Развод в 40. Счастье на десерт - Лия Пирс Страница 8

В косметичке среди нюдовых теней и прозрачных блесков лежала новая, никогда не распакованная помада сочного оттенка красного, купленная, когда-то в порыве смелости и так и оставшаяся без дела. Рука дрогнула, но я провела ею по губам. Алое пятно вспыхнуло на моем лице, кричаще-яркое, вызывающее. Это просто чтобы посмотреть.

На следующее утро я снова собрала волосы, но не в тугой, гладкий пучок, а в небрежный, слегка растрепанный хвост, выпустив несколько мягких прядей у лица. Маленькая, почти незначительная деталь. Глядя в то же самое зеркало, я почувствовала, будто сделала первый, крошечный, но очень важный шаг.

И, как назло, именно этот день принес новость…

Утро началось с привычного, почти медитативного ритуала. Я протерла стекло витрины до идеального блеска, расставила пирожные в строгом порядке, проверила давление в кофемашине. Каждое движение было отточенным, механическим и успокаивающим, пока в дверь не вошел курьер.

— Елена Сергеевна? — отчеканил он, сверяясь с планшетом.

— Да, я, — я машинально протянула руку, расписалась в электронной накладной, и только когда он развернулся и ушел, звон колокольчика отозвался эхом в внезапно наступившей тишине, я взглянула на то, что он принес.

Тонкий картонный конверт. В левом углу стоял знакомый штамп. Повестка в суд.

Сердце не заколотилось, оно просто остановилось, замерло ледяным комом, где-то в районе желудка. Листок выскользнул из онемевших пальцев и мягко шлепнулся на столешницу, белея на темном дереве.

Я опустилась на табурет прямо за прилавком, не находя сил отойти. Пальцы предательски дрожали, и я сжала их в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. В голове не было мыслей, только одно монотонное, бесконечно повторяющееся слово: «опять». Что ему еще от меня надо⁈ — беззвучно закричало что-то внутри.

Дверной колокольчик звякнул снова, пронзительно-весело, словно насмехаясь над моим состоянием. Я медленно, через силу, подняла глаза.

— Доброе утро, Елена, — раздался спокойный, слегка хрипловатый голос.

Передо мной стоял Игорь. В его руках был небольшой, но изысканный букет из кремовых роз. Бутоны туго сжаты, как ракушки, перевязанные шелковой лентой. Он молча протянул их мне. Я машинально взяла, даже не почувствовав их тонкого, едва уловимого аромата. Движения были словно чужими. Я встала, нашла на полке высокую стеклянную вазу, налила воды, поставила цветы.

— Что-то случилось, — произнес он. Это было не вопросом, а констатацией факта. Его взгляд, острый и опытный, скользнул по моему лицу, по дрожащим рукам, и нашел на столе злополучный листок.

И в этот самый момент зазвонил мой телефон. Вибрация отозвалась болезненным эхом в тишине зала. Рука сама потянулась к нему, но пальцы не слушались, плясали по стеклу, не в силах нажать на кнопку. Без единого слова Игорь просто забрал его у меня из рук. Его движение было плавным и уверенным. Он принял вызов.

— Ну, как? Уже получила хорошие новости? — прозвучал в трубке сытый, довольный голос Олега. Он наслаждался моментом. — Я тут вдруг вспомнил, что квартирку-то мы не поделили. Как-то нечестно вышло… Что молчишь? Испугалась?

Игорь не изменился в лице. Его голос прозвучал ровно, холодно и абсолютно профессионально:

— Елена Сергеевна не будет с вами общаться. Все дальнейшие переговоры просьба вести исключительно через ее адвоката.

На том конце провода наступила краткая пауза, полная недоумения.

— Что? Это, вообще, кто? — голос Олега потерял свою слащавую уверенность.

— Это ее адвокат, — повторил Игорь, и в его интонации появилась стальная твердость. — И, если вы еще раз попробуете выйти на контакт с моей подзащитной вне рамок судебного процесса, я буду вынужден расценить это как преследование и написать соответствующее заявление.

Последовала еще одна пауза, и затем в трубке раздался сдавленный, злой смешок.

— Ты спятила, Лена? — Олег кричал специально, чтобы я услышала. — Наняла себе адвоката–любовника? Думаешь, этот проходимец тебя спасёт? Я его, как щенка…

— Вас предупредили, — абсолютно бесстрастно произнес Игорь и положил трубку, оборвав поток оскорблений на полуслове.

Он положил мой телефон на стойку и обернулся ко мне. В его движениях не было ни суеты, ни гнева, только спокойная, всесокрушающая уверенность, которая одна способна была остановить хаос, бушевавший внутри меня.

— Лена, — он произнес мое имя негромко, но так, что оно прозвучало якорем, бросаемым в бурю. — Мне нужны все ваши бумаги.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, поблагодарить, отказаться, объяснить, но слова застряли в горле плотным комом. Все, что я смогла сделать, — это молча, с трясущимися руками, протянуть ему злополучную повестку.

— Я займусь этим.

Он сделал шаг ближе. Его теплая ладонь легла поверх моей руки, все еще сжимавшей в смертельной хватке край прилавка. Он с неподдельной нежностью, легко надавил, заставив мои пальцы разжать онемевшие суставы.

— Выдыхайте, — тихо произнес он.

Я закрыла глаза и послушалась. Сделала глубокий, прерывистый вдох, а затем долгий, сдавленный выдох. И на секунду показалось, что это простое слово сдвинуло с моей глыбу, но вместе с долгожданным облегчением пришло и нечто другое… сладкое. Волна тепла от его прикосновения, запах его кожи, смешанный с ароматом свежего кофе, его близость, которая была одновременно и защитой, и искушением.

Когда я снова открыла глаза, он все еще стоял рядом, его рука все еще лежала на моей. Его серые глаза смотрели на меня с такой концентрацией, словно в этот момент я была единственным человеком на планете. Мне пришлось сделать усилие над собой, буквально оторвать себя от стойки и отступить на шаг назад, чтобы не сделать то, о чем потом пришлось бы жалеть, не прижаться к нему, не спрятать лицо у него на груди и не позволить этому чувству захлестнуть себя с головой.

Глава 10

Вечер тянулся вязко и медленно. Я допоздна перемыла всю посуду до блеска, выкупала отчаянно сопротивляющегося Кузю, постирала и погладила вещи, убрала всю квартиру, и даже посмотрела в интернете кондитерские курсы. Любое действие, лишь бы заглушить тревогу. Я уже собиралась лечь спать, надеясь, что сон принесет забвение, когда раздался настойчивый, но сдержанный звонок в дверь.

Сердце ухнуло вниз, в пятки. Гостей я не ждала, особенно поздних, но, взглянув в