Иди ты... в жёны (СИ) - Кит Тата Страница 9

Как напрягается его пресс, пока он долбит молотком по гвоздю…

Боже, как же хорошо он долбит…

Так!

Кхм!

Соберись, Любонька! Соберись!

Нам эти облизанные городские мажоры ни к чему. Как и мы, простые деревенские девчонки, им.

Городским модникам, типа Титова, нужна доска – два соска, а мне…

Мне бы уже, если честно, хоть кто-нибудь с членом.

Спустя три года воздержания я согласна даже на то, чтобы член был надувным.

Интересно, а бывают надувные секс-куклы для женщин?

Надо будет как-нибудь загуглить…

Судя по тому, что я пускаю слюни даже на Титова, забыв о том, что в начале, в середине и в конце любого нашего разговора мне хочется придушить его ногами.

Но физически он хорош. Чертовски. И с этим спорить бессмысленно.

А то, что по пальцам молотком попадает уже, наверное, пятидесятый раз, так это мелочи. Уверена, на его пальцы – кривые и ничего не умеющие – никто даже и не смотрит. Смазливого личика, кучи бабла и подтянутого торса вполне достаточно для мокрых девичьих трусов.

Я горько вздохнула, придя к выводу, что, наверное, ни настолько я голодна в сексуальном плане, чтобы набрасываться на Титова.

По крайней мере, пока что.

Допила уже остывший кофе залпом и ушла в кухню, где по-быстрому нажарила оладий на завтрак. Конечно, из расчета на то, что Титов тоже будет завтракать.

Я, возможно, та ещё мегера (персонально для Титова), но бабушка с дедушкой учили меня быть гостеприимной. А там уже, как говорил мой дед: «дохлёбывай и уёбывай».

Приготовив завтрак, я привела себя в порядок.

В очередной раз с восхищением посмотрела на себя в зеркала на трельяже.

Вот что творит правильное питание животворящее!

Всего месяц питаюсь нормально. Не на бегу, не перекусами, не бутербродами. И уже похудела на семь килограммов. Ушли отёки и синяки под глазами.

Сон здесь, конечно, тоже сыграл немаловажную роль.

Ну, и конечно, отсутствие Титова, играющего на моих нервах так же ужасно и бездушно, как он делает забор.

Легкий макияж, летнее платье в мелкий цветочек, сексуально сползающее с плеч, и я готова ехать в строительный за новыми обоями и мелочью для декора.

Напоследок придирчиво посмотрела на своё отражение, нанесла немного духов на кожу шеи и ключиц, и вышла из дома, прихватив сумочку.

Такси вот-вот приедет.

Злой, как собака, Титов, шипел матом на доску, которая криво прибилась.

Они тут, к слову, все были криво прибиты. Непонятно, по какой он пытался ориентироваться.

- Доброе утро, - произнесла ехидно, проходя мимо мужчины.

Он вскинул голову и хмуро на меня посмотрел. Вновь отвернулся к забору, но вдруг резко снова повернулся ко мне. Удивленно осмотрел с головы до ноги и обратно, и присмотрелся к лицу, будто не поверил, что это действительно я.

- Доброе, - обронил. Прочистил горло, выпрямился и, покачивая молотком в руке, с подозрительно сексуальным прищуром смотрел на мои голые плечи и, конечно же, декольте. Я тоже не теряли зря время, пялясь на его пот в мелких каплях пота. – Красивая, - вдруг изрек Титов. – А что в офис такая не ходила?

Вот мудак!

- В офисе мне трахали только мозг, а теперь есть вероятность, что обратят внимание и на другие части моего тела.

Боже! Я реально это вслух ляпнула?!

Надо перестать таращиться на его торс.

- Вероятность стопроцентная, Авдеева, - хмыкнул Титов, быстро облизнув нижнюю губу кончиком языка.

Я сглотнула, словно испытываю жажду.

К счастью, вовремя подъехало такси.

- Я в город, - обозначила я. – Сказала бы, что ты за старшего, но за старшего у меня только Лёнька бывает. Как закончишь, будь добр, исчезнуть. Через час приедут работники, будут ставить новый забор.

- А нахрена я тогда этот городил?! – выпучил он возмущенно глаза.

- В воспитательных целях. Ты сломал, ты свою ошибку и исправил. Всё. Чао!

- Издеваешься? Я есть хочу! Помыться, в конце концов!

На секунду мне стало жалко… делиться с ним оладьями.

Уже даже и торс его разонравился, стоило ему заговорить.

Вздохнув, я всё же заглушил в себе стерву и сухо объяснила:

- В доме на кухне оладьи. С чаем, сахаром и сметаной разберешься сам. Кроме кухни никуда свой нос не суешь. Помыться – вот баня, - указала я на небольшую избенку в стороне от дома. – Натопишь из досок, которые тут прибил. Вода – летний водопровод в огороде. Вентиль увидишь сам. С флягой, думаю, тоже разберешься сам.

- С твоей? Тут так свистит, что хрен разберешься, – ехидно уколол он.

- Смешно, - бросил я без эмоций. – До обеда, надеюсь, справишься?

- Ага, - фыркнул он небрежно. Так, будто послал меня куда подальше.

Бросил молоток в дедушкин ящик и пошёл, не оборачиваясь, прямо в дом. Как хозяин, блин!

Задница у него, всё-таки, тоже классная…

Глава 9. Санька

Глава 9. Санька

В дом Авдеевой я заходил как в свой.

Пользуясь исключительно ногами, снял у порога уже убитые в хлам туфли, у которых отошла подошва и облезла кожа.

И за что я только бабки платил?

Из крана на кухне у нее текла только холодная вода. Но это даже лучше. После жары, которая едва не спалила меня, холодная вода – как бальзам на почти сгоревшую кожу.

Пока мыл руки, чуть не захлебнулась слюной от запахов, что витали по кухне.

Ел последний раз вчера ещё в обед. Уже и не помню, что.

Наспех обтер руки о висящее рядом полотенце, не разбираясь, для чего оно, и сразу метнулся к столу, где под цветастым вафельным полотенцем оказалась, похоже, скатерть-самобранка.

Стеклянные или даже хрустальные вазочки с вареньем, сметаной. Вазочка побольше с конфетами в цветных фантиках. Здесь же блюдце с сыром и колбасой, второе – нарезка из огурцов и помидоров. И большая плоская тарелка с румяными оладьями.

Сто лет не ел оладий. Наверное, в начальных классах, когда мама ещё хоть иногда заглядывала на кухню с настроением что-нибудь постряпать, но с годами это желание у неё ушло бесследно и отдано домработнице, с которой мы ели только то, от чего нереально поправиться.

Тут же, на столе, была записка. Знакомый почерк на маленьком квадратике бумаги сообщал:

«Чай в чайнике. Не в том, что сейчас читает эту записку, а в том, что на плите.»

- Ха-ха, - выдавил саркастичный смешок. – Сучка, - хмыкнул теперь уже с улыбкой. Сложил записку, оставил на краю стола и взял, наконец, дну из оладий. Откусил щедрую половину и испытал экстаз. – Охренеть!

Тут же закинул в рот вторую половину. Метнулся к плите и налил себе чай, бросив в пустую кружку рядом чайный пакетик и залив его кипятком.

Вернулся за стол и, не помня себя, напал на оладьи, щедро сдабривая их сразу сметаной и малиновым вареньем.

Не знаю, что это за сметана такая, в которой ложка почти стояла, но точно знаю, что вкуснее сметаны я в своей жизни не ел. Ни капли кислинки. Только охренительный сливочный вкус, обволакивающий каждый вкусовой сосочек.

Я съел всё, что было на столе. Дожевывая последний огуречный кружочек, сам не понял, как так произошло.

Составил все эти уже вылизанные мной вазочки и тарелки, как было, и накрыл тем же вафельным полотенцем в цветочек.

Вновь помыл руки – теперь уже после еды, и пошёл с экскурсией по дому.

Похоже, Авдеева конкретно взялась за этот дом: свежий гипсокартон, отопление, потолки… здесь всё было новым. А вот мебель я всякая мелочевка – старая рухлядь, по которой давно плакала какая-нибудь свалка.

Я с тоской посмотрел на кровать в одной из комнат. Хоть она тоже была старой, но после ночи, проведенной в машине, я бы вырубился даже на ней.

Но сначала нужно помыться.

Кстати, в доме я нашёл ванную комнату, но, к сожалению, стоящая в ней душевая кабинка оказалась без воды.

Что там Авдеева говорила про баню? Из забора, вентиль в огороде?

Что ж, придется разобраться и с этой хренью.

Надев обратно свои уже драные туфли, вышел на улицу, где солнце, кажется, стало палить ещё более безжалостнее.