Роман Волков - Подарки ревности Страница 8

– А дети? – заикнулась Алсу.

– Точно, дети! – расхохоталась Зина. – Еще детей двадцать штук, и быть третьей женой у хана. Гюльфия вяжет у доски, а Алсу штопает носки! Да вы что, девчонки! Вы зачем сюда приехали? Возвращайтесь в ваши сакли и избы, зачем вам учиться? Чему? В пятнадцать лет замуж, и рожать, рожать, рожать! И всю себя детям, детям, детям! Вы что, вам ведь всего по семнадцать лет! Нам еще гулять и веселиться!

И тут она совершила странный поступок: скинула с плеч халатик, швырнула его на кровать, а сама встала в оконный проем в лифчике и трусиках, растрепала волосы и стала петь по-английски и танцевать, как стриптизерша, дерзко и вызывающе. Ее красивая фигура была хорошо видна на свету, и внизу стали останавливаться прохожие и смотреть на Зину.

А Марго именно в этот момент поняла: просто она не любит Германа, и в жизни у нее все так же пусто. Просто появился еще один интересный друг, но друзей у нее хватало. Любви не было.

Зина спрыгнула с подоконника в комнату, надела халат.

– Люблю я жизнь, – сказала она, нисколько не запыхавшись после страстного танца. – И жить хочу ярко. Серости под Липецком нагляделась, хватит. Сейчас на все пойду, чтобы из этой серости, из общаг, бараков, коридоров прокуренных вырваться! Пожить нормально!

– Мы все этого хотим, – неуверенно пробормотала Алсу.

– Я, например, в Москву переехала только для этого, – добавила Зина, совсем не слушая Алсу. – И я пробьюсь в кино, и найду себе достойного мужчину. И жить мне с ним будет в кайф, а если ты, Ритусик, этого не хочешь, то, значит, ты или еще молодая слишком, или глупая, а может, и то и другое.

А Марго улыбнулась. Конечно, она еще будет жить с мужчиной, и ей будет в кайф, но будет это не Герман.

Нельзя сказать, что Марго была капризная или привередливая. Нельзя сказать, что она ждала неведомого принца из сказки. Просто Герман сам несколько раз, а точнее, три, допустил досадные промашки, из-за которых вроде бы распускающийся цветок любви стал стремительно увядать.

Во-первых, и в самых главных, когда Герман встречал Марго после пары, к ней опять стал приставать Али. Абсолютно по-свински, видел же, что она с парнем. А Герман вот смолчал, отшутился, мол, мы – люди искусства, художник всегда выше толпы и все такое. В Пензе любой парень сразу бы бросился в драку за подобное, не важно, – один бы стоял против него или десятеро. И Марго привыкла к такому и ничего другого от парней не ожидала. А тут – вон как вышло.

Во-вторых, Герман презирал своих родителей, хотя они оплачивали его учебу в ВГИКе, называл их недалекими. Ну а уж если честно, то презирал он всех, кто был далек от его тусовки, от богемного мира. Может, это было первым пунктом.

В-третьих, не так уж он и отличался от тех нагламуренных мальчиков, которых ненавидела Марго еще по Пензе. Да, одевается по-другому, проще и практичнее, но в Москве все так одеваются. А вот так же любит тусоваться по клубам, сшибать коктейли на барной стойке, и танцевать, да еще и норовит пробраться на танцпол и затащить туда Марго. А она это все не-на-ви-де-ла! Прокуренные клубы, напомаженных девиц, дурацкую музыку – не-на-ви-де-ла!

Ну и в-четвертых, Марго совсем не понравилось то самое кино, за которое Герман был готов отдать жизнь. «Магия площадки, кино как наркотик» – да, звучало это, в самом деле, по-волшебному. Но когда Герман притащил девушку на какой-то свой киношный проект, она чуть не заснула со скуки.

Парни, которые ставили освещение (их смешно называли «светики»), возились со своими лампами несколько часов, потом оператор менял батарею, объективы на камере и сооружал со своими помощниками рельсы, на которых она должна была ездить. Потом звукооператор со своей командой никак не мог настроить звук, и все орали на парня, который носил мохнатый микрофон на длинной палочке, потом прибежал начальник павильона и начал всех выгонять, в общем, ужасная суета. Когда Герману всеми правдами и неправдами удалось договориться с начальником, и он, наконец, скомандовал «Мотор!», то вся эта куча народа стала ездить на рельсах вокруг ржавого крана, из которого медленно капала вода на засыхающий цветок – как говорил Герман, это был главный герой и главный арт-объект. Марго поняла, что такое кино – «кино не для всех» – ей не только не нравится, но даже немного бесит. Она ничего не сказала парню, это бы его обидело, но сделала вывод: часто многое перестает быть интересным, когда ты познакомишься с ним поближе.

Марго рассказала о всех своих переживаниях в общежитии, и так как была расстроена, не обратила внимания, как загорелись глаза у Зины.

– Он еще так всех называет, – говорила Марго, печально стирая лак с ногтей, – народишко, быдло, овощи, алкашня. Я, конечно, понимаю, да, есть среди обычных людей простые, недалекие. Но есть и умные, и интересные! И самое главное, я-то среди таких выросла! У меня, получается, и мама с папой такие, и все мои друзья, ну и я сама? А если я недалекая, почему же он говорит, что меня любит? Значит, меня, недалекую, можно любить, а людей, для которых ты снимаешь кино, – нельзя?

– Рита, ты опять рассуждаешь как провинциальная глупышка, – засмеялась Зина, болтая ногами на кровати. – За пацанов тебе обидно с райончика, что они арт-хаус[5] не понимают?

– Обидно! – крикнула Марго.

– Ну так выбирай, с кем ты, я тебе какой уже раз говорю. Нравится на лавочках у турника сидеть – так возвращайся! Ты ж сама говорила, что ты это переросла.

– Да, – с грустью согласилась Марго.

– Получается, тех переросла, а до этого – не доросла?

Марго задумалась. Может, до кинотусовки Германа, до его мира, его интересов она, провинциальная девчонка, в самом деле чуть-чуть не доросла?

– Может, и так… – тихо ответила она.

Зина засмеялась.

– Ты слушай меня, Марго. Я тебе помогу устроить нормальное будущее. А то закончишь МГУ и вернешься в свою Пензу, устроишься психологом в тюрьму (я знаю, у вас там много колоний), выйдешь замуж за конвоира-капитана, родите детей, купите дачку, машинку «Жигули» шестой модели и будете жить-поживать, добра наживать. Так тебе хочется?

Нет, так Марго не хотелось.

– А тут есть шанс жить с перспективным молодым режиссером. Съемки, фестивали, кастинги…

И опять Марго не увидела жадного блеска в глазах Зины, не услышала какого-то страстного придыхания в ее голосе. Подумала: а ведь неплохая все-таки девчонка – Зина, вон как о подружке заботится. Ну да, со своими странностями, ну так у нас у всех есть свои странности. Не заметила, слишком глубоко о своем думала.

А вот Алсу заметила. Но никому ничего не сказала.

Глава седьмая

Москва ничем не отличается от любого места на планете. Законы природы действуют везде. Если ты зайчик – то будь самым быстрым. Если ты лисичка – будь самой хитрой. Если ты волк – то будь самым сильным. Медленным зайчикам и глупым лисам – не выжить.