Агнесс Росси - Юбка с разрезом Страница 8

Я рассказала ему про Алекса и про запрет на юбки с разрезом, о маленькой китайской девочке, которая не любит, когда с ней не считаются. Мы вместе ненавидели моего босса. Пол сказал, что знает таких типов, которые без труда скользят по жизни. Динозавров, долбаных птиц до-до…

Я верила Полу. Так бы и сидела в углу этою бара, вдыхая кокаин и глотая холодное пиво. Каждый раз, думая об Алексе, я содрогалась. Эти нервные перебои были кратковременны. Кокаин помог мне не думать о последствиях, придавая ощущение неуязвимости и внутренней свободы. Если восьмилетний смог убежать из приюта и через тридцать лет сидит напротив меня, с сияющими глазами, полными жизни, с сигаретой между большим и средним пальцем — значит я тоже смогу как-нибудь выкарабкаться в этой жизни и все будет о'кей.

Мы с Полом сидим рядом в дальней кабинке. Бедро Пола касалось моего, и от этого возникало приятное ощущение электрического разряда. Но не это самое интересное. Получилось по-дурацки. Я с этим мужчиной ушла из одного бара, купила наркотики, приехала в другой, где долго рассказывала о своей несчастливой семейной жизни. Мы сидели, прислонившись друг к другу, и то и дело твердили, как совпадают наши взгляды на жизнь. Говорить о каком-то благородстве этого знакомства было бы обманом, хотя и знакомством на одну ночь его тоже нельзя назвать.

Пол взял мою руку и поцеловал каждый палец. Потом поцеловал в губы.

Я стала ощущать какое-то изнеможение. Кокаин только начал действовать, и я понимала, что уйти отсюда будет непросто.

Пол целовал мою шею и ласково говорил: «Пойдем вниз, Рита». Я не знала, как поступить, хотя целовалась с ним довольно страстно. Одной рукой обнимала его за шею, другую держала у него на бедре. Наконец я все-таки сказала «нет». Поведение Пола изменилось в долю секунды.

— Что с тобой? — резко спросил он.

Я сказала, что хочу вернуться к моей машине. Он не возражал. Выпустил меня из своих объятий, оплатил счет. Когда мы проходили по фойе бара, потом шли к стоянке, я неловко чувствовала себя в короткой юбке и на высоких каблуках, знала, что выгляжу пьяной и полуголой.

Пол вел машину быстро, тормоза визжали на светофорах, на поворотах нас заносило.

Хорошо бы иметь ясную голову. Перебирала разные варианты: что он собирается делать? Но была так испугана, что боялась открыть рот.

Он поравнялся с моей машиной, выключил зажигание и умоляюще посмотрел на меня. Положил руки мне на плечи, потом ладони опустились на мою грудь и задержались, лаская соски. Мне бы прямо тогда и выпрыгнуть из машины, но я все еще надеялась, что договорюсь, что Пол поймет. В его мягких и нежных прикосновениях чувствовался опыт. Он расстегнул верхнюю пуговицу блузки. Его рука, скользнув под лифчик, сжала грудь. Я замерла: «Пол, говорю тебе, не хочу этого». Голос прервался. Я его не хотела, а он все еще горел желанием. Еще одна пуговица, другая рука. Лифчик расстегивается спереди. Он мягко нажал на застежку, и вскоре я почувствовала дыхание на сосках, потом губы, потом — язык.

Сопротивление наполовину было вытеснено его лаской. Знала, что надо убираться отсюда, иначе на этой стоянке, с этим мужчиной случится то, чего я не хочу. Он взял мою руку и стал водить ею по возбужденному члену. Я выдернула руку и оттолкнула его.

— Нет!

Он повторил за мной: «Нет?»

Он уже не пытался меня ласкать. Левой рукой надавил мне на горло, прижимая к спинке сиденья, а правой стянул юбку и начал стягивать колготки.

— Приподнимись.

Я не подчинилась, и он начал душить. Приподнялась на сиденье. Пока он стягивал с меня колготки и трусы, я нащупывала ручку дверцы. Подождала, пока он начнет расстегивать свой ремень, открыла дверцу, высунулась из машины и закричала изо всех сил. Пол схватил меня за блузку, за волосы, потащил обратно в машину, а я продолжала кричать. Наконец меня услышали, кто-то крикнул: «Отпусти ее!» Подбежали два парня, больших, широкоплечих, похожих на футболистов из университетской команды. Заработал мотор, и я выпала из машины на асфальт. Один из парней преследовал машину Пола до конца улицы. Другой опустился передо мной на колени и спросил: «С вами все в порядке, мадам?» Блузка и лифчик были расстегнуты, колготки и трусы стянуты до колен. Он помог мне подняться и отвернулся, пока я приводила себя в порядок. Поинтересовался, хочу ли я позвонить в полицию, в баре есть телефон. Я протрезвела. Парень смотрел в ту сторону, куда уехал Пол, и говорил озабоченным голосом. У него, должно быть, есть сестра.

Я сказала, что меня не изнасиловали. Поблагодарив, добавила: единственное, чего мне хочется, это поехать домой. Парни помогли сесть в машину, и один из них учтиво спросил: в состоянии ли я управлять машиной. «Мы можем отвезти вас домой», — сказал он, а потом, решив, что я не захочу сесть в машину с двумя мужчинами, добавил: «Мы будем ехать за вами, мы ничего не сделаем, правда».

Я поблагодарила и отказалась. Они стояли и смотрели, пока я заводила мотор и трогалась с места. В зеркале заднего обзора увидела их плечо к плечу, таких больших, с сильными руками. Они могут по первому зову броситься на помощь.

На бедре сбоку появилась ссадина, это после того, как Пол вытолкнул меня из машины. Шея болела.

Перед глазами стоял Пол, расстегивающий одной рукой ремень, с совершенно пустым лицом, лишенным эмоций, такое бывает у людей во время мастурбации: мутный взгляд, открытый рот. «Приподнимись», — и я приподнялась.

После кокаина у меня совсем не было сил. Чувствовала себя так, как чувствуют себя после бурно проведенной ночи. Ужасное ощущение страха, смешанное с отвращением к самой себе. Черт возьми, что я наделала? Что скажу дома? Был третий час ночи. Колготки порваны во многих местах. Решила их снять. Алекс, по-моему, не замечает, есть они на мне или нет. Стянула и почувствовала, как саднят оцарапанные места. Как все объясню? Когда наклонилась снять колготки, увидела в заднем зеркале красные огни.

Я ехала со скоростью двадцать миль в час по дороге, где было ограничение до четырех миль. Совершенно не чувствовала себя пьяной, но знала, что такой выгляжу. Наверное, от меня пахло. Я подумала спрятать остатки кокаина, пакетик был в сумочке, но коп направил на меня фары и уже приближался к машине. Он только взглянул на меня и тут же приказал выйти. Попросил коснуться пальцами носа и произнести алфавит с конца. У меня бы это не получилось даже в трезвом состоянии. Он извинился, надевая на меня наручники: «Такие правила». «Понимаю», — сказала я в ответ. Это была моя вторая поездка в полицейской машине, только теперь я на заднем сиденье и в наручниках.

В участке осмотрели мою сумочку. Коп, казалось, искренне огорчился, вынимая двумя пальцами маленький белый пакетик. «Что это?» — спросил он. Он производил впечатление человека ответственного, с мягкими манерами. Мне всегда хотелось, чтобы такие люди думали обо мне хорошо. На его столе была фотография: жена и сын сидели в маленькой лодке и махали рукой. Я представила, как он, оставшись один, сидит за столом, смотрит на эту фотографию, кивает им головой. А может быть, под настроение, и машет в ответ.