Анна Дубчак - Филе женщины в винном соусе Страница 9

— Мне надо срочно домой. Меня разыскивает муж.

— Сейчас я вас покормлю.

— Но я не хочу есть.

— Зато я хочу увидеть, как вы едите. Вы очень красивая, знаете? Как вас зовут?

— Эсмеральда, — мрачно отозвалась она и натянула одеяло до самого носа. «Этот идиот убьет меня». И вдруг ей стало все ясно. Ее просто похитили. Этот мужик ехал мимо, увидел, в каком беспомощном состоянии находятся они с Антоном, и, узнав ее, жену директора банка («Нечего было показываться на презентациях и в казино!»), решил сделать на этом деньги. Потребует у Глеба выкуп, как в дешевом детективе. Как же теперь выкарабкиваться?

— Вас зовут не Эсмеральда, — донеслось до нее откуда-то издалека. Она очнулась. Сильно ломило затылок. Наверно, она все-таки пострадала в аварии. — Скажите ваше настоящее имя.

— Это вам ни к чему. Верните мне мою одежду и дайте возможность вернуться домой. Мой муж отблагодарит вас, если вы будете добры ко мне. — Она говорила и чувствовала, что слова ее разбиваются о глухую стену непонимания. Казалось бы, что такого особенного она сказала, что он смотрит на нее как на привидение. Очень странный взгляд. — Не смотрите на меня так.

— Как так?

— Вот так, как вы смотрите. У вас нехороший взгляд, вам никто этого не говорил?

— Мне много кто говорил неприятные вещи. Ну и что ж с того? Каждый человек индивидуален. Так я принесу вам поесть, хорошо? Правда, могу предложить только одни консервы, но вам необходимо подкрепиться. — Он ушел и через несколько минут вернулся с подносом, на котором стояла тарелка, наполненная разогретой фасолью с мясом, стакан крепкого чая и нарезанная ломтиками городская булка. Еще там была ложка и блюдце с треугольничками консервированного ананаса. Она решила про себя, что он прав относительно того, что ей надо подкрепиться. Поэтому на время постаралась забыть о том, в какой странной ситуации оказалась, и, закутавшись в одеяло, принялась за еду. Мужчина вышел из комнаты, потом через какое-то время вернулся, сел прямо перед ней, и когда она подняла глаза, то увидела, что он тоже совершенно голый, а в руках у него смычок, которым он собирался играть на возникшей неизвестно откуда виолончели. Она чуть не поперхнулась и затрясла головой, словно прогоняя наваждение — это зрелище было более чем странным, — на что мужчина лишь удовлетворенно хмыкнул и коснулся смычком струн… Она поела и отодвинула от себя стул с подносом. «Пока он играет, я успею схватить свитер и брюки и выбежать из комнаты», — подумала она. Но мужчина, словно прочитав ее мысли, отставил от себя инструмент и прислонил его к стене:

— Вам понравилось, как я играю?

— Не знаю, я не разбираюсь в такой музыке. Спросите что-нибудь полегче.

— Тогда ложись, — сказал он вдруг уже изменившимся голосом. — Ложись. Теперь у тебя появились силы, а они тебе сейчас пригодятся.

Так вот что было у него на уме!

— Не прикасайтесь ко мне, — прошептала она, только сейчас заметив, как напрягся его орган. — Отпустите меня… Мой муж убьет вас… Не подходи ко мне, скотина!..

Но он оказался сильным, без труда подмял ее под себя и, схватив одной рукой сразу два ее запястья над головой и с силой сжав их, ногой раздвинул ее ноги и при помощи свободной руки прижал ее колено к матрацу.

— Будешь молчать — дольше проживешь, — тяжело дыша, проговорил он, двигаясь внутри нее, — представь, что я твой любимый мужчина, ну… Расслабься, а то мне придется тебя ударить…

Она зажмурилась и изо всех сил вонзилась зубами ему в плечо…

Она не помнила, сколько прошло времени. В ушах стоял гул. Это ее мучитель снова играл на виолончели. В комнате было жарко от пылающей газовой печи. Она лежала на постели уже без одеяла. Руки ее были привязаны к каретке, а ноги, слегка раздвинутые, стягивали ремни, намертво прикрученные к нижней планке кровати. Она знала, что пройдет какое-то время и он, закончив играть, развяжет ей ноги только для того, чтобы снова совершить этот скотский акт. А потом опять привяжет ее к кровати.

— Тебе нравится, как я играю?

Она отвернулась к стене, чувствуя, что теперь никогда занятие сексом не принесет ей радости и удовольствия. Этот урод все сделал для того, чтобы она больше не подпустила к себе ни одного мужчину. Но самое ужасное было, когда он подходил к ней, возбужденный своими собственными фантазиями и тем зрелищем, которое сам себе устроил, и, не отвязывая ни ее рук, ни ног, заставлял ее делать еще более чудовищные вещи.

— Видишь, как удобно, так тебе не понадобятся ни руки, ни ноги. Только не ленись и делай то, что говорят.

И снова звучала музыка… Наступила ночь. Он унес виолончель из комнаты. Вернулся, развязал женщину и, убедившись в том, что она мертва, завернул ее в одеяло вместе с одеждой, вынес из дому, погрузил в машину и повез в город. За несколько километров до поста ГАИ, притормозив возле железнодорожного переезда, вышел из машины, достал свой страшный груз из багажника и положил его на обочину дороги. Затем вернулся, выкурил сигарету и поехал навстречу сверкающему огнями ночному городу.

Глава 6

ЛЮБОВНИКИ: НАСТОЯЩИЙ И БЫВШИЙ

Дверь ей открыл мужчина лет сорока с красными воспаленными глазами. Он был одет в наспех накинутый шелковый халат, между полами которого виднелась полосатая пижама. Его идеальной формы голову покрывали густые, коротко стриженные седые волосы.

— Кто вы и что вам надо? — спросил мужчина тоном, который мог принадлежать человеку, всю ночь не спавшему и вздрагивавшему от любого шороха и стука, звонка и звука шагов — всего того, что могло свидетельствовать о возвращении человека, исчезнувшего внезапно и дорогого настолько, насколько может быть дорога любимая жена. Это был Глеб Передреев, муж Нины Лискиной, не пожелавшей после свадьбы взять фамилию мужа, но вот уже семь лет жившей общей с ним жизнью.

— Меня зовут Наташа. Я — бывшая учительница музыки вашего племянника, Антона Лискина. Дело в том, что ваша жена вместе с Антоном попала в аварию… Антон с небольшой травмой лежит в больнице, а вот вашей жены, Нины, нигде нет. Ну я и подумала, что она, быть может, уже дома?

— Авария? — Она заметила, как он побледнел. — Где это случилось и когда?

— Приблизительно в полночь или чуть позже. Я точно не знаю.

— Они с Антоном поехали в гости к одним нашим знакомым… Вы проходите, я сейчас оденусь и отправлюсь немедленно… Хотя куда? Куда я могу сейчас поехать? — Он в нервном движении сцепил кисти рук.

— Я была уже в ГАИ. Легче застрелиться, чем что-нибудь у них узнать. Но они сказали, что на месте происшествия обнаружили только мальчика. Вы не знаете, где еще может быть ваша жена?