Даниэла Стил - Ты меня не забывай Страница 12

– Что это значит?

– Это значит, что в понедельник я возвращаюсь на работу. Я буду работать по несколько часов ежедневно. С девяти до часа или до двух. Сколько потребуется.

– Ты шутишь?

– Вовсе нет.

– Изабелла, это невозможно. – Он был поражен.

– Я смогу, и я это сделаю. Кто же, по-твоему, будет теперь заниматься нашим делом – теперь, когда… его больше нет? – Она на мгновение запнулась, произнося эти слова. Бернардо взял себя в руки, как только услышал их.

– Я думал, что мог бы сам заняться этим. – На миг в его голосе промелькнула обида и напряженность. Она отвернулась, но затем вновь посмотрела на него.

– Ты мог бы. Но я не могу так поступить. Я не могу сидеть здесь и отречься от всего. Я не могу бросить то, что мы делали вместе с Амадео, предать то, что он создал, то, что мы любили и чего добились вместе. Теперь его нет, Бернардо. Я обязана сделать это ради него. И ради Алессандро. Когда-нибудь наше дело перейдет к нему. Тебе и мне придется научить его тому, что ему необходимо знать. Тебе и мне. Нам обоим. Я не могу сделать это, сидя здесь. Если бы я поступила так, то потом я могла бы только рассказывать ему, как все было двадцать лет назад, «когда твой папа был жив». Я обязана сделать для него нечто большее, и не только для него, но и для Амадео, для тебя и себя самой. Я возвращаюсь в понедельник.

– Я не говорю, что ты не должна возвращаться. Я только хотел сказать, что это слишком рано. – Он старался, чтобы его слова прозвучали мягко, но он не был Амадео. Он не мог вести себя с ней так мягко, как это делал он.

Но на сей раз она только покачала головой, и на глаза у нее навернулись слезы.

– Нет, Бернардо… не слишком рано. Скорее… слишком… слишком поздно. – Он взял ее за руку и подождал, пока она не взяла себя в руки. – Что бы я делала здесь? Бродила по дому? Открывала его шкафы? Сидела в саду? Ждала в своем будуаре? Кого? Человека… – Она невольно всхлипнула, хотя и сидела спокойно, высоко подняв голову. – …Мужчину… которого я любила… и который больше никогда… не вернется… домой. Я должна… вернуться на работу. Там я найду его. Я буду встречать его каждый день во множестве самых разных вещей. В том, что больше всего имеет значение. Я просто… должна. И все. Даже Алессандро понимает это. Я сказала ему об этом утром, и он все прекрасно понял. – Она произнесла это с гордостью, ведь у нее был такой хороший мальчик.

– В таком случае ты делаешь его таким же безумным, как и сама. – Но Бернардо сказал это по доброте душевной, и Изабелла только улыбнулась.

– Могу я сделать его таким же безумным, как я сама, Бернардо. И таким же прекрасным, каким был его отец. Могу я сделать его таким чудесным. – Сказав это, она встала, и он в первый раз за эти дни увидел у нее настоящую улыбку и слабый отблеск того, что искрилось в ее глазах всего несколько дней назад, совсем недавно. – Теперь мне надо побыть одной. Немножко.

– Когда я увижу тебя? – Он встал, наблюдая за ней. Изабелла все еще была там. Пусть спящая, ждущая, но она вновь оживет. Теперь он был уверен в этом. В ней было слишком много жизни, чтобы не воскреснуть.

– Конечно, ты увидишь меня в понедельник утром. В моем кабинете.

Он молча посмотрел на нее и ушел. Ему было о чем подумать.

Глава 5

Изабелла ди Сан Грегорио действительно появилась в офисе в понедельник утром. Потом она приходила туда каждый день, находясь там с девяти до двух и внушая трепет, ужас, восхищение и уважение. Она сочетала в себе все: огонь и сталь, душу и силу воли. Амадео всегда знал это. Теперь она взяла на себя его заботы, так же как и свои, и тысячу прочих. По вечерам дома, в своей комнате, она долго работала с бумагами после того, как Алессандро ложился спать. Теперь в жизни Изабеллы было только два интереса: работа и ребенок. И больше ее почти ничего не интересовало. Она была напряженной, уставшей, печальной, но делала все, что пообещала. Приняв все меры предосторожности, она снова отправила Алессандро в школу с охранником. Она учила сына быть гордым, смелым и ничего не бояться. Она учила его всему, что было присуще ей, и все же умудрялась дать ему нечто большее: терпение и любовь. Утрата Амадео отняла у них почти все, но сблизила и сделала их друзьями. Труднее всех пришлось Бернардо. Именно он принял на себя ее печали, тревоги и усталость. Ему казалось, что он делает очень мало, и он работал еще усерднее, дольше, больше. Но все же она старалась стать основой, центром, сердцем и душой Дома моды Сан Грегорио. Ему же оставалась самая тяжелая и нудная работа. И горечь. И раздражение, которое проявлялось при каждой их встрече. Сражения стали постоянными, но теперь не было Амадео, чтобы усмирять их. Изабелла хотела одновременно быть и собой, и Амадео, но ей не с кем было поделиться своими мыслями и проблемами, как она это делала раньше с мужем. Она продолжала командовать, и это создавало еще большее напряжение, чем когда-либо. Но, по крайней мере, дело не пострадало после ухода из жизни Амадео. Спустя месяц положение компании стабилизировалось, а через два месяца стало даже лучше, чем год назад. Не изменились только взаимоотношения между Бернардо и Изабеллой и ее внешний вид. Телефон звонил днем и ночью, дома и на работе. Как и было обещано, постоянно объявлялись какие-то идиоты, и на них градом сыпались угрозы, обвинения, признания, разглагольствования, непристойности, выражения симпатии и сомнительные предложения. Она больше не отвечала на звонки. Три человека занимались этим круглосуточно на вилле, а еще трое сидели на телефоне в офисе. Но ничто не способствовало установлению личности похитителей, и теперь стало ясно, что их уже никогда не найдут. Изабелла понимала это. Она также знала, что в конце концов ее оставят в покое. Когда-нибудь… Она могла подождать. Но Бернардо был иного мнения.

– Ты сумасшедшая. Ты не можешь продолжать так жить. Ты уже похудела на пять килограммов. От тебя практически остались только кожа да кости.

Конечно, он совсем так не думал; она всегда казалась ему красивой, но все же она выглядела больной.

– Телефонные звонки тут ни при чем. Это от того, что я ем, или, точнее, не ем. – Она попыталась улыбнуться ему из-за стола, но слишком устала, чтобы продолжать спорить. Они все утро только этим и занимались.

– Ты подвергаешь опасности ребенка.

– Ради бога, Бернардо! – Она со злостью посмотрела на него. – У нас в доме семь охранников. Один ездит в машине с Энцо, другой находится в школе.

– Ты скоро дождешься, дурочка. Ведь я не раз говорил вам о том, что вы неправильно живете. И разве я был не прав?

Это был жестокий удар.

– Убирайся из моего кабинета! – закричала Изабелла. – Убирайся из моей жизни!

– Иди к черту! – Он ушел, хлопнув дверью. Она слишком устала, чтобы пойти за ним и извиниться или хотя бы попытаться это сделать. Ей чертовски надоела война с Бернардо. Изабелла попыталась припомнить, всегда ли так было. Не казалось ли это прежде забавным? Разве они иногда не смеялись вместе? Или они смеялись только, когда был Амадео, умевший уговорить их и положить конец сражениям? Днем она не помнила ни о чем, кроме гор бумаг на своем столе. А ночью ее преследовали иные воспоминания… Тихое дыхание спящего Амадео, его руки на ее теплых бедрах, выражение его глаз, когда он просыпался, то, как он улыбался ей, поднимая взгляд от утренней газеты, его запах после бритья и ванны и звонкий смех в зале, когда он гонялся за Алессандро… Каждую ночь Изабелла лежала без сна с этими воспоминаниями. Теперь она брала работу домой, надеясь заглушить свои видения, зарывшись в заказы на ткани и детали коллекций, в статистику, цифры и капиталовложения. Ночи казались слишком длинными после того, как засыпал Алессандро.

Изабелла сидела в своем кабинете с плотно закрытыми глазами и старалась заставить себя вернуться к работе, когда раздался тихий стук в дверь. Она невольно вздрогнула от неожиданности. Стучали в боковую дверь, ведущую в кабинет Амадео, которой всегда пользовался только он. На мгновение она почувствовала, что дрожит. У нее все еще было безумное ощущение, что он вот-вот вернется. Но это был плохой сон, ужасная ложь, что однажды вечером «Феррари» подкатит по выложенной гравием дорожке, дверь распахнется и Амадео крикнет ей: «Изабеллецца! Я дома!»

– Войдите. – Изабелла смотрела на дверь, когда снова раздался стук.

– Можно? – Это был всего лишь Бернардо.

– Конечно. Что ты там делаешь? – Он был в кабинете Амадео, а она хотела, чтобы никто, даже Бернардо, не заходил туда. Она не хотела, чтобы кто-либо заходил туда. Иногда она пользовалась кабинетом, ища там минутного уединения во время ленча или в конце дня. Но она понимала, что не может запретить Бернардо заходить туда. Он имел право доступа к бумагам Амадео, к книгам, которые стояли там на полках.

– Я искал некоторые документы. А что?

– Ничего. – Но в ее глазах безошибочно угадывалась боль. На мгновение Бернардо снова стало жаль ее. И неважно, что временами она становится просто невыносимой, что они сильно отличаются друг от друга в своих стремлениях в бизнесе, он все же понимал величину ее утраты.