Я тебя завоюю (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна Страница 9

Отдаюсь ощущениям.

Обожаю бывать в зале, в котором я чувствую себя как рыба в воде. Здесь забываются все невзгоды и плохие события, с которыми я встречаюсь во внешнем мире. Здесь я чувствую себя по-настоящему живой. Тренажеры позволяют мне приблизиться к тому, что я бы хотела больше всего на свете — восстановить подвижность ног.

Но я не тешу себя иллюзиями. Знаю, что у меня практически нет шансов. А кто утверждает, что есть, просто-напросто лгут и мне, и себе. Лишь бы от нас с мамой отмахнуться.

Музыка приятно обволакивает мозг, а я тружусь, двигая руками железные рогатины, выкладываясь максимально. Сосредоточившись на тренировке, пытаюсь вытравить из головы все мысли об Андрее и о прошлом, что связанном с ним.

Обвожу взглядом выкрашенные в приятно-голубой цвет стены, и на меня нападает ностальгия: в воспоминаниях всплывают моменты, когда я оказалась здесь впервые, как преодолевала в себе страх, стеснение и Бог знает что ещё. Но в то же время это были волнительные воспоминания для меня. Я в тот момент выкарабкивалась из глубочайшей депрессии и, если бы не добрые люди в виде моего тренера по гимнастике, наверное, так бы и прозябала дома, изводя и себя, и маму нытьем. Даже Эдик вспоминается: настолько реалистичны картинки в голове. По спине табуном мурашки прокатывается, а перед глазами все плывет.

Мне кажется, я никогда не забуду тот день, когда он ко мне пожаловал. Он стоял в дверях, а я… я лежала, прикованная к кровати. Эдик смотрел на меня с такой ненавистью и превосходством, что у меня все сжималось внутри от чувства своей убогости.

— Довольна? — это единственное слово, которое он тогда произнес.

Я же так и не проронила ни звука. Только смотрела ему в глаза и просила Боженьку наказать его. В тот момент мне не хотелось винить себя в чем-то. Да и не чувствовала я за собой проступков. Юношеские порывы, первая любовь, жажда жить и наслаждаться свободой — вот все, что я хотела. А меня пытались всего этого лишить. Я взбрыкнула и в итоге получила то, что есть.

— Не переусердствуй, лап. У нас еще бассейн, — вырывает меня из воспоминаний Руслан.

Я перевожу на него затуманенный воспоминаниями взгляд. Только спустя секундного моргания, увидев парня ясно, улыбаюсь.

— Я помню, Руслан, — киваю.

— Лесь, а давай рванем с тобой на выходных куда-нибудь на отдых? Тебе не кажется, что мы заслужили? — Руслан упирается в тренажер, расставив руки по обе стороны от меня, приближает свое лицо к моему, заставив тем самым меня дышать чаще.

— Руслан, — сбавляю скорость, — сейчас не очень удобный момент для разговоров. Давай поговорим после тренировки?

— Да что ты меня все отшиваешь и отшиваешь, Олеся? Как будто мы чужие! — раздражается парень на пустом месте.

— Руслан. Ты не понимаешь? Мне трудно сосредоточиться. Ты же знаешь, что я буду не против поездки, но ты слишком напираешь, и мне постоянно хочется пойти тебе вопреки. Не нужно. Давай обсудим этот вопрос, но после тренировки. Ты мне мешаешь сосредоточиться, — спокойно и в то же время с претензией отвечаю парню.

— Хорошо. Хорошо. Извини. Я просто волнуюсь. — Он делает шаг назад. — И боюсь, что ты бросишь меня, — заканчивает так тихо, что я еле услышала его бормотание.

— Руслан. Прекрати нести чушь. Если ты во мне не уверен, так зачем делал предложение? — Я бросаю рычаги и упираюсь взглядом в парня в ожидании ответа.

— Потому что люблю тебя, Олесь. Так люблю, что жизни без тебя не вижу, — выпаливает он.

Мои губы растягивает улыбка. Какой же Руслан сейчас трогательный и милый! Сердце обволакивает умиротворение.

— И я тебя люблю, Рус. И да, давай на выходные съездим на отдых, — согласно киваю и, схватившись за рычаги, снова принимаюсь за работу.

— Мам, ты мне не помогаешь, а отвлекаешь. — Нервно передвигаюсь по комнате, то и дело норовя наехать маме на ноги.

— Лесь, я же волнуюсь. Все-таки первый раз на ночь и без меня. Это как-то для меня дико. Может, возьмете меня с собой?

— Ну, мам! — Бросаю на родительницу косой взгляд. — Я уже взрослая и не нуждаюсь в няньке. Или ты думаешь, что я настолько беспомощна, что не смогу сама за собой поухаживать?

— Нет, Леся. Нет. Я совсем не это имела ввиду, — тут же начинает отнекиваться мама, но я понимаю, что именно по этой причине она напрашивается с нами.

— Вот и отлично.

— Ну, может, хоть на пару дней поедете? На пять дней — это так долго! — Мама от безысходности плюхается в мое рабочее кресло и кладет ладони между коленей, крутится вокруг себя. — А как же твои тренировки?

— Мам, Руслан специально выбрал ту базу отдыха, где есть все, что нужно таким, как я. Так что не переживай. Тренажерный зал там будет. Ногами я заниматься точно буду.

— А массаж? — вскидывает бровь мама.

— Руслан обо всем позаботится, мамуль. Не суетись. Правда. — Кладу поверх ее ладони свою. — Ты волнуешься больше, чем я. Честное слово. Кстати. А, может, тебе, пока меня не будет, к крестной слетать? Сколько вы с ней уже не виделись? С моими вечными тренировками совсем про нее забыла. Обижается, наверное, на нас. — Заглядываю маме в лицо.

— Думаешь? Мы с ней вроде созванивались недавно. Ничего такой у нее голос был. Веселый, — отвечает родительница, плохо скрывая неуверенность.

— Заодно к Сереже сходишь.

Глаза мамы тут же тухнут, становятся грустными.

— Да, дочка, ты права. Съезжу. И Сереженьки от тебя тоже привет передам. Да и с Клавкой мы давно не виделись. — Всхлипнув, мама прикладывает мою пижаму к глазам, вытирает слезы.

Я знаю, что мама до сих пор смерть Сережи никак не может принять, в прочем как и я. Брат умер в тюрьме от воспаления легких полтора года назад; как нам сообщили, шансов выжить у него практически не было. Но у мамы и тети Клавы была совсем другая версия, и я догадываюсь, что в глубине души мама обижена на меня за то, что я так и не вышла замуж за Эдика. Ведь по их с крестной версии, Сережку убили, и моя размолвка с Эдиком могла на это как-то повлиять. Конечно, мама вслух никогда подобного не произносила, но иногда я ловлю на себе такие ее взгляды, от которых становится жутко.

— Тогда тебе пора тоже собираться, мамуль. Освободи пространство. Иди приготовь лучше мне какой-нибудь легкий обед. Уверена, в этой гостинице точно меня не накормят, как ты, — подбадриваю ее.

— Да, Лесёна, конечно. Может, и Руслан заодно перекусит, — положив пижаму сверху на вещи и потирая руки, произносит мама.

— Ма-а-ам, нам ехать часа два всего! Да и этот гостиничный комплекс, насколько мне известно из обрывочных объяснений Руслана, принадлежит то ли его матери, то ли отчиму! Одним словом, мам, нас там будут ждать. За Руслана не переживай: голодным не останется.

Добираемся мы до гостиничного комплекса уже к вечеру.

Мама нас так просто не отпустила. Наставления. Наставления. И еще раз наставления — вот, что нам пришлось выслушивать с Русланом полчаса возле машины.

В некоторые разы ее гипер внимательность меня просто обескураживает и настораживает. Уж слишком сильно она переживает за меня.

— Лап, а ты как относишься к тому, чтобы сейчас расположиться в номере и сходить в бассейн? Расслабиться? — лукаво интересуется Руслан.

— Если у меня останутся силы, то я только «за». Было бы неплохо охладиться с дороги, — бросаю через плечо, укладывая на колени сумку с личными вещами.

Конечно же, в этот вечер мы никуда не попадаем. Обстановка в гостиничном комплексе крайне не располагает к уединению: все свободное пространство забито гостями.

— Не знал, что тут в выходные что-то отмечают. — Насупившись, Руслан оглядывается по сторонам, помогая мне пробраться сквозь толпу.

— Ничего страшного. Мы с тобой поплаваем в бассейне завтра, пока все будут спать, — бодро отвечаю ему, активно перебирая ладонями.

Когда мы добираемся до номера, темноту уже разбавил тепло-желтый свет фонарей, разгоняя мрак от порога.

— Может, немного побудем на улице? — предлагает Руслан, и его ладони скользят по моим плечами, потирая их, разгоняя кровь под кожей.