Хозяин пустыни - Ирина Гутовская Страница 83

Закон – есть закон, и я имею полное право радикальным способом поступить в отношении неё. Будь она поумнее и хитрее, то сидела бы тихо и помалкивала, тогда претензии уже появились бы в мой адрес: почему должным образом не исполнял свои обязанности, почему делал различия между жёнами, почему не уделял им одинаковое внимание, почему не занимался воспитанием дочерей – и тому подобное. Поводов нашлось бы немало. Впрочем, ответственности я не избегаю. Перед собой приходится быть честным.

Настало время перемен. Давно пора.

Совершенно неинтересно вникать, по каким правилам живут люди в других странах, к чему привыкли, какие общепринятые нормы и принципы заложены в фундамент их менталитета. У всех своя правда.

Равноправия между сильным и слабым полом – нет и не будет. Так заведено у нас.

Есть неоспоримые факты: для мусульманки фривольное поведение неприемлемо. Да, рассуждаю двойными стандартами. И лишь на том простом основании, что я мужчина, мне позволительно гораздо больше. Алия, при схожих обстоятельствах, не заслуживает снисхождения. Но это не значит, будто прощаю себе все допущенные ошибки. Один я знаю, чего стоило, в моральном плане, признать свою несостоятельность и недальновидность, а также принять меры по наведению порядка в доме.

Слушать и слышать, учитывать мнение, желания и потребности ближнего окружения – вот моё жизненное кредо теперь.

***

На обратном пути, когда всё необходимое для детей было куплено, а я уже возвращался домой, мне позвонила Фатима. И ещё до того, как ответил ей, накатило внезапное, странное, тревожное чувство.

Просто так беспокоить она не станет…

– Да?

– Господин Саид… – голос старухи дрогнул. Прозвучал надрывно, отчаянно и с нескрываемым волнением.

– Говори. Что случилось? – а сам мысленно взмолился: «надеюсь, Диана и дети в порядке».

– Приехали ваши родители, вместе с ними отец Алии… – целительница резко замолчала.

– Продолжай, – я с силой сжал телефон, понимая, на что способен мой отец.

Он больше всех возмущался после бегства моей жены, а если учесть компанию, в которой заявился, то ничего хорошего ждать не стоит. Валид мог накрутить домыслами моих родителей, тем более я не посвящал их в свои планы и последние новости не сообщал. Единственное, о чём позаботился: поставил в известность родственников Алии о намерении развестись с ней, но в причины не вдавался. Пообещал её отцу позже всё объяснить. А он успел нажаловаться на меня… я не ожидал от него активных встречных действий…

– Господин Мухаммад собирается выгнать Диану, настроен решительно и приказал никому не вмешиваться. Как скоро вы приедете?

– Скоро… – отключившись, я похлопал водителя по плечу. – Гони! Дави на газ! Быстрее!

До дома осталось всего-ничего, хотя вытерпеть это ничтожно короткое расстояние мне не просто сейчас. Такое ощущение возникло, словно время специально замедлило ход, а минуты тянутся бесконечно долго – это вызывает ещё больше раздражения и нервозности.

Безумная тревога разрывает на части, рвёт душу в клочья, выворачивая наизнанку до противного хруста костей и желания содрать кожу живьём. Каждый раз от беспокойства за Диану погружаюсь в одно и то же состояние, граничащее с паникой, животным первобытным страхом за свою любимую женщину, а теперь и за детей тоже... В ушах звенит надоедливым металлическим гулом от перенапряжения и нескончаемого потока мучительных, отравляющих разум мыслей.

Паршиво, тошно и мерзко…

«Не разобравшись в ситуации, отец может натворить непоправимых ошибок… Особенно, когда рядом с ним находятся те, кто будет постоянно «капать ядом» на мозг – и предугадать последствия крайне сложно».

Разумеется, я неоднократно пробовал дозвониться, но все попытки оказались тщетны. Безрезультатно – никто не отвечал на мои звонки…

А подъехав к воротам дома, я испытал настоящий ужас, увидев Диану, лежащую на песке, без сознания…

Глава 18

Выйдя из машины, я стремительно кинулся к жене. Рухнул на колени рядом с ней. Перевернул её на спину и ещё больше ужаснулся, а в груди сдавило и защемило колкой острой болью, когда увидел в каком она состоянии…

На любимом лице остался отчётливый след от удара – очертания пальцев отпечатались на нежной коже, скула с левой стороны заметно опухла и покраснела.

«Несложно догадаться, кто причастен к этому…» – такого низкого поступка от отца я никак не ожидал…

Знал, конечно… Не станет он молчать, обязательно вмешается и способен на многое, отстаивая интересы семьи, но что бы опуститься до насилия и поднять руку на беззащитную женщину – я даже не предполагал. Это предательство: нож в спину! Как посмел трогать чужую жену? Тем более – бить и выгонять под палящие лучи солнца! А ещё устанавливать свои порядки и правила в моё отсутствие!

Я аккуратно приподнял голову Дианы. Для начала убедился в наличии пульса и дыхания. Хотя от этого не легче…

– Девочка моя… маленькая, очнись… – погладил по пострадавшей щеке.

Затем внимательно прошёлся взглядом вдоль её тела. И, как оказалось, ссадина – это далеко не всё… Кисти рук и босые ступни ног выглядят так, как если бы их опустили в кипяток и долго там держали. Последствия могли быть гораздо страшнее – мне хорошо известно, какая у неё чувствительна кожа, не терпит высоких температур. От неминуемого обгорания спасло лишь то, что она лежала на песке лицом вниз, а распущенные длинные волосы, плюс закрытая одежда – дополнительно уберегли от пекла. Но насколько сильно Диана ударилась при падении и нанесён ли другой вред здоровью – только предстоит выяснить.

«Отец ответит за всё содеянное с тобой…» – я осторожно поднял жену с земли и понёс в дом.

И подумал вот о чём: я ведь хотел сделать с ней то же самое – вышвырнуть её на улицу сразу после родов… Сейчас от этих мыслей, вспоминая все фразы, брошенные тогда сгоряча, со зла, от ревности и недоверия, я испытал отвращение к собственной персоне.

Зато мой родитель успел «отличиться» – вынес приговор моей женщине, пока меня не было дома. Подло!

А остальные люди, получается, просто стояли и смотрели на творящийся беспредел, никто не заступился за Диану, даже охрана, позволив случиться несправедливости. Все послушались моего отца.

***

На крыльце ждал очередной неприятный сюрприз – запертый замок.

«Очень интересно… замечательный приём мне организовали в моих же владениях…».

Стучаться, конечно же, не стал – ещё чего! Пришёл, называется,