарина умела хорошо бегать. Никто из пацанов не был в состоянии её догнать. Она обожала чем-нибудь насолить мальчишкам, а затем им приходилось её догонять. Такой она была, пока не стала среди одноклассников одним из неформальных лидеров. Однажды девочка даже подсыпала в каждый унитаз в мужском туалете полкило извёстки. Что там началось? Это был смех и грех. А потом Дарине пришлось бежать, когда все поняли, кто сотворил шутку с унитазами. У неё была нескучная весёлая жизнь в родном городке. А теперь по прихоти матери приходилось уезжать.

— Нет, я точно не поеду, и пусть мама делает, со мной что хочет. Я всё равно убегу.

— Даааариииинааа, — девочка услышала крик мамы. — Где ты, негодница? Нам пора уезжать! Я уже собрала твои вещи. И не думай, что я на тебя не найду управы. Всё равно со мной поедешь.

Антонина приближалась к тополю, под которым сидела её дочь. Но девочке не хотелось, чтобы мать её нашла.

— Что надо делать? — Дарина стала искать выход, куда бы ей деться и придумала. — Залезу я на дерево. Там меня мама точно не найдёт, — и девочка лихо забралась на тополь, хорошенько спрятавшись в его зелёной листве так, чтобы мать не могла её обнаружить.

— Где ты, доча, Даринааа? — кричала Антонина во весь голос, уже стоя под секретным деревом дочери. — Я уезжаю и я знаю, что ты слышишь меня. Как хочешь. Я не собираюсь тебя уговаривать. Хочешь, оставайся здесь. Но где ты будешь жить? Дом я уже сдала в аренду. Будешь жить на улице. Я пошла. Вещи собраны. Надо будет, догонишь меня. А нет, живи, как знаешь, — Антонине уже порядком надоело каждый день уговаривать собственного ребёнка решиться на отъезд, прекрасно понимая в кого, она пошла собственным упрямством, конечно, в неё саму. Но женщина всё же понадеялась на благоразумность дочери, считая, что она передумает и отправиться вслед за ней на местный автовокзал. Билеты на автобус были уже куплены, вещи упакованы в два больших чемодана, а более крупные были давно отправлены в Лазоревск контейнером. Назад ходу уже не было. Антонина не собиралась сдавать назад, как того хотела дочь. И она уже приготовилась уйти, чтобы величаво покинуть место пребывания дочери в данный момент, как услышала откуда-то сверху её голос.

— Мамочка, мамулечка, куда ты? — крикнула Дарина, спрыгнув с дерева.

Ветер со всей силы развевал её волосы в разные стороны, что из-за этого подростку из-за них сложно было видеть родительницу.

— Мамаааааа, стоять. Ты уходишь и бросаешь меня? — тон голоса Дарины звучал так, будто она матери выносила, как судья, смертный приговор.

Антонина услышала дочь, повернувшись полным корпусом своего величавого тела в её сторону.

— Да, Дарина, бросаю. А что мне с тобой делать? Не силком же гнать тебя в автобус. Ты уже взрослая и сама разберёшься, а хочется ли тебе куда-либо ехать.

И маманса девочки засеменила в сторону автобусной остановки. Дарина не понимала, неужели матушка её бросает, и совесть её совсем не мучает.

— Маааааааа, — крикнула Дарина вслед Антонине, уперев руки в бока. — Ты не передумаешь?

— Неааааа, — услышали ушки подростка слова, что донеслись до неё. — Останешься, соседский Шарик тебя приютит. Будете с ним на пару делить его будку. А я, Дарина, поехала. Ты, как знаешь. Заставлять не буду.

— Вот это номер? — подумала девочка и стала думать, а что ей всё — таки делать — ехать или остаться.

Дарина знала, бывало так, что она иногда немного тормозила, совсем немного, когда ей нужно было о чём — то хорошенько подумать, как сейчас. Она находилась в прострации минут десять.

— Боженьки, — взмолилась девочка к небу, протягивая вверх руки. — Надо догонять, автобус ведь уезжает и мама, наверно, в него уже села с моими вещами. Пёсик Шарик, конечно, мог бы стать для меня хорошим соседом по будке. Ведь он меня обожает и, наверно, поделился бы со мной своей косточкой, но я же человек. Нет, я хочу с мамой. Поразительно, оставила свою дочь и собралась уезжать. Что же ты, мама, делаешь? Я не хочу оставаться без тебя. Мама, я бегу.