Халид, я расправляю крылья - Люсинда Миллер Страница 8

взгляд. Окинув силуэт его хозяина, узнала нашего временного тренера. В синем пиджаке, в тон его кроссоверу, черных узких брюках, с заложенными в карманы брюк руками, он стоял у входа и пожирал меня глазами, словно бедуин, нашедший в пустыне оазис, не верящий, что он не мираж. Дамиров обещал мне скорое свидание. Но я не ожидала, что в такой праздничной и тесной обстановке.

Пропустила, как подошли мои коллеги и наш главный врач начал знакомить.

– Гюнель, познакомься с моим другом, Халидом. Халид, – тут Аркадий Юрьевич повернулся к гостю. – Это моя лучшая медсестра и админ, всегда придет на помощь, – и он хохотнул. – Тебе не повредит подружиться с мед персоналом, учитывая твой спортивный травматизм.

Я учтиво поздоровалась, радуясь втайне, что никто не знал моего временного помешательства на сцене спорткомплекса. И Халид не выдал знакомства. Последняя встреча так взбудоражила меня, что я еще неделю ходила дерганая и оборачивалась на улице на каждое проезжающее мимо авто.

– Какая же ты красивая, я могу ослепнуть.

– А ты не смотри долго.

– Горгоной себя мнишь?

– Нет, она в камень превращала, – я рассмеялась, представив нас героями древне-греческих сказаний.

Он мягко улыбнулся и, положив ладонь на локоть, повел к столу.

– Пойдем, здесь дует и надо занять лучшие места.

Я повиновалась, не смея сопротивляться. Выбрав место в углу, у окна усадил меня по высшему этикету: отодвинул стул, подал салфетку с дальнейшими намерениями прислуживать и дальше. Сказочная ночь и такой же мужчина. Сегодня я решила перевязать красной лентой свои правила и комплексы, подарив их мужчине-соседу. Гости занимали места, гудели, смеялись, разливали спиртное, тасовали салатники с закусками между собою. А мы сидели как будто в другом мире ото всех. Алинка двусмысленно зыркала на нас, гадая, как быстро мы нашли общий язык. И взгляд главврача выдавал приятное удивление нашему тандему, рисуя комбинации на счет образования пары. А спустя пятнадцать минут уже и они о нас забыли.

– Не скучаешь по тренировкам у меня? – услышала его голос близко.

Я замерла, боясь выдать волнение его присутствием и легким опьянением.

– Скучаю, но при всем желании, – строго посмотрев ему в глаза. – Не хотела бы повторения с тобой.

Рубила по его чувствам, по своим, но уступать и не думала.

– Жаль, я бы тебя не только самообороне научил.

Вложив в свою фразу все то, что имело отношение к постельному спорту. Я ощутила жар на лице и внизу живота от его обещания или это шампанское играло в моих сосудах.

Так мы провели около часа, он то и дело шептал мне комплименты, незамедлительно ухаживал, предугадывая мои желания, касался при любой возможности моих рук или спины.

– Ты не пьешь спиртное совсем? – спросила его.

– Пью, но сегодня хочу воспринимать все четко, без тумана и иллюзий, что присуще людям под “зеленым змием”.

Снова намеки на меня. Я поднялась из-за стола, пожелав посетить туалетную комнату. Халид отступил, но когда проходила мимо него, ласкающе коснулся рукою моих ягодиц. Я сдержалась, не обругав его, не желая привлекать внимание к нам коллег. Он на это и рассчитывал. В туалетной задержалась, похлопав по щекам холодной водой, отрезвляя себя от алкоголя и мужской ауры. А выйдя в холл, мгновенно попала в музыкальную зону медленного танца и объятия напористого мужчины. “Wicked game” Chris Isaak проникал под кожу, а клип, выведенный на плазму, не позволял не понять о чем идет речь.

***

В какую жестокую игру ты играешь?

Заставляешь меня чувствовать вот так,

Как жестоко поступаешь,

Позволяя мне мечтать о тебе,

Какие жестокие слова ты говоришь,

Ты же никогда такое не чувствовала,

Как жестоко поступаешь,

Заставляешь меня мечтать о тебе…

Халид.

Кто хоть немного знал английский, понимал, насколько текст песни отражал сейчас мое состояние души. И Крис пел песню для нас. Признаюсь, я караулил Нель, как одержимый, следил за дверью в ожидании ее выхода. И тут эта музыка. Все. Настал мой выход: скрестите пальцы. Подхватил за талию, не давая возможности сбежать, прижал к себе теснее, чем полагалось, и повел. Подол ее окутывал мои узкие брючины, шуршал в такт перемещениям и прятал мое публичное возбуждение. Я пожалел, что не надел классику со стрелками. Партнерша молчала, повинуясь моему руководству, не протестовала и моим наглым ладоням, что терлись о ее нежные округлости, которые я мял, стоило только отвернуть ее от чужих глаз. Да и темнота в зале, яркие семицветы крутящихся ламп не позволили бы обнаружить мои домогательства. Казалось, она на время вальса с кем-то поменялась. Я чувствовал, что растворяюсь в этой взрослой женщине, и желание ее сделать своей не на раз росло в геометрической прогрессии. За время танца не проронили и слова. Музыка тел говорила за нас. Айзек замолк. Я остановился и не знал, как отцепить свои пальцы от её спины.

– Халид, танец закончился, – напомнила Гюнель, высвобождаясь из объятий.

Я отпустил, ненавидя людей в зале, свидетелей, желая перенестись туда, где ни единая душа нам не помешает, переместить танец из вертикальной плоскости в горизонтальную. Как же я ее желал! И не потому, что волшебная ночь, а она нарядная и душистая, а потому что влюбился. Впервые в жизни в девушку-женщину старше себя. И съедал себя лишь за то, что поздно родился. Моя горская кровь бунтовала, сжирала меня изнутри, играя на инстинктах самца в брачный период. Я вышел из домика, на мороз, остудить свой пыл. Мозг плавился как никогда во время боя, или изнурительных тренировок. Сейчас я окончательно уверился в задуманном, вернулся в зал и отыскал свою музу. Сегодня она будет моей. Возможно на одну ночь, возможно никогда потом не простит, но будет.

Ночь волшебная ляжет на землю,

укрывая любовь полотном.

Глава 8. ПРИНУЖДЕНИЕ

Гюнель.

Я потерялась во времени.