Свобода (СИ) - Бессонная Татьяна Владимировна Страница 8

И меня вымело следом за Костей.

Эх, нет, всё-таки Сашка шикарен! От него просто прёт… даже не знаю, как описать… Твёрдость, что ли. Что-то стальное. Но при этом во время работы, в процессе съёмок глаза как-то так зажигаются, по-особенному, он весь погружается в процесс, отдаётся ему — это видно. Во всяком случае, мне.

Так, деточка, скушай-ка половинку лимона. Зачем? Чтобы стереть эту улыбку со своего лица! Рабочие отношения, забыла?

Забыла, конечно. Но вспомнила. Уже хорошо.

ТЕМЫ: стычка, первые проблемы, Градский как всегда, бедный Костя, рабочие отношения

НАСТРОЕНИЕ: ой

Пост 17. Размышления у парадного подъезда (3)

ПЯТНИЦА, 2 СЕНТЯБРЯ, 20** года

23:30

Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, но пока всё идёт более-менее. С Костей, видимо, переговорило начальство — во всяком случае, лютовать он перестал и на съёмках больше не появлялся.

Я… иногда. Так, мимокрокодила. Градский меня замечает, но ничего не говорит. Вот и чудненько. Мне было достаточно просто немного посмотреть, как он работает (ну нравится мне это, ничего не могу с собой поделать!) и тихонько поговорить с Ирой или Маринкой — кем-то из девочек-моделей, на данный момент не занятых съёмками.

Чаще всего они выли и жаловались на Градского — и я их понимаю. Я была его моделью, и Александр Юрьевич очень, просто очень требователен. А ещё может заставить тебя сменить позу тридцать четыре раза — я считала! Или поставить как-нибудь ну очень неудобно, а потом ходить вокруг и думать, думать, думать, бесконечно двигать свет, поправлять аксессуары и вот это вот всё. А ты терпи и молча, не смей прерывать творческий процесс!

Судя по тому, что я видела и слышала, сам Градский был девочками тоже не слишком доволен. То они, видите ли, слишком «деревянные», то выражение лица «фальшивое»…

Наблюдая за всем этим, я прекрасно понимала, что именно не устраивает Сашку — и знала, как надо, чтобы он был доволен. Всегда знала. Чувствовала. (Вот уж в чём я точно уверена, так это в том, что как модель он меня однозначно любил. Моих фотографий было сделано просто море) Я пыталась объяснить девчонкам, что именно от них хочет Градский, они пытались действовать по моим инструкциям — и вроде бы даже получалось. Но его величество всё равно был недоволен. Удивительно, не правда ли?

В общем, держитесь, девочки! Мыслями и душою я с вами и очень сочувствую.

С самим Градским отношения установились… сложные (впрочем, когда были простые?). Вроде бы мы могли совершенно нормально и спокойно обсуждать какие-то рабочие вопросы; он даже мог советоваться по поводу каких-то моментов в выборе аксессуаров или позе модели! Вау! Короче, те самые рабочие отношения. Всё хорошо и прекрасно.

Было бы.

Если бы не его взгляд. Какой-то… оценивающий и одновременно пронзительный, цепкий. Градский словно следил за мной, за выражением лица, за реакцией, за движениями. А ещё постоянно пытался прикоснуться. К спине, руке, волосам. Как бы случайно, мимолётно, слегка — не подкопаешься. Иногда даже извинялся, и вроде бы даже с серьёзным видом! Но я знала, я чувствовала — что-то не так. Фальшивы эти его извинения. Неискренни. А прикосновения — не случайны.

Градский словно тоже знал и чувствовал, что меня каждый раз бросает в дрожь, по телу будто ток, будто импульс проходит. Желания. Подойти. Обнять. Отдаться. Во всех смыслах. И намеренно пользовался, давил на больное, козёл!

Но я держала себя в руках. Нет, больше я не это не куплюсь! Предупреждён, значит вооружён. Я знаю, зачем он это делает. Диана права — хочет, чтобы я опять влезла в это болото. Вот только зачем? Чего он так именно на мне зациклился? Что, других рабынь мало? Сложно новую найти?

ТЕМЫ: мысли, работа кипит, странное поведение, заоблачные требования, Градский козёл

НАСТРОЕНИЕ: раздражённо-непонимающее

Пост 18. Ъзль0г9пкнучя

ПОНЕДЕЛЬНИК, 5 СЕНТЯБРЯ, 20** года

03:11

Пока всё более-менее, да? Так я писала? Ну-ну.

На свою голову я решила поговорить с Градским. Расставить, так сказать, все точки над ё. Дождалась, когда рабочий день закончится, девочки с облегчением переоденутся и уйдут. Саша как всегда остался — гасил свет, убирал реквизит, вот это вот всё. Это у него давний как бы ритуал.

Который я — о ужас! — нарушила.

— Саш, надо поговорить.

Он продолжал совершенно спокойно собирать наручники и плети, раскладывать их по местам. На меня даже не взглянул.

— Слушаю.

Я почему-то задержала дыхание. А потом выпалила:

— Чего тебе от меня надо?

Ноль реакции.

— В каком смысле?

Совершенно спокоен, продолжал заниматься своими делами. Это бесило, но я прекрасно понимала, что это он специально. Хотел вывести на эмоции. Поддаваться нельзя. Я в очередной раз напомнила себе, что все чувства за железной стеной.

— В прямом, Саш. — Я тоже старалась говорить совершенно спокойно. — Думаешь, я не понимаю, что происходит? Не вижу?

Только тогда его величество соблаговолило повернуться ко мне.

— И что же, по-твоему, происходит? — вскинул бровь Градский — до жути, до боли знакомым движением сматывая хлыст.

Я снова задержала дыхание.

— На «Дне» что, перевелись рабыни? Как же твоя… как её… Юля? Ну, с которой ты пришёл на выставку? Хорошая девочка, красивая, ухоженная, дрессированная. Всё как ты любишь. От меня-то что надо? Забыть не можешь, что ли?

Градский подошёл ко мне. Медленно так, неспешно. Первым позывом было отступить, но я сдержалась.

— С чего ты взяла, что мне от тебя что-то надо?

Вот такого я не ожидала. И голос, главное, такой серьёзный, почти удивлённый! Комедиант чёртов! Всё ты знал! По глазам видела!

— Не надо делать из меня дуру, Саш, — ответила я с раздражением. — Всё то, что ты делаешь…

— И что же я такого делаю?

Вдохнув поглубже, я уже готовилась выдать тираду… но потом поняла, что а сказать-то и нечего. Что я ему предъявлю? Ты на меня смотришь? Иногда случайно тронешь за руку (пусть даже я знаю, что это не случайно)?

Поэтому я стояла и, как дура, молчала. Смотрела на Сашу. И он на меня. И взгляд уже другой, такой… бархатный. Медовый. Манящий. Нет. Заманивающий.

— Так что же? — прервал молчание Градский — уже с усмешкой. Насмешкой. — Что я такого делаю? Домогаюсь тебя? Закидываю любовными посланиями? Звоню и дышу в трубку? Вызываю на дуэль твоего… как там его? Витю? Колю?

— Женю! — рявкнула я. — Саш, хорош ломать комедию!

Взгляд внезапно стал жёстче. И во мне всё внезапно замерло и присмирело. Браво, Градский, браво! Хорошо выдрессировал сучку! Прекрасно просто! До сих пор, мать вашу, работает!

— А ты не думала, — голос тоже холоднее, — что это не мне что-то нужно, а тебе? Может быть, это ты не можешь забыть?

— А то, есть мне всё кажется, да? И все твои взгляды, все прикосновения — просто случайность, да? Я сама их себе выдумала?

Пожав плечами, Градский… вернулся к реквизиту.

— Ладно, Натали. — Небрежно. — Если это всё, что ты хотела сказать, то давай на сегодня закончим. Мне на «Дно» ещё надо успеть. А тебя наверное жених опять заждался.

Мудак.

Скотина.

Козёл.

Ублюдок.

Нет, нет уж! Я не буду больше испытывать чувства из-за тебя!

Хватит.

Железная стена. Рабочие отношения. Какой угодно ценой, но должно быть именно так!

— Хорошего тебе вечера, — деревянным голосом проговорила я и вышла из студии.

…

Ладно, на этот раз вышло хреново. Будем надеяться, в следующий получится лучше. А то снова разведут тебя, Зайцева, как чай в стакане. Да, Клео? Хотя ты-то как раз меня регулярно разводишь. На вкусняшки, новые игрушки (которые потом пылятся под диваном), на покормить в три утра, на положи специальную подушку, чтобы я могла забраться к тебе на коленки, а то без неё слишком твёрдо. Ты тоже тот ещё манипулятор, знаешь? Пф, дурацкий вопрос! Конечно знаешь. Вот только тебя, собственно, за этим и заводили. Чтобы холить, лелеять и дуть в пушистую попу. А от Градского не знаешь, как отделаться. Да ещё и на меня всё перекладывает! Это, мол, я не могу его забыть, и теперь мерещится невесть что!