Идеальные незнакомцы - Джей Ти Джессинжер Страница 9

Но я отказываюсь быть такой, как те женщины, сгрудившиеся вокруг него у пианино. Стайка отчаянных мальков, соревнующихся за его внимание и жаждущих его улыбки.

Я говорю: — Мысль о том, что кто-то увековечит мой облик, чтобы поколения людей смотрели на меня еще долго после моей смерти, привлекает меня так же, как и вирус Эбола.

Он говорит: — Думаю, ты не очень любишь селфи.

— Я скорее дам себя застрелить, чем выложу свою фотографию в интернет.

— Эта склонность к преувеличению, видимо, хорошо служит тебе как писательнице.

— Я не преувеличиваю.

— А разве ты не солгала вчера, когда сказала, что ждешь кого-то?

Его тон нейтрален, но он подталкивает меня, бросает мне вызов. Переступает через стену, которую я пытаюсь построить между нами, чтобы держать его на безопасном расстоянии. Зачем он это делает, если может одним щелчком пальцев получить любую из десятка желающих женщин в комнате?

Мы смотрим друг на друга, не улыбаясь. Эдмонд наконец-то разряжает напряжение. — Может быть, ты бы хотела увидеть его работы, прежде чем решить, хочешь ли позировать для него?

Я уже решила, что не буду ему позировать, но это кажется хорошей возможностью избежать луча взгляда Джеймса, поэтому я позволяю Эдмонду вести себя через комнату. О, он бы не продолжал это делать, если бы знал, как сильно я хочу подставить ему подножку.

Потом мы стоим перед рядом мольбертов, выстроившихся напротив окон салона, и я временно теряю способность дышать.

Эдмонд был прав: Джеймс невероятно талантлив.

Шесть портретов, на которые я смотрю, выполнены пером и тушью с такой тщательностью и реалистичностью, что кажутся фотографиями, а не рисунками. На каждом из них изображена женщина от плеч до головы. Фон оставлен пустым, что подчеркивает поразительную реалистичность лиц, а также добавляет жуткой трехмерности.

И Боже мой, их глаза.

Я никогда не видела, чтобы человеческое страдание было изображено так совершенно.

Что это за клише? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать? Ну, это неточно. Я могла бы написать миллион слов и никогда не приблизиться к тому, чтобы передать эмоции, которые я здесь вижу. Страдание, которое я вижу. Черная, бездонная боль.

Тихим голосом Эдмонд говорит, — Коллекция называется "Перспективы горя".

Как будто ключ подходит к замку, и я понимаю, почему Джеймса тянет ко мне. И почему он создал именно эти рисунки именно этих людей, их боль настолько сырая, что я почти могу протянуть руку и прикоснуться к нему. Одного поля ягоды, как говорила моя мама. Вода ищет свой уровень, и подобное притягивает подобное.

Смерть коснулась и его тоже.

Я поворачиваюсь и смотрю на него, он стоит там, где я его оставила возле бара.

Он, конечно, оглядывается на меня.

Его взгляд пронизан белым жаром. Мерцающая интенсивность.

Бархатная синяя темнота.

Я знаю, что мы будем любовниками, так же, как знала в детстве, что когда-то возьму ручку к бумаге и буду писать истории для других. Так же, как знала, что мой брак развалится под бременем горя. Так же, как я знала, сидя на холодной передней скамье в церкви Святой Моники и глядя на маленький белый гроб моей дочери, что я никогда больше не буду целостной.

Наши кости имеют мудрость, за которой наши сердца всегда будут следовать, независимо от того, какими дорогами, по мнению нашего рационального ума, мы должны идти.

— Эдмонд.

— Да?

— Пожалуйста, скажи Джеймсу, что я с радостью буду позировать для портрета.

Я разворачиваюсь и выхожу из комнаты.

Глава 4

Эту ночь я провела, как и бесчисленное количество других, лежа на спине в постели и глядя в потолок, пока не взойдет солнце.

Спокойствие утра нарушает оргазм Джиджи, но на этот раз ее похотливые крики не беспокоят меня. Возможно, встреча с ней сняла остроту моего раздражения от шума, но это также может быть и благодарностью.

Если бы не она и Гаспар, которые так громко занимались сексом, я бы не смогла насладиться первым оргазмом за много лет.

Сегодня я не нахожу звук их любовных утех возбуждающим. Это просто еще один утренний звук, как грохот мусоровоза, едущего по переулку, или крик петуха на рассвете. Это фоновый шум, бессодержательный и приятный.

Я слишком занята мыслями о Джеймсе, чтобы меня могло тронуть что-то другое.

Воспоминание о том, как он облизывает губы - это пытка. Как такая маленькая манера поведения может быть такой соблазнительной? Я могла бы написать диссертацию о форме его рта.

Прежде чем подняться с кровати, я жду, пока услышу совместную кульминацию моих соседей. Затем я трачу несколько часов на распаковку вещей, стирку и организацию. Уже после десяти часов во входную дверь стучат.

Я открываю и вижу молодого человека с вазой белоснежных тюльпанов.

— Оливия Росси?

— Это я.

Он вручает мне букет, а потом выходит, не попросив подписи. Очевидно, он считает, что мое лицо заслуживает доверия.

Я заношу цветы на кухню, где ставлю их на стол и достаю открытку.

Когда будешь готова, — написано на ней, а дальше идет номер телефона.

Он не подписался.

Он не должен был.

С замиранием сердца я набираю номер Джеймса. Он берет трубку после первого же гудка.

— Ты получила цветы.

Его голос низкий и довольный. Он счастлив, что я так быстро позвонила. Но как он узнал, что это я?

— Цветы? Нет, я просто сижу здесь последние двенадцать часов и наугад набираю телефонные номера. Не могу поверить, что наконец-то набрала правильную комбинацию.

— Представь себе, какие шансы, — говорит он, подыгрывая мне, — Твой палец, набирающий номер, наверное, сводит судорогой.

— Ты даже не представляешь. Он кривой, как рыболовный крючок. Мне, наверное, придется посетить отделение неотложной помощи.

Его смех пронизывает меня дрожью от удовольствия.

— Когда я тебя увижу, забавная леди?

— Я могу прислать тебе селфи. Тебя устроит?

— Я думал, ты скорее согласишься быть застреленной, чем сделать селфи.

— Нет, ты не обратил внимания. Я сказала, что скорее буду застрелена, чем выложу селфи в интернет.

Его голос затихает. — Я обратил внимание на все.

В короткой тишине, наступившей после этого, я слышу, как моя кровь стремительно бьется в моих жилах. — Я так понимаю, Эдмонд передал тебе мое сообщение.

Он издает тихий звук, который я воспринимаю как удовольствие от моего неуклюжего перехода. — Да, передал. Он также дал мне номер твоей квартиры.

Отсюда и