Бывшие. Запрети мне тебя любить - Александра Салиева Страница 9

Синие глаза пылают гневом. И в них столько ярости, что кажется, будто это пламя сожжёт и меня. Дотла. Наверное, если бы это было возможным в самом деле, я бы не мешкала ни мгновения. Просто растворилась бы в этом огне. Ведь намного проще просто исчезнуть, чем терпеть всё, что живёт во мне, тихо разъедая изнутри.

Продолжаю молчать. Хотя больше всего на свете хочется кричать. Просто потому, что в какой-то мере он прав. Я никогда, ни при каких обстоятельствах, не решилась бы на аборт. Собственно, именно поэтому, будучи семнадцатилетней беременной и сбитой с толку, я и ушла из дома, никому ничего не сказав. Да, сбежала. У меня не хватило смелости признаться матери ни в чём. И уж тем более объяснить ей, почему тот, кого я так боготворила, отказывается делить ответственность, недоумевая в первую очередь над тем, как так вообще получилось. Но ему знать об этом не обязательно.

Это – моё личное наказание. Для него. Расплата.

– Говори, твою мать! Не доводи меня ещё больше, чем есть! – продолжает прожигать исполненным ненавистью взглядом Артём.

На краю сознания мелькает мысль о том, что доказывать что-то или объяснять – всё равно бесполезно, но голос рассудка и здравого смысла я не слышу уже давно…

– Где они? – поднимаюсь с дивана, оглядываясь по сторонам. И, пока мужчина морщит лоб в непонимании, направляюсь в одну из комнат за закрытыми дверями. – Где долбанные презервативы в твоём доме? – добавляю в пояснении.

Направление оказывается выбрано верно. Оттолкнув от себя дверь из матового стекла, я попадаю в спальню. Ну, не на кухне же он хранит такие вещи, а то, что они у него точно есть, даже не сомневаюсь. Всегда были. И много.

– Зачем они тебе? – мрачно отзывается Рупасов, следуя за мной.

Он останавливается в дверном проёме, сложив руки на груди, пока я пересекаю ещё одно подобие предыдущей комнаты, разница между которыми заключается лишь в том, что вместо дивана стоит двуспальная кровать с парой прикроватных тумб. Поскольку выбор поиска не велик, дёргаю первый попавшийся ящик – пусто. Приходится повторить всё то же самое, но с другой тумбой. Искомое там и находится. Хватаю одну из запечатанных упаковок, швыряя мужчине в лицо.

– Читай! – срываюсь на новый крик.

Коробочка ударяется о его плечо и отлетает в сторону. Артём и не думает поднимать её или делать то, что я сказала. Вообще не шевелится. Зато в синих глазах наконец возникает понимание сути происходящего.

– Там нет для меня ничего нового, чего бы я не знал, – кривит губы в злорадной ухмылке.

Чем только распаляет ураган моих эмоций ещё больше…

– Да-а? – интересуюсь в горькой насмешке, вытаскивая из ящика ещё одну упаковку контрацептивов. – Тогда какого хера, Рупасов?

Швыряю коробку снова, но на этот раз мимо. Презервативы отлетают от дверного косяка и падают у его ног.

– Как ты вообще мог подумать о том, что я тебе сначала изменила, а потом вдобавок пришла к тебе с таким фактом?

Третья упаковка летит следом за второй и на этот раз попадает в цель. В его руки.

– Неужели я так похожа… на такую? – добавляю тише, всю свою немногую энергию использовала на крик. – Или проще поверить в это, чем в те грёбаные два процента?.. – последнее звучит не вопросом, а безоговорочным утверждением.

Истерика гаснет. Ведь именно упомянутое последним заставляет впервые понять, насколько же я одинока, а вся моя любовь – настолько ядовита, что способна убить, даже если оставляет возможность дышать.

Существовать в этом мире, ещё не значить – жить.

– Я не говорил тебе ничего подобного, – болезненно морщится Артём, тяжело вздыхая. – Ты сама сделала выводы. Не дала даже возможности объясниться, – дополняет в укоре. – Сбежала, Жень. Ты просто сбежала от меня, – уже открытым обвинением. – И аборт сделала, – добавляет, будто предыдущего мало.

Теперь моя очередь испытывать всю тяжесть предмета нашего разговора. Отчасти Рупасов прав. Но не во всём. А та ложь, которая звучит между строк – намного сильнее, чем доля имеющейся правды. Особенно если учесть, что Арсений довольно красноречиво объяснил мне что к чему в реакции старшего брата и без него самого, пока я рыдала на крыльце их дома, не понимая поведения своего самого первого в жизни мужчины. Но бросаться новыми обвинениями… Для чего? Всё равно ведь не изменишь ничего. Поздно. Слишком. Ничего не вернёшь. Да и не хочу я что-то менять. Пусть мой нынешний супруг и не тот, кто мог бы быть мечтой всей моей жизни, но именно благодаря Роме я смогла встать с колен после того, как сломалась. И я обязана ему всем, что у меня есть сейчас. А Артём… он всего лишь прошлое. Да, не самое лучшее, но какое уж есть. Другого и не представляла себе никогда.

– Если это всё, то, пожалуй, пойду, – отзываюсь, больше не смотря на того, к кому обращаюсь. – Я виновата по всем пунктам. Ты у нас жертва обстоятельств. Раз тебе так удобнее воспринимать – пожалуйста. Я не против.

Так и не подняв взгляда, прохожу мимо мужчины, выходя из комнаты. Но, похоже такое окончание разговора устаивается здесь только меня.

– Ты даже не удосужилась ничего сообщить перед принятием такого серьёзного решения, – доносится мне в спину всё в том же безграничном упрёке. – Сказала своей подруге, чтоб она передала мне новость об аборте, будто какую-то нихера не значащую вещь. Не находишь это довольно дерьмовым обстоятельством, а?

Останавливаюсь у самого порога. Хорошо, не заперто. Да и Артём больше не удерживает меня. Могу уйти. Конечно же, пользуюсь этой возможностью. Опускаю дверную ручку, толкаю дверь. И, наверное, чуть позже я снова буду ругать себя за то, что не могу смолчать напоследок снова, но…

– Да, и это настолько расстроило тебя, что ты смог утешиться, только поставив мою лучшую подругу в позу раком, отымев её целых три раза. Да, Тём? Можно подумать, предыдущего раза тебе было недостаточно. Или думал, я не знаю?

Не жду ответа. Его и не следует. Просто ухожу. Как и восемь лет назад, в абсолютной гнетущей тишине.

Глава 5

За моей спиной закрывается тяжёлая бронированная дверь, и я тут же прислоняюсь к ней. Прикрываю глаза. Делаю несколько глубоких вдохов и медленных выдохов.

Сейчас бы покурить,