Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 3 Страница 21

12

Вот уж, спутник весны, веет фракийский ветр,Гонит вдаль паруса, моря лаская гладь;Льда уж нет на лугах; воды бесшумно мчатРеки, талых снегов полны.

Вьет касатка гнездо; стонет она, скорбит;Сердце бедной томит Итиса смерть; укорВечно К_е_кропу шлет, – зло ей пришлось царюМстить за дикую страсть его.

Вот пасут пастухи жирных овец стада;Лежа в мягкой траве, тешат свирелью слухБогу Пану, кому п_о_-сердцу скот хранитьВ темных рощах Аркадских гор.

Будит жажду весна! Хочешь, Вергилий, питьВ Калах выжатый сок, Либера дар? Так знай:Ты получишь вина, юношей знатных друг, —Нарда только достань ты мне.

Нарда малый оникс выманит амфору,Ту, что ныне лежит в складе Сульпиция.Много новых надежд властно дарить вино,Горечь тяжких забот смывать.

Жаждешь этих утех, так поспеши скорейК нам с товаром своим: мысли такой я чужд —Дать безмездно тебе мокнуть в моем вине,Словно в пышном дому богач.

Право, медлить ты брось, всякий расчет забудь.Помня мрачный костер, можно пока, дерзайС трезвой мыслью мешать глупость на краткий срок:Сладко мудрость забыть порой.

13

Вняли, Лика, моим боги желаниям,Вняли, Лика! И вот ты уже старишься,Но все хочешь казатьсяЮной, – пляшешь, бесстыдница,

Пьешь и хочешь зазвать песнью дрожащеюТы Эрота, а тот жертву ждет новуюНа ланитах цветущейХии, цитры владычицы.

Он, порхая, дубов дряхлых сторонитсяИ тебя потому он обегает, чтоУ тебя уж морщины,Зубы желты и снег в кудрях.

И ни косская ткань полупрозрачная,Ни камней дорогих блеск не вернут тебеТех времен улетевших,След которых лишь в записях.

Где же прелесть, увы, где же румянец твой.Где движений краса? Облик где той-то, – той,Что любовью дышала,Сердце тайно в полон брала,

Состязаясь красой с юной Цинарою?Но Цинаре судьба краткий лишь век дала,Собираясь, воронеСтарой возрастом равную,

Лику долго хранить, чтоб этим зрелищемЛюбоваться могли пылкие юноши,Не без громкого смехаПред обугленным факелом.

14

Каким путем бы римский сенат, народУвековечить подвиги мог твои,О Август, честь воздать заслугам,Выбив на камне, вписав их в фасты?

Во всей вселенной, солнце какой бы крайНи озаряло, ты – величайший вождь!Винд_е_лики, кому латинянЧужды законы, еще недавно

Твою узнали мощь на войне: народГенавнов дикий бревнов проворных ДрузПрогнал, двойное пораженьеИм нанеся и низвергнув башни,

Что враг в Альпийских грозных горах возвел.А вскоре старший в доме Неронов далЖестокий бой свирепым ретам,Волей богов обратил их в бегство.

В пылу сраженья стоило зреть его,Как он без счета груди врагов дробил,Что обрекли себя на гибель.Словно бурливые воды ветер

Волнует южный, в пору, когда ПлеядСозвездье тучи режет, полки враговБез устали теснил Тиберий,В самую сечу с конем врываясь.

Как Ауфид бурный – туроподобный – вдругЧрез царство Давна волны свирепо мчит,Полям и нивам апулийцаВ гневе грозя наводненьем страшным,

Громил так Клавдий, ринувшись в смертный бой.Одетых в латы варваров без потерь;Кося и задних и передних,Трупами землю устлал победно.

Ты войско, мудрость, милость богов емуСумел доставить. С той ведь поры, как портТебе с мольбой АлександрияВместе с дворцом, уж пустым, открыла,

Спустя пятнадцать лет тебе вновь далаФортуны милость добрый исход войны,К деяньям, прежде совершенным.Лавры прибавив и блеск желанный.

Узды не знавший прежде кантабр и перс,Кочевник скиф и индус – дивятся всеТебе, Италии и РимаЗдесь на земле, покровитель мощный!

Дивится Нил, что место рожденья водТаит, и Истр, и быстро текущий Тигр,И Океан, чудовищ полный,Ревом глушащий британцев дальних.

Тебе покорны: галлы, которым чуждПред смертью трепет; дикой земли сыны —Испанцы; и тебя сигамбрыЧтят, кровожадные, сдав оружье.

15

Хотел я грады петь полоненныеИ войны, но по лире ударил Феб,Чтоб не дерзнул я слабый парусВверить простору зыбей тирренских.

Твой век, о Цезарь, нивам обилье дал;Он возвратил Юпитеру нашему,Сорвав со стен кичливых парфов,Наши значки; он замкнул святыню

Квирина, без войны опустевшую;Узду накинул на своеволие,Губившее правопорядок;И, обуздавши преступность, к жизни

Воззвал былую доблесть, простершуюЛатинян имя, мощь италийскуюИ власть и славу, от закатаСолнца в Гесперии до восхода.

Хранит нас Цезарь, и ни насилиеМир не нарушит, ни межусобица,Ни гнев, что меч кует и частоГород на город враждой подъемлет.

Закон покорно вытерпит Юлия,Кто воду пьет Дуная глубокого,И сер, и гет, и перс лукавый,Или же тот, кто близ Дона вырос.

А мы и в будний день и в день праздничныйСреди даров веселого Либера,С детьми и с женами своимиПеред богами свершив моленье,

Петь будем по заветам по дедовскимПод звуки флейт про славных воителей,Про Трою нашу, про АнхизаИ про потомка благой Венеры.

Софокл

АНТИГОНА

Антигона, Исмена – дочери Эдипа

Креонт, фиванский царь

Евридика, его жена

Гемон, их сын

Тиресий, слепой старик – прорицатель

Страж

Вестник

Домочадец Креонта

Хор фиванских старцев

Без слов: слуги Креонта; прислужницы Евридики.

Действие происходит перед царским дворцом в Фивах.

Пролог

Антигона

(вызывая из дворца Исмену)

Сестра родная, общей крови отпрыск,Исмена, слушай. Тяжелы проклятьяНад семенем Эдипа – и при насИм, видно, всем свершиться суждено.Казалось бы, и горя, и бесчестья,И скверны, и греха всю чашу мыДо дна с тобой испили? Нет, не всю!Ты знаешь ли, какой приказ недавноВсем объявил Креонт-военачальник?…Не знаешь, вижу, – а беда грозитУжасная тому, кто мил обеим.

Исмена

О милых я не слышала вестей, —Ни горького, ни радостного слова, —С тех пор, как наши братья друг от другаСмерть приняли в один и тот же день.Но вот настала ночь, и рать аргивянНа родину бежала; я не знаю,Сулит ли скорбь иль радость этот день.

Антигона

Я так и думала – и из дворцаТебя велела вызвать, чтоб о делеПоговорить с тобой наедине.

Исмена

Ты вся дрожишь… о, что случилось, молви!

Антигона

Вот что случилось. Одного лишь братаПочтил Креонт, и даже свыше меры;Другой последней милости лишен.Могиле отдал прах он Этеокла?По правде праведной и по закону,И он велик среди теней в аду.А Полиника труп несчастный в полеПоруганный лежит; никто не воленЕго ни перстью, ни слезой почтить;Без похорон, без дани плача должноЕго оставить, чтобы алчным птицамРоскошной снедью стала плоть его.Так приказал достойный наш КреонтВсему народу, и тебе, и мне…О да, и мне! А кто еще не знает,Тому он здесь объявит свой приказ.И не пустым считает он его:Плащ каменный расправы всенароднойОслушнику грозит. Вот весть моя.Теперь решай: быть благородной хочешь,Иль благородных дочерью дурной?

Исмена

Несчастная, возможно ль? Крепок узел;Мне ни стянуть, ни развязать его.

Антигона

Согласна труд и кару разделить?

Исмена

Какую кару? В чем твое решенье?

Антигона

Своей рукою мертвого зарыть.

Исмена

Как, – хоронить запрету вопреки?

Антигена

Да – ибо это брат и мой и твой.Не уличат меня[3] в измене долгу.

Исмена

О дерзкая! Наперекор Креонту?

Антигона

Меня моих он прав лишить не может.

Исмена

Сестра, сестра! Припомни, как отец нашПогиб без славы, без любви народной;Как, сам себя в злодействе уличив,Он двух очей рукою самосуднойСебя лишил[4]. Припомни, как страдальцаМать и жена – два слова, плоть одна! —В петле висячей жизнь свою сгубила.Еще припомни: оба наших брата,Самоубийственной дыша отвагой,Одной и той же смертью полегли.Лишь мы теперь остались. Всех позорнейПогибнем мы, когда, поправ закон,Нарушим власть и волю мы царя.Опомнись! В женской родились мы доле;Не нам с мужами враждовать, сестра.Им власть дана, мы – в подданстве; хотя быИ горшим словом оскорбил нас вождь —Смириться надо. Помолюсь подземным,Чтоб мне простили попранный завет,Но власть имущим покорюсь: боротьсяПревыше силы – безрассудный подвиг.

Антигона