Семья. Измена. Развод - Мария Николаевна Высоцкая Страница 8

— К тебе в трусы такие же без твоего согласия пролезают?

— Смешно. Вместе тогда Марка из сада заберем и поедем на ипподром.

— С кем ты вчера обедал в центре? — смотрю на Князева в упор.

— С любовницей, естественно, с кем же еще? В пять, Даш.

Миша разворачивается и уходит, а мне так и хочется запустить в него чайником.

Глава 6

В офис к мужу приезжаю к пяти, как и договаривались. В кабинет теперь предварительно стучу, несмотря на то, что в этот раз его секретарь на месте и даже предупреждает о моем приходе по селектору.

Просто перестраховываюсь. Вдруг там эта Ирина…

Толкаю дверь, переступаю порог. Муж в этот момент как раз снимает рубашку и вытаскивает из шкафа свитер.

Сглатываю и стараюсь на него не смотреть, правда, взгляд сам прилипает к рельефной спине, перекатывающимся бицепсам и твердому прессу. В физическом плане Князев не урод. Вот совсем. Поэтому неудивительно, что у него столько баб.

А что до меня, так это просто гормоны. Последние несколько месяцев в моей интимной жизни полный штиль. Не до этого как-то было…

Миша ловит мой взгляд и задает немой вопрос, мол, что опять не так?

Мотаю головой и присаживаюсь в кресло у стола. Разглядываю фото Марка в рамочке, которое всегда тут стоит. Фотка сделана на двухлетие. Он там в черном детском смокинге, такой весь важный, а у самого ладошки уже заляпаны тортом. Он тогда первый раз в жизни его пробовал, до этого я старалась не давать ничего сладкого, кроме ягод и фруктов.

— Поехали, — Князев берет со стола свой мобильник и ключи от машины.

Спускаемся на лифте, хотя поднималась я сюда пешком, после того как насмотрелась на Викин подтянутый живот и задницу-орех.

За руль Миша садится сам.

Когда приходим за Марком, он радостно несется нам навстречу. И, конечно же, ныряет в объятия мужа.

Пока переодеваю ребенка, Князев говорит по телефону. Марк в это время без умолку рассказывает, как они на прогулке видели ежа. Этот восторг сохраняется и на пути к лошадям.

— Пап, а там пони будут?

— Наверное.

— Ты не знаешь? — Марк широко открывает рот.

Чтобы папа чего-то не знал, для нас пока нонсенс.

— Мам?

— Я тоже не знаю. Посмотрим.

— А можно будет погладить? А потрогать? А покататься? А покормить лошадку? Пап?

— Можно.

Муж сворачивает к ипподрому и паркует машину в одной из свободных секций. Пока вытаскивает Марка из детского кресла, я успеваю осмотреться.

— Миша, Даша, — Алексей Олегович Шумаков выходит встречать нас лично. На руках у него мальчик, и правда, на вид ровесник нашего Марка.

— Здравствуйте, — улыбаюсь и взмахиваю рукой.

Шумаков последние десять лет живет в нашей области. Отстроил себе целую деревню, организовал тут много рабочих мест, ипподром тоже на его деньги соорудили, естественно.

С Мишей они в приятельских отношениях последний год, и, насколько я знаю, моему отцу эта дружба очень не нравится. Но разве Князев когда-то кого-то о чем-то спрашивал?

— Алексей Олегович, — муж пожимает Шумакову руку, — привет. Марк, — подталкивает сына, и тот тоже здоровается с мужчиной за руку.

— Лёва, — Шумаков ставит внука на землю, — знакомься давай.

Мальчик боязливо смотрит на Мишу, потом на Марка.

Наш первый тянет руку, чтобы поздороваться. Лев отвечает, оба пару секунд мнутся, а потом улыбаются.

— Хорошо, что приехали. Лёвке не так скучно будет. Дочь на неделю его к нам привезла, он всех уже умотал, — поясняет Шумаков. — Пойдемте.

— Дядя, а у вас пони есть? — спрашивает Марк, следуя за нами вприпрыжку.

Он у нас совсем не стеснительный, быстро осваивается и находит с людьми общий язык.

— Есть. Пойдем смотреть?

— Да. А покормить можно? А погладить?

Переглядываемся с мужем не без улыбок.

Миша треплет Марка по голове, но тот сразу увиливает в сторону. Занят важными разговорами о лошадях, какие уж тут ласки.

Пока дети гладят пони под присмотром конюха, Шумаков с Мишей отходят немного в сторону. Я к ним не присоединяюсь, но все равно все слышу.

— Москва дала добро, — с улыбкой произносит Шумаков.

Миша кивает, а потом бросает взгляд на меня. Тут же отворачиваюсь.

— Срок? — обращается к Алексею.

— Месяца два, максимум четыре.

— Порадовали.

— Не дрейфь, нормально все будет, — Шумков хлопает Князева по плечу, и они подходят ближе. — Как у Юры дела? — спрашивает уже у меня.

— Отлично. Папа рыбалкой увлекся.

— Хорошее дело.

Дети в этот момент с визгом бегут к нам. Марк тычет в сторону лошади пальцем и на эмоциях тараторит, что трогал гриву и давал лошадке сахар.

— У нее нос мягкий, — восхищается и вытягивает ладошку, видимо, ту, которой трогал лошадиный нос. — Пап, пойдем туда, — тянет Мишу к лестнице на другой стороне песочной площадки, где тренируют лошадей.

Пока они уходят, Шумаков рассказывает мне про внука, свою дочку и младшего сына. Лев крутится рядом с конюхом и гладит пони.

Слушаю, а сама поглядываю за своими.

Ветер спутывает волосы, поэтому убираю их в хвост, а когда снова поворачиваю голову, как в замедленной съемке вижу сына. Он несется по лестнице, оступается на последних ступенях и летит вниз. Миша пытается его поймать, но не успевает.

Мозг отмеряет секунды. Я словно в раскадровке вижу, как сын приземляется набок, заваливается прямо на свою ручку и громко плачет.

Князев тянется к сыну, но тот, увидев, что я бегу, вырывается и начинает реветь еще громче.

Падаю перед ребенком на колени, чувствую, как мелкие камешки царапают кожу и разрывают капроновые колготки.

— Все хорошо, мама рядом, — целую сына в макушку. — Где болит? Ручка?

Марк плачет, а меня трясет. Такие слезы у него на щеках огромные. Лицо покраснело, на щеке выступает кровь, а пальчики на ручке поцарапаны и припухли. Зацеловываю каждый и бросаю на мужа раздраженный взгляд.

Миша сидит перед нами на корточках. Губы сжаты в тонкую полоску. На лице ни единой эмоции. Только глаза тревожно скачут, фокусируясь то на мне, то на сыне.

— Даш…

— Ничего не говори. Зачем ты его сюда потащил? — шиплю, продолжая гладить ребёнка по голове.

Марк шмыгает носом, потихоньку