Екатерина Каверина - Дважды в одну реку (СИ) Страница 9

Как-то вечером они с Юлей отправились в кино, после возвращения с каникул Даша отдалилась от своих подруг периода тихой отличницы, на выходе из зала девушки встретили Звенигородцева с очередной длинноногой девицей.

- И где он только их находит?! – прошипела Юля.

- Не знаю, - как она надеялась, равнодушно ответила Даша.

- О, девчонки! вы с кем? – радостно завопил Максим, шагнув им навстречу.

- Мы друг с другом, - улыбнулась Даша.

- Так в кино надо с парнями ходить, - провозгласил Звенигородцев, покрепче обняв свою подружку, которая с видом невыразимого превосходства обводила взглядом Дашу с Юлей.

- Максим, ты повторяешься, ты уже говорил нам это! А вообще мы сегодня празднуем независимость от таких, как ты! – зло сказала Даша и прошла мимо него, утащив за собой Юлю.

Вечером она плакала в своей комнате, а, наплакавшись, учила французский, потому что планировала после окончания Университета уехать учиться, а потом и работать за границу – Даша представляла себя сотрудником какой-нибудь международной организации, например, Организации по борьбе с отмыванием денежных средств, полученных преступным путем.

Эта история для меня, как воспоминания о юности, о глупостях и надеждах. Как мало и одновременно много нужно было для ощущения счастья?...

Глава 3 часть 1

Конец ноября был отвратительным в этом году: с утра над городом висел густой туман, температура упала до -3, на дорогах был гололед, и мама запретила Даше ехать в Универ на своей машине, водитель повез маму на вокзал, вызвать такси не удалось и Даша отправилась на учебу на общественном транспорте – одного этого было достаточно, чтобы вывести ее из равновесия, но вдобавок ко всему на любимых сапогах сломался каблук, и ей пришлось надевать другие. Даша была раздражена, зла и искала, на ком бы выместить свой праведный гнев. Первую пару отменили, и теперь она одна сидела на подоконнике в коридоре – Юля училась в другой группе и у них были занятия, а идти с Леной в библиотеку у нее не было никакого желания. Мимо прошел Звенигородцев, капельки влаги блестели на его светлых волосах, сумка с книгами стукалась по упругому заду, он бросил на Дашу равнодушный взгляд и двинулся дальше. Он ее даже не замечает – девушка была вне себя от негодования.

- Звенигородцев, ты со мной не здороваешься? с каких это пор? – девушка выпрямилась во весь свой небольшой рост и вызывающе задрала подбородок. На ней были узкие джинсы, заправленные в сапоги, и серо-голубая туника со стразами, пепельные волосы убраны во французскую косу. Даша была яркой, стильной и, на взгляд Максима, весьма сексуальной, хотя это слово никак не вязалось с нежным образом девушки. Звенигородцев привык представлять ее в образе эдакой невинной невесты из средневековья, но сегодняшняя Даша была очень земной и очень реальной, ее грудь взволнованно поднималась в вырезе платья, а выбившиеся из косы пряди щекотали порозовевшую шею. – Максим, я не слышу, - произнесла Даша излюбленную фразу его мамы, после которой следовало говорить только правду и ничего, кроме правды.

- Здравствуй, Даша! – тихо сказал Максим и наклонился к ней, девушка сделала шаг назад и зло посмотрела на него.

- Ты, как я понимаю, меня не видел, пока я тебя не позвала, не так ли? – Даша и сама не понимала, что на нее нашло, только хотелось накричать на Максима, сделать ему хоть наполовину так больно и обидно, как было больно и обидно ей.

- Даша, я и правда тебя не видел, - пролепетал сбитый с толку парень.

- Не видел и не надо! – продолжала возмущаться девушка. - Я пойду, мне нужно немного поготовиться в библиотеке.

- Даша, подожди, - он схватил ее за руку.

- Ну что еще? – недовольно вскинула голову девушка.

- Даша, ты, я, Дима и твои подруги, - Даша перестала вырываться и с интересом уставилась на Максима, он крутил в руках ключи от машины, и девушке казалось, что еще пара движений и он попадет ей брелком в лицо, она забрала у Звенигородцева ключи и положила их в карман. – Даша, ну ты, я, - Максим замолчал и даже зажмурился, - В общем, ты мне нравишься! – он выпалил это на одном дыхании и испуганно посмотрел на девушку.

- Максим, ты мне тоже нравишься, - просто ответила она. Даша ощущала, как по телу разливается блаженное тепло и ее окутывает ощущение, что она в очередной раз добилась того, чего хотела. Прозвенел звонок, и коридоры наполнились спешащими и смеющимися студентами, но Даша и Максим не замечали никого вокруг, толпа словно обтекала их.

- Ты, твои подружки, - снова бессвязно заговорил Звенигородцев.

- Максим, не говори ничего, - Даша провела ладонью по его щеке и почувствовала легкое покалывание щетины, жар кожи – все это рождало феерию невиданных прежде чувств.

- Даша, ты же будешь со мной встречаться? – неуверенно спросил Максим, и эта неуверенность согрела ее сердце. Он неловко обнял девушку, положив подбородок на ее макушку, впервые в жизни Даша ощущала мужское тело рядом со своим – это было тревожно и волнительно.

- Я буду с тобой встречаться, но и ты будешь встречаться только со мной, - строго сказала Даша, но испортила весь эффект своей довольной улыбкой.

- Здорово! – почти прокричал Максим и, отпустив девушку, быстрым шагом направился к выходу.

Даша осталась стоять одна, растерянная, но счастливая.

- Дашка, ты что тут замерла, - подлетела ее подружка Лена. – Ты красная какая-то вся, у тебя, наверное, температура, дай потрогаю.

- У меня все в порядке, - Даша отстранила руку подруги, ей не хотелось, чтобы чужие пальцы касались ее кожи там, где еще оставалось ощущение Максима. – Пойдем на политологию.

Пара уже приближалась к середине, когда в аудиторию заглянул Максим:

- Извините, можно Голицыну на минуту, - Даша уставилась на него огромными глазами и, когда преподаватель разрешил, вышла.

- Даша, ты ключи мои от машины не видела, - спросил Звенигородцев.

- Вот они, - девушка подала ему брелок с ключами.

- Спасибо, - он поцеловал ее, сначала в щеку, а затем мимолетно в губы.

На следующий день и еще через день Максим в Университете не появился. Даша надеялась, нервничала и злилась, ей так хотелось, чтобы они поскорее начали встречаться, и еще девушка опасалась, что Максим не то, что забудет свое признание, а просто передумает.