Девочка, которую нельзя. Книга 3 - Стася Андриевская Страница 9

Я вскинула голову.

– Что? Что вы сказали?!

– Я лично очень соболезную вам в связи с такой жесткой гибелью вашего отца, но поймите, что следствие не всесильно, особенно когда речь идёт о таком подготовленном человеке, как Гордеев.

– Отца?.. – прохрипела я, прозревая вдруг. – А, да… Да, я понимаю… Следствие… И… – Горло перехватило, и я умолкла.

Значит, это всё правда? Игнат действительно добрался до него и устроил показательный самосуд? Публичное торжество справедливости? Священная месть?

А я? Я тогда что, действительно просто одна из жертв лаборатории? И её захват действительно никак не связан ни с Игнатом, ни с Морозом? Да и нет для меня теперь никакого Мороза, и никакого Дока, как и нет их для всех остальных простых гражданских…

– А давайте-ка я зайду в другой раз, – поднимаясь со стула, вырвал меня из хаоса мыслей Виктор. – Скажем, послезавтра. Мне кажется, этот разговор вас растеребил, и вам нужно собраться с мыслями. Соглашение о неразглашении оставлю здесь, чтобы вы могли ознакомиться без спешки. Как раз в новый экземпляр включу дополнительный пункт о том, что вам разрешено обращаться к психотерапевту Илясовой. – На выходе остановился вдруг. – Кстати, такой ещё деликатный момент… Может, ещё до выписки вам стоит серьёзно проконсультироваться со специалистами по поводу беременности? Наши токсикологи говорят, что применённый газ хотя и относится к малотоксичным, но теоретически способен вызывать мутации на сверхмалых сроках развития эмбриона, не вызвав при этом его гибели. А значит, патологии будут выявлены у уже подрастающего плода, и это куда серьёзнее. Поговорите об этом с врачом. Возможно, стоит подумать об аборте, раз уж вы всё равно пока здесь?

Глава 4

Около 7 месяцев назад

– Я ждал тебя, – удовлетворённо откинулся в кресле Дед, – мне ещё в прошлый раз показалось, что мы не договорили.

– Контора готовит мне замену, – без предисловий перешёл сразу к делу Гордеев. – Вы опасаетесь, что мои игры в отношения с девочкой зашли слишком далеко и в решающий момент я не смогу завершить начатое. Так?

Дед развёл руками:

– Чем эффективнее агент, тем пристальнее к нему внимание, кому, как не тебе это знать? И у меня действительно есть ощущение, что ты… – покачал головой подбирая слово, – слегка колеблешься. При этом и не доверять тебе оснований нет, но избегнуть любых сюрпризов мы просто обязаны. А поэтому было принято решение вывести тебя из операции. Не думаю, что это вызовет затруднения с основным сценарием. Даже наоборот, есть мнение, что если девочку отдаст Жагровским кто-то другой, кто-то, кто увёл её из-под твоего легендарно-влюблённого носа – это вызовет больше доверия, чем если её отдашь ты сам. И я очень надеюсь, что тебе хватит ума не идти против Конторы. Не хотелось бы применять контрмеры.

Гордеев пожевал губу.

– Не пойду, это бессмысленно. У меня другая цель.

– Ах вот даже как? И это ты мне сейчас вот так запросто говоришь, да? О том, что у тебя какая-то там другая цель? – Дед недобро нахмурился, но Гордеев выдержал взгляд. – Объясниться не хочешь?

– За этим и пришёл. Дело в том, что я изначально ошибался. Вернее, схема просчитана верно, но она, как теперь выясняется, малоэффективна из-за недостоверной информации на которой основывалась. На самом же деле Жагровские ничего не решают и скорее всего даже не имеют прямого выхода к верхушке. Они лишь пешки, причём, довольно мелкие, и, отдав им девчонку, вы её просто сольёте ни за грош.

– Возможно. Но они всё равно единственный ключ, который у нас есть на данный момент. Только через них можно попытаться продвинуться дальше. К тому же, теперь я вижу, что не ошибался, и ты действительно готов поддаться эмоциям. Ну и что это, жалость? Муки совести? Или иллюзия личного счастья? – с каждым словом изрытое ожогами красное лицо Деда становилось совсем уж пунцовым, слова срывались с губ сухо и жёстко. Льдисто-голубые глаза недобро сощурились: – А тебе напомнить, ЧТО стоит на кону? Или озвучить новые данные разведки? Пожалуйста: в Китае негласно введён оранжевый уровень. А значит, у них уже есть прецеденты. Да, единичные. Да вовремя выявленные и локализованные. Но они есть, а значит лаборатории существуют, а всё остальное – лишь вопрос времени и эффективности работы тамошних спецслужб. А что у нас? Учитывая, что мы который год топчемся на одном месте и только появление этой девочки хоть как-то сдвигает всё с мёртвой точки? Сдвинуть – это самое сложное, ты же знаешь. Стоит лишь сдвинуть, а дальше пойдёт. Так что нет, Гордей, ты не ошибался. Ты, мать твою, с самого начала сделал правильную ставку на Жагровских и создал действительно эффективную схему по внедрению в их группировку! И она будет отработана, как бы ты теперь ни пытался соскочить. И девочка эта твоя в любом случае остаётся у нас! – треснув кулаком по столу, подышал, гневно трепеща ноздрями. В сердцах двинул от себя какую-то папку. – Если её вообще удастся найти и перехватить раньше Жагровских. Вот уж где слив, так слив! И, между прочим, исключительно благодаря твоему самоуправству и несогласованности с центром! Это ты её упустил! Ты! Заигрался, а теперь на попятную? Пытаешься убедить, что девчонка не так уж и важна? А может, она вообще уже давно у тебя, и ты пришёл отводить от неё стрелки, м? Что прикажешь думать?

– Я прекрасно понимаю ставки, – скрипнув зубами, прорычал Гордеев, – и последнее, чего я мог бы захотеть – это слиться. Однако теперь очевидно, что возможен и другой расклад для операции. В разы действеннее, бьющий точно в цель, минуя хороводы вокруг мелких посредников типа Жагровских. То, что позволит нам не только выйти на вершину пирамиды, но и, с огромной вероятностью, выявить расположение самой лаборатории уже в ближайшее время. И я готов дать этот новый расклад… но у меня есть ряд условий.

– Что?! – резко подался вперёд Дед. – Да ты… Ты совсем охренел? Кому нужны твои условия, если прямо сейчас, по щелчку пальцев, я могу закрыть тебя лет на десять за срыв операции и неподчинение в условиях массовой угрозы населению?

– Можешь, да, – отбросив вдруг формальности, Гордеев двинул к себе стул, уселся через стол от начальника. – Но не делаешь, потому что знаешь, что новый расклад у меня наверняка действительно есть, и он наверняка действительно в