Проданная монстру - Ева Мелоди Страница 8

С убийцей…

Но я никогда не считала его способным на такое. Убийства совершают слабаки, люди у которых нет других аргументов. У Давида не было никакой причины причинять вред Марго или моей маме.

Он был красив, успешен, из богатой семьи. Гораздо богаче нашей. Скорее, это сестра вцепилась в перспективного кавалера, бегала за ним. Как и толпы других женщин.

Все списали на ревность, состояние аффекта. Полная чушь. Я не видела человека, который владел собой лучше. Давид был полностью в себе уверен. Выдержанный, спокойный. Он никогда не выходил из себя.

Да, я знала его не так много, может быть… Всего год. И по большей части наблюдала с дистанции…

После того как Марго выписали из больницы, я пыталась поговорить с ней. Спросить, почему она не помогает Давиду? Не встает на его защиту. Ну или хотя бы не попытается поговорить с ним, спросить его версию событий… Но сестра замкнулась в себе, стала нелюдимой, хмурой.

Она не помнила, кто напал на нее. Полная амнезия того проклятого дня, с самого утра и до вечера. Последнее что она помнила, это то как застала нас с Давидом на кухне…

Это сделало пропасть между нами еще глубже. Марго смотрела на меня с ненавистью, а имя жениха просто не желала слышать. Известие о беременности и вовсе приняла с истерикой.

Ее убивало, что аборт делать было поздно. Пока она лежала в коме, время ушло. Врачи запретили прерывать беременность. Ребенок развивался нормально.

Но как же она его не хотела!

Крики, истерики, слезы… пока Марго вынашивала Николь, дом превратился в настоящий ад. Нестерпимо было наблюдать за всем этим. Папа, почерневший от горя. Он не знал, как справиться со старшей дочерью, чуть ли на коленях перед ней не стоял. Он тоже не сильно был рад беременности Марго… Главным инициатором того, чтобы с ребенком ничего не случилось, была бабушка.

Я была слишком юна, чтобы сформировать какое-то свое отношение к беременности сестры. Я была оглушена смертью мамы и виной человека, в которого была влюблена.

Но когда Николь появилась на свет… Раньше времени, с помощью кесарева, с всевозможными диагнозами и угрозой для жизни… Я взглянула на маленький сверток в больнице, под аппаратами… и меня затопила любовь.

Сестра на дочь даже не взглянула. Я заходила к малышке каждый день, кроватку поставили временно в комнате бабушки. Там же находилась нянечка для ребенка.

Восстановившись, Марго уехала из дома. Это произошло спустя месяц. Она какое-то время путешествовала по разным странам. Вернулась к вечеринкам, тусовкам. Вела привычный образ жизни…

Она погибла спустя год после рождения Николь, в автомобильной аварии, где-то на юге Италии. Бабушка ездила на опознание. Отец к этому моменту совсем расклеился, начал пить. Известие о смерти Марго спровоцировало инфаркт, в результате я разрывалась между посещениями больницы, заботой о племяннице, хотя конечно у Николь были нянечки, тут речь скорее идет об искренней любви, тепле, которое я старалась дать малышке. Чтобы она не была полностью отданной в чужие руки, которые возились с ней лишь за зарплату. Ну и учебой, конечно. Я привыкла быть отличницей, поэтому мне приходилось нелегко, я засыпала на уроках, начала получать замечания и плохие отметки…

Впрочем, это было самое меньшее из зол, – усмехаюсь своим расшалившимся воспоминаниям.

Выпиваю пару таблеток обезболивающего, чтобы унять режущую боль в руке. Наверное, придется идти к врачу. Вряд ли перелом… но болит все сильнее. Нахожу бинт, кое как завязываю руку. Надо только пережить завтрашнюю фотосессию, за нее уже заплатили, и очень щедро. Я не могу себе позволить нарушить контракт…

Тихонько залезаю в постель, чтобы не потревожить Николь. Но она очень чутко спит. Повернувшись ко мне лицом, открывает глаза.

– Привет, – произносит сонным голосом.

– Мне жаль, что я тебе разбудила.

– А мне нет. Я скучала по тебе. Почему ты так поздно? Ты же ненавидишь уходить из дома по вечерам. Работа?

– Не совсем, – вздыхаю.

– Я хотела спросить тебя… – запинается малышка.

– Да, конечно. Спрашивай.

– Я подслушала разговор… Дедушки и прабабушки. Они говорили… о моих родителях.

Как и всякий любознательный ребенок, Николь спрашивала, конечно же, о своих родителях. Мы старались окружить девочку заботой, любовью. Особенно Ангелина, она очень любила правнучку, баловала ее. Инга, ее муж, дочь – все прекрасно относились к Николь. Но конечно, этого было недостаточно. Девочке было сказано, что ее мама умерла при родах. А отец погиб в далекой стране, еще до ее рождения. Сказать правду никто не решился, хотя мне никогда не нравилась придуманная Ангелиной версия. Я пыталась спорить с ней, но разумеется, меня не послушали.

– Я не все поняла, Эрика. Но кажется… мой папа жив.

– Что? – переспрашиваю испуганно.

– Как ты думаешь, такое возможно?

– Я… не знаю… – у меня перехватывает дыхание, то ли от страха, то ли от боли за девочку. Как бы мы ни старались оградить ее… все равно прошлое неумолимо настигнет. И снова вопрос, что я могу сделать, чтобы облегчить все это, ради племянницы. Такой ранимой, такой маленькой. Ей всего шесть лет… Возраст, когда ты начинаешь осознанно понимать, как тебе необходимы родители.

– Ты можешь поговорить с бабушкой, Эрика? Пожалуйста! Она же все решает. Может, мой папа не погиб… может он просто был очень далеко, а теперь приехал? Если он хочет увидеть меня… то я тоже очень хочу этого – заканчивает Николь почти шепотом.

– Хорошо, дорогая. Я поговорю с бабушкой, – сглатываю слезы.

Как объяснить малышке, что не все так просто? Я уверена, что Давид не причинит ей вреда… Но он может захотеть забрать Николь у нас. Кто знает… У Давида деньги и связи. Он отсидел не полный срок, меньше половины, его адвокаты все эти годы бились, чтобы доказать его невиновность, несмотря на приговор. На это тратились огромные ресурсы.

К этому моменту родителей Давида не было в живых, не было родственников. Он один владел большим состоянием, которое унаследовал. Даже попав в тюрьму, он продолжал управлять империей. Наверное. Я лишь предполагаю, и сопоставляю то что писали в газетах, в интернете.

Человек, который справился со всем этим, заберет маленькую девочку с легкостью, по щелчку пальцев. Кто знает, позволит ли он нам видеться с Николь…

От него зависит так много… А я взяла, и дала ему по морде. Что получив взамен? Свою гордость, самоуважение?

Нет. Сейчас