Бог злости (ЛП) - Кент Рина Страница 93

— Это неправда, клянусь...

— Заткнись, блядь. Твое нытье действует мне на нервы, и это играет не в твою пользу, Черри. — Я наклоняю голову. — Знаешь, что сыграет? Назови мне имя и перескажи события.

Она усмехается, вся жалостливая девчонка исчезает.

— Ты все равно причинишь мне боль, так почему я должна тебе рассказывать?

— По крайней мере, ты достаточно умна, чтобы понять это. Сохраняй эту энергию и говори мне то, что я хочу. Есть огромная разница между отправкой на реабилитацию и отправкой в неизвестное место, скажем, под землю, где ты медленно, но верно сойдешь с ума и начнешь есть свое собственное дерьмо. О, и я позабочусь о том, чтобы там не было охранников, которых ты можешь соблазнить.

Ее губы дрожат, на лице появляется уродливое выражение.

— Почему она, а не я? Я пришла первой, я имела тебя первой.

— Не знаю. Наверное, лицо. Ее лицо лучше твоего, даже в синяках. И голос. У Глиндон самый приятный из всех, что я слышал. Знаешь что? Все. У нее аура королевы, в то время как ты всегда будешь ничтожной крестьянкой, Черри. Когда я смотрел на тебя в прошлом, я чувствовал безразличие, но теперь у меня появилось желание разбить твой гребаный череп, так что скажи мне то, что я хочу, прежде чем я начну действовать в соответствии с этими чувствами.

Проходит несколько мгновений тщетной борьбы, прежде чем она излагает всю ситуацию. Начиная с того, как она сблизилась с Гаретом и подговорила его принять ее в Язычники, и заканчивая тем, как она помогла своему брату получить приглашение во второй раз. Очевидно, это он стрелял в меня стрелой, а она пыталась его остановить.

Она также рассказывает мне об угрожающих текстовых сообщениях, которые он все это время посылал Глиндон, чтобы держать ее в напряжении.

Ее словесная рвота продолжается и продолжается о том, как ее брат контролировал ее и бла-бла-бла.

Затем она упоминает имя, от которого я краснею еще больше, чем раньше. Девлин Старлайт.

Предположительно мертвый Девлин. Я знал, что этот ублюдок не из тех, кто совершает самоубийство. У него было слишком много разрушительной энергии, чтобы соответствовать такой концепции членовредительства, как завершение жизни.

Меня нелегко удивить — если вообще возможно — но я был удивлен, когда услышал новость о его смерти. Именно поэтому я постоянно приходил на тот утес, чтобы увидеть эту смерть вблизи.

Но вместо этого я встретил гребаного ангела.

Теперь, когда я знаю о его действиях, я предполагаю, что его план с самого начала состоял в том, чтобы заинтересовать меня Глиндон. То, как он говорил о своем «лучшем друге», было наполнено правильными прилагательными.

Невинная, защищенная, принцесса.

Или последнее, что он упомянул.

Иногда она чувствует себя человеком, который только и ждет, чтобы его испортили.

Я собираюсь испортить ему жизнь, не только за то, что он думал, что может манипулировать мной, но и за то, что он посмел наложить свои грязные руки на то, что принадлежит мне.

План прост, но жесток.

В сумерках Джереми, Николай, Гарет и я надеваем наши неоновые, прошитые маски с добавлением антигаза и пробираемся в лагерь Змей.

За нами следует какой-то вредитель в золотой маске, но я не обращаю на него внимания.

Если бы это было несколько месяцев или даже недель назад, мы бы и не мечтали о налете на их особняк. Но Черри хорошо сыграла свою роль, с некоторым подталкиванием со стороны Гарета. Она пытается добиться его расположения, чтобы мы не преподнесли ее папочке на блюдечке с голубой каемочкой. Она выжила и не собирается предавать своего брата ради этого.

Излишне говорить, что я позаботился о том, чтобы она была заперта с Уайтом в качестве охранника.

Она может соблазнить любого из наших охранников, но не Уайта. Как только мы закончим здесь, я прослежу, чтобы люди ее отца вывезли ее из особняка.

Повеселись в реабилитационном центре, сучка.

Теперь пришло время воздать должное другой суке, люди отца которой проводят его до гроба.

Особняк, который они используют в качестве базы, похож на наш, только немного более готичен и меньше, как и их члены.

И сегодня, как сказала нам Черри, они выбирают лидера. Гарет, Лэндон и я смотрим на монитор системы безопасности после того, как Джереми и Николай вырубили охранников.

Все пять лидеров Змей носят маски-черепа, похожие на те, что я нашел на Глиндон ранее. Они образовали круг на какой-то сатанинской звезде и бормочут, как чертовы ведьмы.

— Кто из них Девлин? — спрашивает Гарет.

— Их маски похожи, так что я не знаю. — Я пожимаю плечами. — Нам просто придется взять их всех.

— Да, всех. — Глаза Николая сверкают из-за его маски, когда он ударяет кулаком по своей открытой ладони. — Я поимею их всех.

— Всех, кроме Девлина, — говорю я. — Его жизнь — моя.

— Ты имеешь в виду моя, — говорит мне Лэндон, а я отмахиваюсь от него.

— Как бы мне ни нравилась эта идея, — вмешивается Джереми, — это было бы вызов на войну.

Я поднимаю бровь.

— Не знал, что война тебя пугает.

— Ничуть. Но некоторые из вас могут быть к ней не готовы.

— Если вы согласны с этим планом, поднимите руку, — говорю я, затем поднимаю свою.

Николай поднимает обе, и Гарет следует за ним.

— Думаю, на этом все.

Мы оставляем Гарета в комнате управления на случай любого нежелательного вмешательства, и он поддерживает с нами связь через наушники.

Затем мы вчетвером следуем его инструкциям, чтобы добраться до их подвала, где они проводят свои сатанинские ритуалы.

Я закручиваю пробку на металлической канистре и смотрю, как она катится к ним. Они все смотрят на нее, затем расходятся в разные стороны, когда понимают, что это слезоточивый газ.

Один из них падает на землю, кашляет, снимает маску. Николай бьет его ногой в челюсть, отправляя в полет.

— Привет, ребята, рад вас снова видеть. Я скучал по окровавленным лицам ваших кисок.

Это не Девлин.

Джереми и Лэндон разделяются, ловят остальных, избивают их и снимают маски, но Девлина не видно.

— Килл, за тобой! — кричит Гарет мне в ухо.

Я разворачиваюсь и поднимаю руку как раз вовремя, чтобы бейсбольная бита опустилась на мою руку.

В воздухе раздается треск, грохот боли ослепляет мое зрение, и моя рука падает безвольно.

Определенно сломана.

Тот, что в противогазе с черепом, смеется со смехом сумасшедшего.

— Привет, Киллиан. Ты думал, я не предвижу этого?

— Привет, Девлин. Готов встретить своего создателя? — Я бью его ногой в живот, позволяя бесполезной руке качнуться в мою сторону.

Он ойкнул, но опомнился и снова нацелился на мою сломанную руку.

На этот раз я уклоняюсь, и он смеется.

— Значит ли это, что ты получил мой подарок? Я позаботился о том, чтобы обернуть ее в красивые синяки для тебя. Она выглядела изысканно.

На этот раз это я разражаюсь смехом так громко и маниакально, что он делает паузу. Это продолжается так долго, что он злится и начинает целиться в меня без всякой стратегии.

— Такой слабый маленький мальчик. — Я уклоняюсь. — Мама тебя не любила, да? Бросила тебя, пока ты был маленьким и беспомощным, и теперь ты превратился в мужчину-ребенка.

— Заткнись, блядь. — Его гнев нарастает и нарастает, и он падает прямо на мои колени.

— Какая жалость. Она бы взяла веревку и завязал вокруг горла, если бы увидела твое нынешнее состояние. О, точно. Она уже это сделала.

— Я сказал заткнуться нахрен! — Он замахивается, и я ловлю биту своей здоровой рукой, вырываю ее из его рук и быстро бью его по голове.

Он издает призрачный, болезненный звук, падая на землю. Он ползет, потом поднимается на ноги, но как только он встает, я снова и снова бью деревяшкой по его ногам, пока он не издает только булькающие звуки.

Я медленно снимаю с него маску, заставляя его кашлять и задыхаться от слезоточивого газа, затем я смотрю на него сверху вниз.