Нарисуй мне в небе солнце (СИ) - Жанна Даниленко Страница 9

ты изменял, это ты нагулял ребёнка, это ты пришёл и сообщил одиннадцатилетнему сыну, что у него скоро будет братик или сестрёнка и другой папа в довесок. Только сейчас она меня забрать не может, потому что не знает, как отнесётся её любовник к наличию уже имеющегося сына. Она о любовнике думала, когда меня бросала, нас с тобой бросала?! А потом потребовала, чтобы я её Диму папой называл и обожал Костика.

— Яр! Она полюбила другого. Так бывает.

— Из-за великой любви к мужчине она отказалась от меня, предала, понимаешь!

— Она заботится о тебе, как умеет. Давай прекратим обсуждение этой темы. Ты ненавидишь мать только потому, что любишь её. Ревнуешь к Косте. Я не осуждаю, я понимаю тебя. Но она твоя мать. Жён меняют, матерей — нет. И закроем тему. На сегодня так точно. О работе лучше расскажи.

— Да всё окей. Завтра грудничковый день. Мне бы параметры и коридоры эти повторить. Сейчас в компе гляну.

— Я книги привёз. В шкафу.

— Ты надолго ко мне?

— Ну, пока тут хозяйством займусь: забором, туалетом, дровами… До выходных, скорей всего.

— А работа?

— Подождёт, сейчас важнее ты.

— Пап, а как ты относишься к усыновлению?

— Вопрос конкретный или абстрактный?

— Абстрактный. Просто там девица одна родила, ребёнка бросила и сбежала. Вот думаю, каковы его шансы обрести семью.

Ярослав спрашивал, расстилая свою постель. Посуда уже была помыта и вытерта, учебник педиатрии лежал около подушки, а отец обустраивался на ночь в соседней комнате.

— Яр, сложный вопрос. Помнишь, когда я женился во второй раз, у неё был ребёнок?

— Помню конечно.

— Так вот, я отцом ему стать не смог. Просто понял, что могу любить только собственных детей.

В комнате отца погас свет, а Ярослав углубился в изучение нормальных показателей развития детей до года.

Часть 7

«Здравствуй, папа. Хотел позвонить, поговорить, поделиться, но вовремя глянул на часы. Да, время далеко за полночь, и вы с Дашей наверняка уже легли. Будить тебя совсем не хочется. Только вот рассказать надо.

Я скучаю, пап, и по тебе, и по Ромке с малышами…»

Тут он подумал, что по Дашкиным пирогам и булочкам тоже скучает, но писать этого не стал, из политических соображений. И продолжил писать о другом.

«Очень скучаю, папа! Но не жалею, что начал работать именно здесь.

Ты обещал приехать с Ромкой в субботу, рыбачить. Я жду. Закупил продукты, приготовлю что-нибудь вкусненькое, даже, может, пирог испеку или торт. Да, я стал учиться готовить. А что, не перебиваться же столовским. Ты умеешь, да и я не лысый, чтоб не научиться.

Теперь о главном.

Пап, я работаю три недели, понимаешь, всего каких-то три недели. Я устал. Иногда приходят мысли, что ошибся в выборе профессии. И это страшно. Пап, я же мечтал спасать жизни и лечить. А на деле ощущаю своё полное бессилие в этом деле.

Например, половина моих пациентов жалуется на боли в коленях. И им от пятидесяти пяти и старше. Что я могу им сказать? Что ничего практически невозможно сделать? Что это возрастные изменения, что основой данного заболевания является износ хряща? Что по-научному это называется остеоартроз, а для колена — гонартроз? Папа, им Малышева всё объяснила про «отложение солей» и присоветовала мазаться «конской мазью». Они её всю в аптеках скупили. Может быть, какой-то эффект и есть, но состав её самый обычный, при условии, что делится она на согревающую с перцем и охлаждающую — с ментолом. А ещё есть куча этих телевизионных псевдодокторов, которые из телевизора вещают глупости. Мои больные так и говорят: «Вы видели передачу, доктор? Нет? Так вы послушайте!» Вот нет у меня телевизора и не надо.

Но в такой ситуации что же должен сделать я? Как поставить себя с пациентом, как объяснить? А главное, как помочь?

Ты понимаешь, если я не ничего не сделаю, значит, я плохой врач.

Ты представляешь, меня столько лет в институте учили понимать патологические процессы организма, но не научили лечить, то есть помогать людям. Я знаю теорию, но как применить всё это?

Сегодня на меня наорала физиотерапевт. Я ж к ней людей направляю. А есть разнарядки, нормативы, ограничения, очередь.

Выходит, надо думать и выкручиваться самому, бороться с псевдонаучными рекомендациями всяких Малышевых. А главное, научиться помогать, найти свою методику, вернее, адаптировать рекомендации для конкретных людей.

И это только колени.

Теперь про коллег. Я теряюсь и не знаю, что делать. Направил пациентку пятидесяти трёх лет к кардиологу. Жалобы на одышку, тахикардию в покое. На ЭКГ депрессия сегмента ST в грудных отведениях. С чем ушла женщина на консультацию, с тем и вернулась. Кардиолог сказала, что лечить её не может, так как ей противопоказаны статины из-за патологических изменений в печени. А кардиограмма в пределах возрастной нормы. И что дальше? Её совсем лечить нельзя? Или только у кардиолога нельзя, а у терапевта можно?

Папа, я мечтал разгадывать кроссворды человеческого организма, находить пути лечения и ПОМОГАТЬ. У меня ничего не получается. Правда, медсестра, с которой я работаю, уверена, что это временно. Она считает, что я всё смогу, потому что у меня красивая улыбка.

Конечно, для врача улыбка — показатель профессионализма.

А теперь те случаи, на которых я бы хотел остановиться отдельно. Пришёл на вызов, тут недалеко, в частном секторе, по улице Ромашковой.

Я знаю, там семья живёт — муж с женой, внучка у них в Москве учится, дочь с зятем где-то за границей обитают. Подхожу к дому, слышу звук топора, дрова кто-то колет. А у меня актив, скорой оставленный, и диагноз, не поверишь, ИНФАРКТ МИОКАРДА.

Стучу в ворота. Слышу мужской голос: «Сейчас, сейчас!» Открывает муж, ему под семьдесят, с топором в руках. Это он дрова колол. И сзади жена бежит, ему выговаривает, что врача встречать в постели надо.

Пап, я ничего сразу не понял. Прохожу в дом, мою руки, осматриваю пациента, он на давящие боли за грудиной жалуется, затруднение дыхания. На вопрос, как давно у него симптомы, отвечает, что с неделю.

Беру в руки ЭКГ, на столе рядом с сигнальным листком оставленную. А там, прикинь, передне-перегородочно-верхушечный инфаркт в полном ходу, картинка, как в учебном атласе по ЭКГ.

Уму непостижимо, человек с сильнейшими болями огородом занимался, дрова колол.

Вот смотрю я плёнки, ну понятно, что в лице меняюсь, а он участливо так: «Доктор, вам плохо?»

Я не знаю, сколько сил потратил, чтобы убедить его лечь