Мария Баррет - Обманутая Страница 9

– Гил! Достаточно! – резко прервала его Мойра и повернулась к Ливви. – Начинает сказываться возраст бабушки. Ничего не поделаешь, время берет свое.

– Неправда! Она всегда такая с тех пор, как ты и па…

– Хватит, я сказала! – Мойра всегда очень быстро и громко взрывалась. Гил моментально замолчал. Ливви всегда хранила свои подозрения и не афишировала их. Мать ее отца обвиняла Мойру в смерти Брайана, и Ливви хорошо понимала ее. Ливви сама считала, что Питер тоже был виноват в этом. Она не собиралась поддерживать или осуждать бабушку – это все равно не вернет отца. Ее мать связалась с Питером еще до несчастного случая, и этого никто не мог опровергнуть. Ливви только попыталась смягчить Гила.

– В свое время, дожив до этого возраста, мы и сами, может быть, будем такими, Гил. А может, и куда хуже.

– Не собираюсь так долго ждать, чтобы проверить, так это или нет, – ответил Гил. – Я лично скажу своей будущей жене, чтобы она прибила меня, если я стану таким. Я никогда…

– Мойра! Мойра!

Гил не закончил фразу и взглянул на мать. Потом он быстро вскочил, подхватил свой магнитофон и повернулся к двери.

– Мойра! Ты на кухне? – Высокий дребезжащий голос Эдди звучал резко и рассерженно. Мойра быстро отозвалась:

– Да, Эдди! Мы здесь.

Гил быстро помчался к двери, и в этот момент Эдди распахнула дверь и шагнула в кухню. Гил вжался в стену, пропуская ее и стараясь быть незаметным.

– Черт возьми! Ты могла бы сразу отозваться! – сказала Эдди, швырнув свою сумку на стол. – Я так понимаю, у твоего ублюдка каникулы?

Ливви видела, как ноздри Мойры яростно раздулись, но она промолчала. Гил молча выскользнул через дверь, а кухня наполнилась удушающим запахом нафталина.

– Боже, Ливви, как здесь жарко. Ты не могла бы открыть окно? – сказала мать.

– С каких пор тебе стало жарко? – огрызнулась Эдди. – Насколько мне известно, твой муж никогда не называл этот дом жарким! В этом доме…

– Я не думаю, что здесь действительно жарко, бабушка. Я… – попыталась вмешаться Ливви.

– Я спрашивала твое мнение по этому поводу, Оливия? Ну, отвечай мне!

Ливви лишилась дара речи и покачала головой. Эдди вела себя как обычно, но Ливви опять забыла, какой страх она может вызывать. Каждый раз она вспоминала это вновь.

– Так или иначе, – вдруг улыбнулась Эдди, – иди и поцелуй свою бабушку. – Она развела руки, и Ливви, задержав дыхание, шагнула в ее нафталиновые объятья.

– Ты все еще живешь со своим скользким выскочкой? Хм, я так и думала, – презрительно фыркнула Эдди. – Ничего, придет время, и ты поймешь, что подцепила ничтожество. Уж тогда ты подыщешь себе что-нибудь действительно стоящее, Оливия. Но это будет не прилизанный пай-мальчик, какие всегда преследовали тебя.

Отпустив Ливви, Эдди уселась на облюбованное место и по-хозяйски спросила:

– Мойра! Ты уже приготовила для нас чай?

Мойра молча кивнула, стараясь не обращать внимания на колкости и грубость старухи. Она повернулась и стала накрывать на стол, пока Эдди задумчиво потирала бородавку на своем лице.

– Оливия, я по дороге купила тебе подарок, – сказала Эдди равнодушно, без всякого тепла в голосе. – Он в сумке. – Она повернулась и взглянула на внучку. – Ладно, нечего изображать из себя идиотку, а у меня и так было много хлопот с этим подарком! Пойди и возьми его! – Ее голос был раздраженным и злым, поэтому Ливви мгновенно подошла к столу.

– Она очень тощая, – сказала Эдди Мойре, не обращая внимания на Ливви. – Может быть, ты поделишься своим мясом – тогда вы обе будете в полном порядке. – Она захихикала, но смех перешел в кашель. Быстро достав из рукава громадный старый носовой платок, она с оглушительным шумом высморкалась в него.

– Это восхитительно, бабушка! – воскликнула Ливви, держа блестящую убийственно-красную блузку с большим вырезом вокруг шеи.

– Хорошо! Я так и думала, что тебе понравится. Я так и сказала юной леди в магазине.

Ливви удивленно улыбнулась и переглянулась с Мойрой.

– Спасибо, бабушка! Это по-настоящему роскошная вещь!

– Несомненно, это так, Оливия, – сказала Эдди, взяв толстый ломоть чеддера и нарезая его мелкими кусочками. – Я надеюсь увидеть тебя в ней в твоей будущей передаче.

Поздно вечером, перед ужином, Ливви стояла в гостиной, оклеенной выцветшими розовыми обоями и пыталась вспомнить, как выглядела эта комната, когда отец был жив. Она пыталась вызвать в памяти воспоминания о мебели, которая украшала гостиную, но, кроме книжных шкафов из красного дерева в георгианском стиле, дивана и стола орехового дерева, ничего вспомнить не смогла. Память отказывалась подчиняться ей. Сейчас здесь все изменилось. Все менялось медленно и целенаправленно, пока комната не приобрела другой вид. Вместе с мебелью была уничтожена всякая память об ее отце. Он был просто вычеркнут из жизни.

Ливви посмотрела на Мойру, которая вошла в комнату и придерживала дверь открытой для Питера, идущего за ней следом: он держал поднос с напитками. Она улыбнулась матери, выглядевшей утомленной и ожесточившейся, и на какой-то миг ощутила сильную любовь к ней. Мойра подошла к камину и стала греться. Ливви присоединилась к ней. Они молча стояли рядом, ожидая, когда Питер разольет напитки.

– Ну и как вы обе провели день? – спросил Питер, вручая им бокалы виски с содовой.

Мойра пожала плечами, а Ливви мягко улыбнулась:

– Как в триллере с ужасами. Нас весь день пугала бабушка – как только было в ее силах.

– О, только не это! – Питер повернулся и взглянул на Мойру, но та, сделав вид, что не заметила его взгляда, молчала.

– Что плохого в том, что нас навестила бабушка? – враждебно спросила Ливви.

– Но она… она так несправедлива! – попытался объясниться Питер. – Я не преувеличиваю. Каждый раз, появляясь здесь, она жестоко мучает Мойру. Она дьявольски груба, называет Гила ублюдком и издевается над Мойрой…

Ливви заметила взгляд матери, брошенный на Питера. Поймав этот взгляд, Питер моментально замолчал, залпом выпил виски, но потом все же сказал:

– Но мы с твоей мамой стараемся не обращать внимания на ее выходки.

Ливви какое-то время смотрела на огонь.

– Я понимаю, что Эдди совершенно невозможна, но она – единственная ниточка, связывающая меня с моим отцом. – Левви снова нарушила молчаливое взаимопонимание, существующее между матерью и Питером, но упрямо продолжала: – Очень важно не разорвать эту ниточку. Я думаю…

– Я знаю, – резко оборвал ее Питер. – Мойра рассказала мне, что ты думаешь.

– Поэтому она приходит к нам, когда пожелает, – сказала Мойра, категорически заканчивая разговор.

Питер и Ливви поддержали желание Мойры сменить тему. Только темы никак не находилось. Несколько минут стояла тишина.