Татьяна Веденская - Не ходите, девки, замуж! Страница 8

– Это точно, – согласилась я. – Но вот влюбиться – этого я, если честно, совсем не хочу.

– Почему? – удивилась она. – Семечки дать?

– Давай, – кивнула я и, взяв у нее пригоршню, задумалась. – Во-первых, я хоть как-то так, но все-таки замужем. Он отец моего ребенка и все такое. У нас хорошие отношения, ровные, спокойные…

– Фу, как болото какое-то.

– Может, и так. Только знаешь, я когда с Сосновским жила – вот где я любила. О, как я любила. Я могла разобрать по звукам двигателя машины, его это «Субару» к дому подъехала или нет. Я из-за этой любви до сих пор не могу спокойно мимо собственного дома ходить, все боюсь с ним столкнуться. Или с ней.

– Ну, мать, это нормально. Кому ж хочется…

– Да уж. Так что меня, знаешь, даже радует, что мне ничего не хочется. Раньше я как-то о чем-то мечтала, все ждала чего-то. Хотела любить, хотела, чтобы меня любили. Переживала даже, а теперь понимаю – Володька прав.

– Сашка, слезь с качелей, подлец! – перебила меня Вера и рванула к детям, которые вот-вот могли получить качелями по лбу.

– Мусяка, отойди оттуда! – присоединилась я к разборке.

Мы переключились на капризничающих детей, желающих во что бы то ни стало все-таки раскачать качели до их природного максимума, и вскоре вообще забыли об этом разговоре. Я только сказала, что если уж ехать к Надьке, то в понедельник, когда Мусяка отправится в садик на целый день, а Вера заметила, что раз я такая дура и не хочу мелирование, то хотя бы перекраситься в блондинку не помешает.

– Волосы у тебя длинные, знаешь, как мужики на это ведутся. Ну, не хочешь романа – не надо, но все равно же приятно, чтобы все на тебя смотрели.

– Чтобы все на меня смотрели, меня проще тогда перекрасить в зеленый. Внимание гарантируется.

– Так идем, значит? – уточнила она. – Я Надьке позвоню, чтобы она краску с работы взяла. У нее там хорошие краски, профессиональные. И потом, халява, опять же.

– Халява – это здорово, – согласилась я.

Дома, вечером, уже уложив Мусяку спать после долгого активного дня (избежав шишки, он все-таки умудрился расцарапать себе коленку), я заварила себе чаю в большой чашке с крышкой, потихоньку выбралась на лестницу, вытащив из-под обуви свой «Русский стиль», и затянулась, глядя на темнеющую улицу с тусклыми фонарями. Да, как странно, но я действительно скорее рада, чем огорчена, что в моей жизни нет большой любви. Хочется, знаете ли, как-то уже пожить хоть немного для себя. Хотя бы пока Мусякин в садике. Сделаю себе новую прическу, может, даже с перьями. Схожу к косметологу. Я не красавица и никогда ею не была. Зеркало мне не льстило, а я и не стремилась особенно в него смотреть. Но мне захотелось просто как-то позаботиться о себе, побаловать себя какими-нибудь масками, сделать массаж, что ли. Может, съездить куда-нибудь на выходные отдохнуть. Или купить себе какое-нибудь сногсшибательное белье. Деньги у меня были. Деньги с некоторых пор перестали быть для меня проблемой. Всю мою жизнедеятельность, включая коммунальные платежи, оплачивал Володя, а чистый доход от сдаваемой в поднаем хибарки на бульваре Карбышева шел в мое безраздельное пользование, на пластиковую карточку, которой я почти никогда не пользовалась. Вот, кстати, еще один плюс нашего спокойного, как море в штиль, сожительства с Володей – он никогда не бывал скуп. Ни за одну потраченную мною копейку он не высказал ни одного упрека. Купила половичок в ванную? Отличный половичок, давно пора было. Приобрела новенький утюг у назойливого паренька из торгового центра, который целыми днями наглаживает и распаривает один и тот же пиджак? Отличная идея, действительно очень удобная вещь. Хоть мы и не носим пиджаков, но ведь можем и начать. В будущем.

– Ты такой хороший! – иногда умилялась я и чмокала Вову в щечку.

– Я вполне отвечаю своему назначению, – отвечал он, потрепав мои волосы.

И это было именно так. А вот у той же Веры и ее мрачноватого Алексея семейная жизнь постоянно сотрясалась какими-то криками, упреками и попытками объясниться. Вера требовала зарплаты, Алексей считал, что она не умеет экономить, она ненавидела его гараж, который только казался местом для хранения его «малышки», а на деле был местом сбора всей автомобильной шушеры в районе. Алексей презирал многочисленных Вериных подруг и мог выгнать нас с кухни, когда мы там у нее пьем чай, потому что ему надоело слушать наши пустые бредни. А ведь считалось, что у Веры и Алексея – любовь. И они как бы делают все, чтобы быть счастливыми. Забавно, потому что мне Вера не меньше пары раз в месяц звонит с криками, что бросает этого ублюдка. А мы по нескольку часов кряду разбираем и обсуждаем все его слова (часто нецензурные) и поступки (в основном сексуального характера). В то время как моя жизнь без большой любви протекает спокойно и счастливо, в атмосфере мира, доверия и согласия. Алексей ревнует Веру даже к администратору палатки с дисками, Васгену, от которого Веру просто тошнит. Вера шарит у Алексея по карманам и принюхивается к запахам в «малышке», лазит по бардачку и старательно вчитывается в чеки. Любовь. Нет, в конце концов, я хоть и не сразу признала, но сейчас уже знаю точно: я искренне рада нашим во всех смыслах прекрасным, здоровым отношениям. И во всеуслышание готова заявить – Владимир прав. Жить надо спокойно и для себя. А любить можно детей.

– Ты куришь? – из двери высунулся с неодобрительным видом Володя.

– Я уже все. Иду.

– Там битва экстрасенсов начинается, – заботливо предупредил он.

– О, спасибо. Там, правда, повтор прошлой программы будет, но все равно спасибо, – вежливо ответила я и улыбнулась в ответ. А ночью, отвернувшись после непродолжительных, но вполне приятных сексуальных действий с его стороны к стене, я подумала, что и секс, по большому счету, уже не представляет для меня того интереса, как раньше. И что в принципе я могла бы спокойно обойтись и без этого. Но раз уж это есть – хорошо, почему бы и нет. Врачи говорят, это полезно для здоровья. Просто если бы его, секса, не было, я бы не переживала. Я бы, наверное, даже предпочла массаж. Да, определенно, массаж – это отличная идея. И вообще, раз уж Мусякин пошел в садик, надо по полной программе заняться собой.

Глава четвертая,

в которой мне можно пожелать счастливого пути

Бытие определяет сознание.

Что ж я такая несознательная-то?

– С тобой все в порядке, дорогая? – заботливо спросил меня муж, когда я на нетвердых ногах зашла в квартиру.

– Да, все отлично, – заставила себя произнести я, максимально удерживая речевой ритм. Язык слушался плохо.

– Да? – иронично переспросил он, демонстративно помахав рукой перед носом. Значит, амбре не пропало после половины пачки мятной жвачки. Плохо, плохо.