Отец для двоих - Адалин Черно Страница 9

— Нет у меня жены. Мы развелись через год после рождения Степана. Как только у меня появилась возможность подать на развод — я это сделал. 

— Я видела свидетельство о браке, твоя мама попросила его достать, представляешь? Приняла меня за уборщицу и мило так попросила вылезти на табуретку и взять для нее с полки документы, — я издаю смешок. — И жена твоя меня в кафе нашла. Ты не нашел, а она — да. 

Я начинаю трястись сильнее, и Макар подходит ближе. Притягивает меня к себе, окуная в свой, как я и думала, родной запах. Мое тело, вопреки всему, реагирует на него. Становится тепло, и я перестаю трястись. А еще мне хочется его обнять. Дать ему шанс. Меня пробирает злость от собственной тупости. 

— Не трогай меня, — бью кулаками его по плечам. — Не трогай, не трогай, не трогай! — выкрикиваю. — Предатель, слышишь? Ты предатель! Бросил меня одну шесть лет назад и женился на этой суке!

Макар все равно меня не отпускает. Прижимает ближе и стойко выдерживает обрушившийся на него град ударов. Молчит. Дышит тяжело и держит меня, пока я выкрикиваю ругательства и не забываю добавить, что никогда его не прощу.

— Никогда!

Хочу сказать, что ни за что его не подпущу к сыну, но прикусываю язык. В этот момент мой мозг включается, и я перестаю выдавать все, что приходит в голову, перестаю бросаться обидными словами и обзывать его. Я не могу и не буду решать за Тимофея. Он должен знать о том, что его отец хочет с ним общаться. Мои с Макаром отношения не имею совершенно никакого значения. 

Не знаю, сколько раз за последние минуты Макар произнес слово “прости”. Не пытался оправдаться, выгородить себя и затронуть тему прошлого еще раз. Я затихаю в его объятиях и перестаю трепыхаться. Утыкаюсь лбом в его плечо. Дышу все еще часто и злюсь на то, что он пришел. Шесть с половиной лет. Долбанных шесть с половиной лет он не появлялся в нашей жизни, а сейчас хочет получить все и сразу. Сына, воспитание, мое прощение! 

— Прости, что не искал, что ничего не сказал тебе шесть лет назад. Прости за бездействие. Я так сильно виноват перед тобой и хочу попытаться все исправить, слышишь? Позволь мне все исправить.

— Отойди от меня, — мой голос звучит холодно, разум проясняется, а руки, до этого мгновения сжимающие его рубашку, разжимаются.

Макар отпускает меня и немного отходит. Я же утираю слезы со щек тыльными сторонами ладоней и, сделав глубокий вдох, отвечаю:

— Нечего исправлять. Ты верно сказал, эти шесть лет ты просрал и давать тебе шанс все исправить я не намерена. С сыном я поговорю, если он захочет с тобой видеться — подашь на совместную опеку, я все подпишу. И общение наше с тобой прошу минимизировать. Я больше не хочу обсуждать прошлое. Мне неинтересно ничего, что с тобой связано.

Он не пытается ничего сказать, и я, упиваясь своей властью, добавляю, чтобы его добить:

— Я все тебе простила: твой уход, твое молчание все эти шесть лет, даже сына. Но ее я тебе никогда не прощу. Любую другую женщину бы простила, а ее — не могу.

Глава 9

Макар

Я прикрываю глаза. Больно. Ее слова, направленные на то, чтобы задеть, ранят. В самое сердце попадают и рвут его на части. Не то, чтобы я думал, что сразу после извинений Оля меня простит и скажет, что ничего страшного не произошло, но… я на что-то надеялся. Учитывая, что пришла она с мужчиной, зря…

Сердце стучит в груди навылет. Я понимаю ее боль и от этого становится тошно. От самого себя. Не искал, оставил, отпустил в лучшую, мать ее жизнь. И где эта жизнь? Она плачет стоит, руками себя обхватила и волком на меня смотрит. Ненавидит. 

И с сыном видеться не запрещает. Просит с ней не разговаривать, а ведь общаться все равно придется, как бы там ни было. По мелочам или воспитанию все равно придется разговаривать.

— Уходи, — тихо шепчет. — Уходи отсюда. Мне нужно успокоиться и поехать за Тимофеем. 

— Я отвезу, — предлагаю.

Оля резко вскидывает голову, смотрит на меня так, словно видит впервые. 

— У меня есть мужчина, чтобы поехать за сыном. Динар, ты его видел только что. Нет необходимости. И я не готова так скоро представлять тебя Тимофею.

Слушать это больно, но заслужил. Разговаривать, вроде как, больше не о чем, но уходить не хочется. Понимаю, что никак ее не утешу, ничего не смогу сделать, она меня даже слушать не станет, чтобы я не сказал. 

Словно в подтверждение ее словам, слышу хлопок входной двери. 

— Оля? — видимо, тот самый Динар. 

Находит нас безошибочно. Не соврала, действительно в отношениях, раз так хорошо знает ее квартиру. Но врать это по моей части, она была со мной честна. Злюсь на себя.

Он подходит к ней, минуя меня и задевая плечом. Сцепив зубы, терплю, хотя откуда-то возникает едва контролируемая злость. Хочется развернуть его к себе за плечо и врезать. Гашу эту злость. Потому что права не имею и потому что обидел Олю не он, а я. Шесть лет назад обидел, а сейчас заставил ее пережить все это снова.

— Малыш, ты в порядке? — спрашивает у нее, прикасается, трогает за талию, стирает со щек слезы. 

Она все это ему позволяет. Мне не разрешила. Обнять позволила и успокоить, а затем оттолкнула. Терпеть не может мое присутствие. 

— Он тебя обидел, что ли? 

— Нет, — она его удерживает за плечи, цепляется. Не дает отойти. — Все нормально, просто… это отец Тимофея.

Она выговаривает это так, словно после этого все становится понятно. Динар понимает, потому что кивает. Понимает! Знает, значит, сложившуюся ситуацию. Смотрит на меня недружелюбно и даже зло.

—