Я тебе (не) верю - Каролина Дэй Страница 9

Только я в это совсем не верила…

Глава 5

Боль. Помните, как вампирша по имени Джейн из «Сумерек» заставляла каждого неугодного ей мучительно страдать? Наверное, будь под ее властью, то вряд ли я что-то почувствовала, вряд ли скручивалась от ужасной боли и умоляла бы остановиться.

Не стану.

Потому что для меня это все пустяк, ерунда. Все это выдумка. Потому что настоящая боль томилась в душе, разливалась медленным ядом в каждую клеточку организма, отравляя его. И вывести этот самый яд невозможно. Нереально.

Последнее время я часто сидела в своей комнате с закрытыми окнами и занавешенными шторами, стараясь ни о чем не думать, но даже через эту тьму и полную изоляцию слышала шум летнего дождя и радостные крики с улицы. Слышала и понимала, что подобные эмоции мне не свойственны уже давно.

Сколько это длится? Неделю? Может, две? Со временем я просто-напросто их лишилась, отбросила, выкинула в урну в тот день, когда на меня свалилось все как снежный ком на голову. Их не существует. Меня, как личности, больше не существует.

Стоит взять себя в руки, а не пытаться вечно жалеть себя, то могла бы выкрутиться из этой ситуации. Только неприятные мысли одна за другой бегали в голове, не дав возможности здравому смыслу как-то оказать своё влияние.

В ту роковую ночь я просто скиталась по дождливым улицам, пока не свалилась где-то на скамейке детской площадки. Хотела провалиться сквозь землю, перестать существовать. Сдохнуть.

Размышляя об этом в тот момент, даже не почувствовала, как меня аккуратно взяли на руки, прошептали какие-то невнятные слова и унесли подальше от холода. В тепло. Прижимали крепко, дав возможность почувствовать мнимую безопасность и надежность.

Я не сопротивлялась, не пыталась вырваться. Сил совсем не осталось после изматывающего спектакля и эмоционального всплеска. Просто поддалась воле судьбы, проплыла по течению. Проснулась буквально на следующий день от пульсирующей боли в голове. Не задавалась вопросом, какого черта я очутилась именно здесь, а не на детской площадке.

Подозреваю, что без влияния отца не обошлось, да и старый хрыч, скорее всего, постарался на славу. Действительность сильно ударила по голове, преследовала время от времени, только встречаться с ней сейчас не желала.

У меня больше ничего не осталось. Ни любящего парня, ни нормальной семьи. Вновь грудь сильно сдавило, а глаза сильно защипали, стоило вспомнить предателя в объятьях сисястой Ланы.

Чем я не угодила? Дело во внешности или во внутренних признаках? Почему Леша так легко предал нашу любовь, позабыв о моем существовании? Понравились огромные бидоны или наглые глаза блондинки? Так и хотелось выкрикнуть эти вопросы в лицо. Но разве ответы имеют хоть какое-то значение, когда сердце разбито, а душа окончательно умерла?

Пару раз Леша пытался дозвониться, писал в “Вконтакте”, даже приходил домой и общался с родителями. Только на порог парня никто не пустил. Маме и папе сейчас невыгодно наше примирение – факт измены значительно облегчил задачу, предоставив больше шансов устроить мой брак с мужланом.

Единственное, что спасало меня от дикой боли в груди – это балет.

Спектакли продолжились – пропускать репетиции ни в коем случае нельзя. Только на сцене я собирала себя по кусочкам и шла напролом, позабыв о своих бедах. В это время старалась не обращать внимания ни на колкие взгляды Ланы, ни на косые и сочувствующие других артистов. Просто танцевала, следуя за порывом истерзанной души. До изнеможения, пока мышцы не сводило судорогой. До финала.

Пока не встречалась взглядом с почти черными глазами «жениха»…

Поначалу его приходы на каждое выступление казались абсурдными, затем какой-то насмешкой, а после – привычкой. Мирное существование на сцене готово вот-вот разрушиться, а барьер, который я резко выстроила от всех окружающих, должен превратиться в прах вместе с любовью всей моей жизни к парню и родителям.

Даже в темноте я чувствовала его взгляд. Нет необходимости искать его в зале – сам давал о себе знать. Мужчина всегда заказывал одно и то же место – VIP-ложу на балконе справа от сцены. Приходил на каждый спектакль, а в конце, на поклоне, вручал огромный букет красных роз, которые терпеть не могла.

Я принимала цветы с большой неохотой, но все равно сохраняла лицо перед зрителями. Стоило только уйти за кулисы и оказаться в гримерке, тут же раздавала всем артистам по одной розе, пока из моих рук не исчезал весь букет.

Этот мужчина мог сколько угодно пытаться достучаться, склонить к общению, только меня не подкупишь. Мне плевать на него, и чем скорее он поймет, тем лучше.

Но это ещё пол беды…

С родителями оказалось все гораздо сложнее. Уйти из дома не могу, а находиться рядом с ними невозможно. Я старалась до того, как они проснутся, завтракала в кафе, а затем шла на репетиции и возвращалась почти в полночь. А если мы встречались в коридоре, то расходились по своим делам.

Мне не о чем с ними разговаривать, нечего обсуждать, нечем делиться. Они исчерпали лимит доверия, убили его за тем ужином, объявив о скором замужестве. Ну уж нет, я не сломаюсь, не поддамся на уговоры, как бы не был выгоден брак между мной и мужланом.

Первое время мама старалась наладить со мной контакт. Стучала в закрытую дверь, пытаясь заговорить со мной, порой ждала допоздна, когда явлюсь домой, только я ни в какую не желала налаживать отношения с родителями. Не хочу. Бесполезно.

О чем с ней говорить? О том, что мне необходимо выйти замуж за незнакомого взрослого мужчину, которого совсем не люблю? Всю жизнь я была уверена, что замуж выходят лишь однажды, по любви. Лишь совсем недавно убедилась в обратном.

Время потихоньку шло, спектакли хорошо убивали время, только на пользу мне ничего не шло. Августина Кирилловна часто ругалась из-за грустной мины на лице и отсутствие улыбки, да и круги под глазами перед выступлением приходилось замазывать несколькими слоями консилера.

Постоянные слёзы, недосып, изнеможение. Все это совсем не ощущалось. Это лишь физическое состояние организма, которое