Сандра Браун - Дитя четверга Страница 9

Другая его рука отыскала грудь Эллисон под рубашкой и стала легонько ее ласкать. Большим пальцем Спенсер начал массировать сосок, отчего тот превратился в твердый камешек.

– Энн, я знал, что у нас так все будет, – шепотом проговорил Спенсер.

Имя сестры прозвучало как пощечина, и Эллисон пришла в себя. Она высвободилась из его дерзких, хотя и деликатных объятий. Удивленный, он позволил ей это сделать. Эллисон отодвинулась от Спенсеpa. Стоя посреди гостиной Энн, она зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями.

Открыв наконец глаза, Эллисон увидела, как Спенсер пристально наблюдает за ней. Он оставил ее в покое, дав время разобраться в своих чувствах.

– Вы должны уйти, Спенсер. Немедленно. И забудьте… этот поцелуй.

– Если вы просите, я уйду, но поцелуй не забуду.

– Вы должны! – выкрикнула она. Спенсер думал, что перед ним невеста его друга. Сегодня она была Энн, но завтра снова превратится в безвкусно одетую Эллисон, и он больше никогда не посмотрит на нее. И главное – то, что сейчас происходит между ними, способно разрушить отношения Энн и Дэвиса.

– Я не могу это забыть, – твердо заявил он. – У меня не было намерений идти в ресторан и влюбляться в вас, но так уж случилось. Когда я расстался с вами, то подумал: может быть, вы стали такой желанной потому, что там горели свечи… Или из ревности – ведь Дэвис испытывает к вам такие чувства.

Он шагнул к ней, но когда протянул руку, Эллисон отскочила. Однако на лице Спенсера можно было прочесть решительность и непреклонность.

– Так или иначе, я поцеловал вас. И это свело меня с ума. Неужели вы и в самом деле полагаете, что я могу все забыть?

– Вы хотите сказать, что всегда добиваетесь того, чего желаете?

– Да.

– Невзирая ни на какие последствия?

Он поджал губы, пытаясь справиться со своими чувствами.

– Как бы вам ни казалось, но я человек чести. Я хочу вас, Энн. И судя по всему, вы хотите меня. Но мы должны помнить, что есть Дэвис. И так или иначе придется что-то решать.

После этих слов Эллисон почувствовала, как ее охватила паника. Побелевшими пальцами она сжала воротник рубашки.

– Что вы имеете в виду?

– Предоставьте это мне. – Он сделал к ней три решительных шага и крепко поцеловал.

– Нет, Спенсер, выслушайте меня. Вы не должны…

Он снова поцеловал ее. Затем, пока она еще не пришла в себя и не восстановила дыхание, вышел из комнаты.

Эллисон несколько секунд тупо смотрела на закрывшуюся дверь. Прикрыв дрожащей рукой рот, она прошептала:

– Господи! Что же я наделала?!

Глава 3

На следующий день ровно в час Эллисон была в клинике, куда приехала справиться о состоянии здоровья Энн.

– Она в реанимации, – ответила сестра, – но вы можете к ней пройти.

Эллисон двинулась по коридору, стены которого были украшены изящными литографиями с подсветкой, между ними стояли кадки с роскошными тропическими растениями. Прежде чем выразить сочувствие находящимся в палатах больным, посетителям предоставлялась возможность полюбоваться этим безмятежным антуражем и едва ли не позавидовать пациентам.

Проведя бессонную ночь, Эллисон в восемь утра позвонила в клинику, и ей сказали, что мисс Леман сейчас повезли в хирургию, где ей сделают анестезию.

В реанимации находились две пациентки. Около каждой дежурила медсестра. Кровать Энн стояла возле двери. Глаза сестры закрыты, однако никаких медицинских аппаратов рядом с ней не было. Она спала, вытянув руки по швам. Под больничным халатом Эллисон разглядела бинты. Она поморщилась.

– Энни! – негромко позвала Эллисон, касаясь руки сестры. – Энни!

Веки Энн шевельнулись, она открыла глаза и через какое-то время узнала Эллисон.

– Привет! – Было такое впечатление, что она, словно горошины, покатала это слово во рту, прежде чем произнести его.

– Как ты себя чувствуешь?

– Отлично… Очень хочется спать. – Энн пошевелила плечами и поморщилась. – Я бы чувствовала себя паршиво, если бы не мысль о том, как эффектно буду выглядеть в бикини.

Эллисон улыбнулась, но улыбка получилась натянутой. Несмотря на свое возбужденно-эйфорическое состояние, Энн заметила это и произнесла:

– Не надо беспокоиться. Я чувствую себя отлично, честное слово. Доктор сказал, – тут ее глаза подернулись поволокой, однако усилием воли она снова открыла их, – сказал, что все будет чудесно.

– Хорошо. Я рада… А когда они переведут тебя в палату?

– Скоро, наверное. – Энн снова закрыла глаза.

Эллисон почувствовала себя беспомощной. Она провела ночь в тягостных раздумьях, ища способ, как бы поправить дело. И решила, что прежде всего надо обо всем рассказать Энн. Но Энн была не в состоянии слушать.

– Энни, – сделала еще одну попытку Эллисон, теребя руку сестры. Когда та открыла зеленые глаза, Эллисон предложила:

– Давай я позвоню Дэвису. Он с ума сойдет, если узнает, что ты решилась на хирургическую операцию, не поставив его в известность. Дэвис приедет и будет держать тебя за руку… Он, а не я. Дэвис очень огорчится, когда откроется, что ты сделала это втайне от него.

– Нет, Эллисон, нет, – прохрипела Энн. – Пока что нет.

– Но он должен знать.

– Дэвис узнает… Но я не хочу, чтобы он видел меня, пока не снимут бинты и я не стану красивой.

– Не имеет значения, как ты выглядишь. Он любит тебя.

– Пожалуйста, Эллисон, не надо. – Энни снова закрыла глаза, и Эллисон показалось, что сестра заснула. Спит или делает вид? В детстве Энн нередко избегала многих неприятностей, прикинувшись спящей.

– Я позвоню тебе попозже, – сказала Эллисон, отпустила безжизненную руку сестры и вышла из палаты.

Она невольно рассердилась на Энн. Именно Энн заварила всю эту кашу, а теперь отсыпается. А вот Эллисон надо искать выход из создавшегося положения.

– В конце концов я не виновата, если ее брак с Дэвисом расстроится, – в сердцах проговорила она, открывая тяжелую больничную дверь и выходя на яркое солнце, Тем не менее Эллисон знала, что вина ляжет на нее. Если свадьба не состоится, будут ругать ее, в том числе и она сама.

Идя в лабораторию, Эллисон пыталась найти оправдание себе, однако все ее аргументы казались неубедительными. Она танцевала с мужчиной. Она впустила его в дом Энн. Она позволила ему такие вольности, которые следовало бы пресечь одним гневным взглядом. Она позволила ему целовать ее.

И даже ответила на поцелуй. Самоуверенный повеса затеял игру с Энн, а ведь он никогда ее не видел. Вознамерился разрушить добрые отношения, создать треугольник, в котором фактически никто из троих не был причастен к тому, что происходит. Она была ответственна за этот кавардак и в то же время бессильна что-либо сделать, если не хочет выглядеть старой девой.