Ирина Касаткина - Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы Страница 90

Настя засопела, ушла в другую комнату и с горя включила телевизор. Там местный канал показывал новогодний концерт в Клубе строителей. Ведущая объявила, что сейчас ученица пятьдесят второй школы Марина Башкатова прочтет стихи собственного сочинения. На сцену вышла хорошенькая зеленоглазая девушка с каштановыми кудряшками. Воображаю, мрачно подумала Настя. Наверно, какая-нибудь муть, вроде стихов в «Вечернем городе» – сплошная графомания.

Она приготовилась переключить канал, но первые же услышанные строки снова привлекли ее внимание.

Поутру посмотрю из окна,Подышу на искристые льдинки,

слегка покачиваясь, читала девушка. Хорошенькая, подумала Настя. Волосы красивые. И платье. Надо фасон запомнить, может, сошью себе когда-нибудь такое.

Вот Вселенная снова видна,В белых пачках танцуют снежинки.

Точно, снежинки, будто балерины – согласилась Настя. Хорошие стихи. Надо дослушать.

Горожан новогодние сныВылетают тихонько из окон,Слабый свет наплывает с востокаОтраженьем далекой весны.

Новый год начинает разбег.Небеса потемнели – к ненастью.Как торжественно падает снег!

Немного помолчав, она закончила дрогнувшим голосом:

Как мучительно хочется счастья.

Последняя строчка больно ударила Настю по сердцу. Как точно! – подумала она, именно мучительно. Знать бы только: в чем оно, счастье? Какая умница эта Марина. Пятьдесят вторая школа – это где раньше училась Соколова. Сильная школа, все говорят. Вот бы когда-нибудь познакомиться с этой поэтессой или хотя бы почитать ее стихи. Надо будет спросить Иру, может, они знакомы?

Первого января родители отчалили в город, и в доме наступила благодатная тишина – ею Настя упивалась все каникулы. Она очень подружилась с дедушкиным пуделем Франтом – большим собачьим интеллигентом, умевшим подавать любую из четырех лап. Они вместе гуляли по саду, ходили на базар и даже в библиотеку, куда Франта пускали без слов: знали, что он чистоплотен и попусту лаять не станет. – Ваш Франтик еще не человек, но уже не собака, – хвалила песика заведующая библиотекой. Франт в ответ благодарно вилял хвостом.

Глава 31. Наташкины страдания

Возвращаться в город очень не хотелось, но пришлось. Как и все хорошее, каникулы кончились, и снова потянулись учебные будни. Настя не стала рассказывать Наталье о разговоре с Анечкой и запретила ей вообще упоминать о происшествии на маскараде. Та попыхтела, но смирилась. Но ужасное Анечкино признание не выходило у Насти из головы. А если правда, у нее будет ребенок, замирая, думала она. Когда он родится: летом или осенью? Наверно, уже через пару месяцев станет заметно. Интересно, знает Вадим об этом? Неужели он и вправду ее бросил из-за меня? И как это можно: бросить, когда все было? Наверно, он к ней вернется, когда узнает о ребенке. Почему она тянет, не говорит ему? И как же это можно: обнимать одну, а любить другую? А я? Разве я смогу – с ним после всего? Да никогда! Буду все время думать, как у него было – с ней. Господи, до чего же больно!

Умная Наталья, хоть и не догадывалась, в чем дело, посоветовала брату и его другу оставить Настю на время в покое. У Анечки тоже хватило ума не болтать об их разговоре: понимала, что Вадим никогда ей не простил бы этого. Тем более, что насчет задержки она соврала: с ее организмом все было в порядке. Анечка знала, что у него с Настей по-прежнему ничего нет, и потому продолжала надеяться на возобновление отношений. На лекциях садилась рядом, просила помочь с трудными заданиями и даже проводить домой, если они дотемна задерживались в лаборатории. Он никогда не отказывал, – но и только. Их близкие отношения были весьма непродолжительными и давно закончились, но она продолжала его отчаянно любить, хотя и понимала, что таких же чувств он к ней никогда не испытывал. Пошел на близость от одиночества и по душевной доброте: видел, что она умирает по нему, и понадеялся, что у них все получится. Но не получилось – девочка с глазами фиалки взяла верх.

Январь и февраль пролетели – лицеисты и не заметили как. Наталья тянулась за Настей изо всех сил, но к концу третьей четверти стала выдыхаться, – скатилась на тройки по всем предметам и уже не пыталась их исправить. К тому времени класс резко разделился на тех, кто преуспевал в учебе и кто оказался в хвосте. В передовиках числились Павлик, уже освоивший программу даже одиннадцатого класса, Денис, давно выправивший свой почерк и писавший теперь почти каллиграфически, и Настя, отдававшая всю себя учебе.

В аутсайдерах оказались Наталья с Акпером. Им приходилось чаще других оставаться после занятий – исправлять оценки или доделывать работу, с которой не успели справиться на уроке. Поэтому они вскоре подружились. Акпер признался Наташке, что попал в лицей благодаря дяде – крупному бизнесмену. Он нанял племяннику самых лучших педагогов и нажал на нужные рычаги, поэтому Акперу удалось просочиться в лицеисты. Но с программой парень не справлялся и, если бы не родители, давно бросил бы надоевшую учебу.

Беленькая Наташка понравилась азербайджанскому пареньку с первого взгляда. Он постоянно оказывал ей знаки внимания: то сунет в сумку шоколадку, то положит на стол букет первых подснежников. Наталье это льстило – она благосклонно принимала презенты и позволяла себя провожать, хотя сама к нему никаких особых чувств не питала. Но Акпер считал, что раз девушка принимает подарки, значит, она согласна стать его возлюбленной, нужно только немножко подождать. Хотя бы до окончания этого года – и можно делать официальное предложение. Ей будет семнадцать – пора выходить замуж. Зачем дальше учиться? – он ее всем обеспечит. Отвезет к родителям, а сам окончит лицей и поступит в МГУ – дядя устроит. Он даже написал родным, что полюбил русскую и хотел бы на ней жениться. И послал фотографию, где Наталья стояла, обняв березку, – он сделал этот снимок, когда они выезжали всем классом на природу. Она там получилась такая прелестная, что у него всякий раз щемило сердце при взгляде на эту фотокарточку. И он надеялся, что его родители не останутся равнодушными к такой красавице. Так и случилось. Вся родня, без памяти любившая своего мальчика, прониклась пониманием к его чувствам и одобрила выбор.

Наталья, понятия не имевшая об этих планах, смотрела на ухаживания Акпера сквозь пальцы, тем более, что он никогда не пытался ее приобнять и не лез целоваться. Ей самой поочередно нравились сначала одноклассник Сережа Касаткин, потом лаборант Валера с кафедры физики, и, наконец, старшекурсник с пятого этажа, имени которого она не знала. Каждую перемену она бегала наверх полюбоваться его роскошной шевелюрой и греческим профилем. Правда, он ее в упор не замечал, но это Наталью не останавливало. – Я поняла, что любовь может и не быть взаимной, – пылко признавалась она Насте, – главное, испытывать это чувство, оно так греет!