Сквозь бурю наших потерь (СИ) - Грозовая Милана "Wisinkala" Страница 8

— Кажется я что-то пропустил.

Атмосфера мгновенно изменилась.

Джо стоял, уверенно расправив плечи, приподнятый подбородок и бездушный повелительный взгляд, направленный на всех этих людей поочередно, заставил занервничать их.

Прежнее чувство превосходства растворилось, и все почувствовали, что власть сменилась.

Ирис растерялась.

Сейчас она находила в нем странное сходство с Сэмом и Элем в худшие их времена. Только вот это Джо и он никогда не вел себя как хищник. Домашний пушистый кот не иначе. Всегда доволен и весел, сговорчив и мил, но сейчас от него веяло истинной уверенностью хозяина территории.

— А вы? — попытался восстановить прежнюю расстановку сил торговец недвижимостью, на что отхватил веселую ухмылку, напрягающую своей беспринципной насмешкой.

— Мое имя Джо Редсон. Я полагаю в этом был вопрос?

И снова все поняли кто здесь главенствует. А его рука вдруг опустилась на талию Ирис, и по женскому телу, забывшему о мужской ласке, пронеслась волна будоражащего экстаза.

Недоверчиво посмотрела на мужчину рядом с собой.

Почему она не замечала перемены?

Все что в нем когда-то сломалось явно срослось совсем иным способом.

Нет больше того милого парня, стремящегося избежать ненужного конфликта. Исчез тот вечно счастливый оптимист. Она в хватке дикого зверя, готового рвать глотки при любом сопротивлении его персоне.

Однако, осознав это, Ирис вдруг поняла, что больше не чувствует неловкости и замкнутости.

Оказывается под защитой волкодава ты перестаешь чувствовать себя бессильным ягненком.

К ней обратились лазоревые глаза, немо вопрошая: «Все ли в порядке» и она благодарно улыбнулась:

— Я бы потанцевала.

Джо поддержал ее желание легким кивком головы.

Указал ей идти вперед и пошел следом, а она ощутила вокруг себя невидимое, но хорошо осязаемое защитное поле, что создал своим агрессивно уверенным видом Джо. Окружающие мгновенно невзлюбили Редсона за собственную неуверенность рядом с ним, но кажется ему было действительно плевать, и Ирис облегченно выдохнула. Как бы он пригодился ей в зале суда. Насколько спокойнее она ощущала себя будь он рядом, и эта мысль обескуражила ее.

«Не привыкай к этому ощущению. Оно не будет длиться вечно».

— У меня чувство, что я совсем тебя не знаю, — положив руку на его плечо произнесла Ирис, и тут же поняла кто из них ведет.

Он направил ее мягко, осторожно, но так уверенно будто они сотню раз танцевали вместе.

— Расстроена что я больше не веду себя как конченный филантроп?

— Ты… огрубел, — подобрала Ирис нужное слово.

— Однажды отец бросил такую фразу, которой тогда я не предал особого значения, но сейчас осознаю всецело. Он сказал, что стальной прут в позвоночнике появляется только после того как человека, сломали пополам.

— А вот я так и не смогла нарастить внутри стали. Там стекло, — тихо вздохнула она, положив голову ему на плечо. — И уже треснуло.

Джо глянул на эту головку, прислоненную к себе и утренняя тревога вновь заволокла его сердце.

— Ирис, я знаю, что тебе тяжело…

Но она не дала ему договорить, приложив палец к своим губам, и Джо увидел, что глаза ее покраснели.

Прежде эта сильная женщина своей слабости не показывала. Он вообще ни разу не видел, как она плачет, но, кажется, он идиот.

Джо проводил ее до дверей номера и вновь посмотрел в зеленые глаза. Сейчас в них не было тех слез, и Ирис вновь выглядела как прежде.

В черном шелковом платье, облегающем ее стройное тело, в открытых босоножках на тонком невысоком каблуке и с кожаным клатчем в руках. Несколько черных локонов лежали на ее щеке, и она неторопливо убирала их за ухо.

Джо сам не заметил, как засмотрелся.

Он ведь и правда всегда считал ее красивой. Внутри этой маленькой, на вид хрупкой женщины всегда горел яркий все освещающий огонь.

— Хочешь кофе? Угощу тебя и поедешь домой, — она тоже смотрела на него.

— Давай. — Но они продолжали стоять, глядя друг на друга.

— Что за взгляд, Джо?

— Я уже говорил, ты невероятно красива.

— Знаешь, еще немного и я подумаю, что ты меня хочешь.

Однако эта мысль нисколько не смутила Джо. Воспринялась как нечто совершенно обычное, и его глаза неторопливо загуляли по узкому женскому лицу.

— Может и так.

Ирис не нашла что ответить, и открыв рот закрыла его.

А Джо никак не мог понять, что он на самом деле чувствует. Кажется, он очерствел за время, проведенное наедине со стаканом.

Осторожно провел пальцами по ее подбородку, скуле и спрятал руку в черных мягких волосах. Ощутил на кончиках пальцев приятное покалывание и все, что ниже пояса сладостно заныло.

— Так мы зайдем?

Ирис, наблюдавшая за ним все это время, кивнула. Она потянула к нему руку, и он чуть наклонил голову, позволяя ей прикоснуться.

— Значит сегодня я исполню еще одно свое желание.

— Какое желание? — Джо придвинулся ближе, ощутив ее дыхание на своем лице, и на миг потонул в приливе желания.

— Провести ночь с… кем-то похожим на тебя.

Отчего-то после этих слов первой ассоциацией, всплывшей в голове, стал фильм, в котором умирающая девушка исполняла желания, написанные в ежедневнике.

— У тебя какой-то список?

— Вроде того.

Джо нахмурился и выпрямился:

— Что вдруг?

Она смотрела на него слишком внимательно, будто надеясь, что он поймёт ее без слов.

— Эта чертова жизнь. Так сложно бороться с тем, что она нам подкидывает. От этого устаешь, — и в зеленых глазах вновь заблестели слезы, которые Ирис мгновенно смахнула, слегка коснувшись ресниц.

— И много еще желаний? — напряженно спросил он.

— Это последнее.

Его словно по голове ударили, и нервозный червячок зашуршал под ребрами.

— Вообще уже поздно, — задумчиво вгляделся Джо в грустные тоскливые глаза, — сегодня я поеду домой.

Ирис только кивнула и открыла дверь номера ключ картой.

— Увидимся завтра? — Ее ответ был крайне ему важен, но она отчего-то молчала.

— Пообещай, что увидимся, — настойчиво попросил Джо.

Ирис одарила его долгим печальным взглядом:

— Хорошо. Завтра увидимся.

— Ты пообещала, — Джо настороженно смотрел на нее. — Не предавай меня своей ложью.

Глава 4

«Вернись!»

Джо в ужасе распахнул глаза и сел.

— Черт подери, — выдохнул, приходя в себя.

Все тот же сон, тот же слепящий свет ярких больничных ламп, тот же бесконечный коридор, те же, до неприятного, белые стены, и ледяной, вычищенный до блеска, пол, об который он раз за разом отбивает колени.

Все та же потеря, только вот ощущения другие.

Этой ночью в его тревогу вторглась Ирис. Она плакала, звала его, тянула к нему руки, а он, какого-то беса, стоял недвижимо, наблюдая как ей плохо.

Джо сел, переплел пальцы в замок и уперся в них подбородком.

«Ирис плакала. Так сильно плакала и безудержно громко звала его.

Так почему же он не помог?»

Миссис Ганн, а точнее уже «мисс», сидела за столиком на залитой солнцем улице Вены и неторопливо пила имбирный чай.

Почти два года прошло с того дня как ее дочка и не рождённая внучка умерли. Роды были тяжелыми, обе не справились. Их похоронили вместе, а в тот же вечер, после похорон, она нашла Джо полуживого на полу их дома с пустой баночкой снотворного. Его тогда чудом откачали.

Семья Джо чуть с ума не сошла; ребята буквально сторожили его, приезжая поочередно и поддерживая всем чем можно, но Джо не приходил в себя. Долгое время он сидел на полу возле детской кроватки, обнимая фото Лоры, и плакал. Он никого не впускал в свой потерянный мирок, который, как оказалось, значил для него гораздо больше чем его собственная жизнь.

Тогда-то мисс Ганн и приняла решение переехать к нему в Майями. Осталась присматривать за ним.

После случившегося с Лорой не только жизнь Джо рассыпалась. Они с мужем тоже не сумели пережить этого горя. Как ни старались справиться вместе, но семью сохранить не смогли. Поэтому Ребекка и сбежала к тому, что осталось от некогда счастливой четы Редсон. Здесь, глядя на своего зятя, ей казалось, что она ближе к дочери. С первого дня их знакомства Джо был ей как сын, но после смерти Лоры от прежнего добряка, вечно наслаждающегося жизнью, не осталось и следа. Месяцы шли, а ему не становилось лучше. Наоборот, его начали мучить кошмары, которые не давали спать; и бессонница добила остатки мужского самообладания. Его родные уговаривали Джо вернуться, постоянно звонили, но день за днем он все больше отдалялся от них, растворяясь в геенне озлобленности на весь этот «конченый» мир.