Даниэла Стил - Все могло быть иначе Страница 8

Дэвид поднял свой бокал и провозгласил:

— Надеюсь, вы не будете возражать, если мы на этом и закончим нашу встречу… Мне нужно завтра многое сделать.

— Я против, — сказал Итен и повернулся к жене. — Неужели ты не можешь немного поторопиться с обедом?

За обедом шел оживленный разговор между детьми и Дэвидом. Андреа задавала ему много вопросов о жизни писателя, мальчики больше спрашивали о ситуации в местных баскетбольных командах.

Когда Кэрли и дети убирали со стола, Андреа невинно спросила:

— Сколько вам было лет, когда вы покинули Бекстер, Дэвид?

— Восемнадцать. Я отправился в Нью-Йорк через неделю после окончания высшей школы.

— Не боялись ли вы совсем один в таком месте, как Нью-Йорк? Я читал ужасные вещи о том, как опасны там… — Шон охнул и закатил глаза, — девушки.

Дэвид улыбнулся:

— Сначала я был немного растерян, — заметил он. — Хотя перед тем, как поехать в Нью-Йорк, я и пытался подготовить себя к встрече с этим городом и его сумасшедшей жизнью.

— В субботу я поеду в Нью-Йорк, — сказала Андреа. Эрик передал ей столовое серебро, которое собрал со стола.

— И как давно ты это решила? — съязвил Эрик.

Девочка состроила ему гримасу:

— С тех пор, как услышала, что мама говорила об этом с бабушкой.

— Но все же почему вы не приезжали в Бекстер раньше? — спросил Шон.

Дэвид заметил, как Кэрли и Итен обменялись взглядами.

— Для этого не было особых причин, — ответил Дэвид.

Итен еще больше нахмурился и с силой откинулся назад в своем кресле.

— А вы не растеряли всех своих друзей? — решила подколоть Дэвида Андреа.

До того, как он успел ответить, вмешалась Кэрли:

— Я думаю, вы трое уже достаточно много задали вопросов для одного вечера.

Итен скрестил руки:

— Ты тоже так считаешь, Дэвид?

Говорил он спокойно, не торопясь, нанизывая одно слово на другое. Дэвид взглянул на бутылку — она была почти пуста. Бокал же Кэрли оставался нетронутым.

— Андреа становится настоящей красавицей, не правда ли? — продолжал Итен. — Во многом похожа на свою маму. За исключением волос. У нее они такие прямые и светлые… Жаль, ты не видел ее, когда она была совсем маленькой. Волоски-пушинки на ее голове были такие светлые, почти что белые…

Поняв, что разговор принимает серьезный оборот, Эрик предложил:

— Господин Монтгомери, а почему бы вам не пойти завтра с нами на баскетбол? Мы играем с «Вестенд».

— Я не думаю…

— Это будет большим событием, — добавил Шон. — Мы выиграли у них на «Норзист Торнамент» в прошлом месяце.

— Пожалуйста, приходите, — горячо добавила Андреа, доставая через его плечо солонку и перечницу.

Итен вылил остатки вина в свой бокал:

— Она из группы болельщиков. — Он допил остатки вина. — Девочки служат украшением подобных матчей. И все они так дьявольски хороши…

Дэвид заметил вспышку обиды на лице Андреа.

— Я поеду туда пораньше и забронирую для вас хорошее место, — сказала она, делая вид, что не заметила реплику отца.

Пойти на матч по баскетболу в высшей школе — последнее, что Дэвид хотел сделать.

— Боюсь, у меня нет выбора, — сказал он ей непроизвольно.

Итен наклонил свой пустой бокал в сторону Дэвида:

— Я был уверен, что ты пойдешь, если Андреа тебя попросит…

Глава 4

Две женщины, которых Дэвид помнил еще по высшей школе, задержали его, упрекая, что его последняя книга не так удачна, как предыдущие. Он извинился перед ними и направился к Андреа, чтобы попрощаться с ней.

— Это была замечательная игра, — сказал он. — Я очень рад, что ты меня пригласила.

Девушка, стоявшая рядом с Андреа, застенчиво улыбнулась. Дэвид ободряюще кивнул ей и, улыбаясь, сказал:

— Если бы в мое время болельщики были такими же хорошенькими, как вы, я посещал бы такие соревнования гораздо чаще.

Румянец радости вспыхнул на ее щеках:

— У нас соревнования почти каждый день.

— Будущим летом мы будем участвовать в чемпионате штата, — добавила девушка рядом с Андреа.

— Это будет как-то несправедливо по отношению к другим командам, не так ли?

Андреа покачала головой и прищелкнула языком:

— Писатели все такие, как вы?

— Что ты имеешь в виду?

— Они всегда говорят правильные вещи?

Андреа была дочерью своей матери не только внешне. Эта крошка добьется своего, даже в таком сумасбродном городе, как Лос-Анджелес. Она призналась, что хочет изучить искусство актера перед тем, как направиться в Нью-Йорк. У Дэвида перехватило дыхание. Андреа была свежей, цветущей, юной девушкой, как Кэрли в пятнадцать лет. Новое полотно, чистая страница. Господи, чего бы он сейчас не отдал только за один из тех дней. Вспомнить то настроение, когда все казалось возможным, почувствовать, что мир у твоих ног, а имя в заголовках газеты «Нью-Йорк Тайме» в списке бестселлеров. Поверить, что любовь крепка и постоянна, и так чиста, что переживет любые случайности.

— Думаю, твои слова означают, что я полон предрассудков, — ответил Дэвид, и они засмеялись.

— О, у вас с юмором все в порядке. Мне надо будет найти время и прочитать как-нибудь одну из ваших книг.

Одна из болельщиц выпалила:

— Хочешь сказать, что ты никогда не читала? Ах, Андреа, ты же только что закончила одну из них. И все они просто замечательные. Особенно одна — о женщине-шпионке. Помните? Когда она влюбилась в русского парня, а потом получила приказ убить его. Я думала, что умру.

Девушка говорила о последней книге Дэвида — «Эхо скрипа ступени». В этой книге он попытался больше внимания сосредоточить на описании жизни самих персонажей, чем на технологии детектива. Это не совсем ему удалось. Даже его издатель выразил недоумение, сказав, что читатели вряд ли одобрят продолжение таких экспериментов.

— Спасибо, — сказал Дэвид. — Я очень рад, что книга вам понравилась.

— Вы зайдете к нам домой? — спросила Андреа, нагнувшись, чтобы взять свои понпоны. — Ма всегда готовит что-нибудь особо вкусное на десерт, чтобы отметить нашу победу.

— А если ваши проигрывают?

Она засмеялась:

— Тогда все, что мама делает, съедается во имя улучшения нашего самочувствия.

— Я очень хотел бы, но рукопись требует, чтобы я поскорее вернулся в гостиницу.

— Исключено, — сказал Итен запальчиво, подходя к Дэвиду и девочкам. — Не хочешь же ты пропустить одно из вечерних чаепитий Кэрли. К тому же это старая семейная традиция.

Слова были произнесены в извинительно-повелительном тоне, от Итена несло спиртным. Дэвид отступил на шаг, чувствуя его задиристое настроение. Он вспомнил, как гадал о причине частых походов Итена в туалет, пока не заметил серебряную фляжку, торчащую из кармана.