Анна Рэндол - Принцесса-грешница Страница 4

– С вашего позволения, могу я взять у вас шляпу и перчатки?

– Что все это значит? Какого черта ты делаешь в моей комнате?

– Беру вашу шляпу и перчатки, сэр.

– Но как ты нашел мою комнату? – Йена было практически невозможно сбить с толку, но сейчас даже он растерялся.

– Мистер Кэмпбелл по моей просьбе подсказал мне, где вы остановились.

Черт бы побрал этого Клейтона.

– Когда я попросил тебя находиться рядом с Мэдлин в Лондоне, это вовсе не потому, что я хотел, чтобы ты был под рукой.

Нет, Йен знал, что может целиком и полностью доверять Кентербери в том, что касается Мэдлин, но самому Йену не хотелось его видеть. Старый дворецкий вызывал слишком много бесполезных воспоминаний.

– Я знаю, что тогда вы совершенно четко дали это понять, сэр.

– Мне ты не нужен, – отрезал Йен. Куда уж еще грубее и резче?

– Двадцать лет назад вы тоже так сказали. И кажется, это закончилось для вас не слишком хорошо? Вскоре после этого вас арестовали и приговорили к виселице.

К тому времени Йен был прочно связан с проворной шайкой воров-карманников и маленьких уличных беспризорников. Почти десять лет он жил на улицах с бандой воров. Однако когда Кентербери услышал о суде, он пришел и выступил от имени Йена, несмотря на то, что это стоило ему места дворецкого у герцога Юлера.

– Я выжил.

Раздался стук в дверь. Кентербери открыл и принял от лакея серебряный поднос. Он поставил его на небольшой столик и снял крышку с тарелки говядины, истекающей аппетитными соками и приправленной грибами, розмарином и щепоткой черного перца. В соседней тарелке во взбитых сливках, похожих на крылья ангела, утопала клубника.

– Я подумал, что вы захотите поужинать, когда вернетесь, но если я неправ… – взялся за тарелку Кентербери.

Йен перехватил у него тарелку. Выбросить такую еду было бы преступлением. А он, так уж случилось, являлся специалистом по преступлениям.

– Как ты узнал, что сегодня вечером я появлюсь здесь?

– Хороший дворецкий всегда предугадывает прихоти своего хозяина.

– Нет. Это я был шпионом, а не ты. Тебе не удастся усыпить мою бдительность уходом от ответа.

– Как скажете, сэр.

– Нет, я хочу, чтобы ты сказал. В том-то и дело.

– Мне велеть прислуге, чтобы подождали с десертом, сэр?

– Ты ведешь борьбу не по правилам, старик, – сердито глянул в сторону дворецкого Йен.

– Хорошему дворецкому никогда бы и в голову не пришло бороться, сэр. А теперь скажите, что бы вы хотели к мясу: вино или коньяк? Осмелюсь заметить, что мне удалось раздобыть бутылочку неплохого французского коньяка.

– О да, ты у нас смелый парень, – пробормотал Йен. – Ну, конечно, коньяк, черт тебя подери.

– Возможно, перед едой вы захотите снять свой грязный сюртук, сэр.

– А ты назойливый старикан, Кентербери. Советую тебе не торопить свою призрачную удачу. И я не понимаю, как ты можешь возражать против моего сюртука, когда сам выглядишь как павлин в этой дурацкой шляпе желтого цвета.

Жаль, что Йен не принадлежал к тому типу людей, которые наслаждаются едой. Она переходила за грань божественного.

И все равно, будь проклят этот дворецкий.

– Где ты остановился? – поинтересовался Йен.

– Здесь, сэр.

Йен откусил кусок говядины. Боже милостивый! Ему надо упасть на колени и молить о пощаде, пока он не умер от настоящего блаженства.

– Я никогда не пробовал здесь такого прежде. Как это блюдо называется?

– Вам уже доводилось пробовать это, сэр.

– Ты что, спятил на старости лет? – Йен не знал точно, сколько лет Кентербери. Шестьдесят пять? Двести? Хотя если бы не легкая сутулость некогда прямой спины и не редеющие седые волосы, никто никогда бы и не понял, что перед ними старик.

– Нет, сэр. Это был один из любимых рецептов вашей матери.

Йен положил вилку и встал.

– Я закончил.

– Сэр, ваша мать…

– Ты можешь оставаться здесь, если хочешь, Кентербери, но не жди, что я вернусь.

Всего лишь на мгновение лицо дворецкого исказила гримаса боли, но она тут же скрылась под маской невозмутимости.

– Хорошо, сэр.

Когда Йен вышел на улицу, июльский воздух оказался слишком горячим и влажным, чтобы в голове наступила ясность. Проклятый Кентербери. Мать Йена умерла и была похоронена в неизвестной могиле на распутье дорог. Пора оставить ее в покое. В конце концов, она хотела именно этого, причем больше всего на свете, даже больше, чем собственного сына.

Из тени, крадучись, появился человек. Когда он узнал Йена, грозное выражение его лица преобразилось в беззубую ухмылку.

– Кто сегодня придется тебе по вкусу, приятель?

– Топаю повидать Марджи. – Йен позволил себе говорить с этим человеком на простом языке трущоб.

– Она чудесная пташка.

Марджи была подружкой Йена с тех самых времен, когда он и сам жил под забором. Из дешевой уличной проститутки она превратилась в хозяйку публичного дома, в котором работало шестнадцать человек. Для Йена она держала комнатушку на чердаке. И насколько знали все остальные, в объятиях рыжеволосой Марджи он провел не одну ночь.

В тесную комнатушку Йен забрался через окно. По крайней мере это место оказалось нетронутым. Перед холодным камином колом висели его высохшие чулки.

Но и здесь, как и в апартаментах Олбани, он не чувствовал себя спокойно.

Сквозь тонкие стены в комнатушку проникали стоны и пьяный смех. Много раз Йен без особых проблем засыпал, невзирая на шумное окружение, однако сегодня стоны вызывали в нем отвращение, и, в конце концов, Йен опять оказался на улице.

Ну и куда теперь? В летнюю жару по квартире у пристани будет распространяться запах гниющих рыбьих голов. И Клейтон, и Мэдлин будут счастливы предоставить ему прибежище на ночь. Или он может провести ночь в качестве непрошеного гостя в любом доме Лондона.

Тем не менее Йен почему-то опять оказался у обнесенного стеной сада низложенной принцессы.

Когда Йен сунул пальцы в прохладу вьющихся растений, взбиравшихся по стенам, мысли успокоились и перестали его терзать, а на лицо медленно вернулась ухмылка.

Сегодня вечером охраны здесь выставлено больше.

Ну что ж, тем лучше для принцессы.

Вот только внимание охраны направлено на ворота, а он вскарабкается по стене в сад, залезет на дуб, чтобы попасть на балкон на втором этаже, а потом по водосточной трубе заберется в пустую спальню этажом выше.

Он может лечь спать в голубой спальне для гостей через три двери от комнаты прекрасной принцессы, и она ничего не узнает.

Теперь она уже уснула. На мгновение Йен едва не уступил нахлынувшему на него желанию посмотреть на мирный сон принцессы. Горничная уложит ее в постель, волосы принцессы разметаются по подушке. Гневный румянец сойдет со щек, и так же исчезнет живость с лица.

Что снится принцессе ночью? Замки и прекрасные принцы, тут нет никаких сомнений. Или ее новое бальное платье. А может, ей снится, как на руках Йена защелкиваются наручники и его бросают в тюрьму. В конце концов, характер у нее есть.

Йен отвернулся от стены. Он не будет пробираться в дом сегодня вечером. Информацию, которую он ищет, не найти в темных коридорах и пустых спальнях для гостей. Чтобы задать вопросы прислуге, ему необходим дневной свет.

Йен пошел прочь. На кухне постоялого двора «Возбужденный бобер» есть кушетка, которой вполне достаточно на ночь.

И впервые в своей жизни Йен не мог дождаться, когда же наступит утро.

Глава 4

Больше всего на свете Джулиане хотелось отправиться спать, но сначала пришлось потратить несколько часов на проверку мер безопасности дома. А теперь еще это.

– Грегори, перестань расхаживать по комнате взад-вперед и просто расскажи мне, в чем дело.

– Я почти покойник, – снова простонал брат Джулианы, проведя рукой по волосам.

– Что? – Джулиана уже была готова убить его от нетерпения. – Ты кому-то должен деньги? Это карточный долг?

– Я не настолько глуп, – остановившись, с сердитым видом заявил Грегори.

– Тогда что? Женщина? Твоя любовница?

– Надеюсь, что никогда больше не услышу от тебя это слово. – Грегори рухнул в кресло, стоявшее в углу комнаты Джулианы.

Джулиана фыркнула, радуясь, что ни одна из тетушек не слышит ее сейчас.

– Я вижу счета от ювелира. А теперь либо признавайся, что случилось, либо оставь меня в покое, чтобы я могла наконец лечь спать.

– Это Соммет.

У Джулианы разом похолодело внутри.

– Что он сделал?

– Ты была совершенно права, когда говорила о нем. – Грегори закрыл лицо руками, потом схватился за голову. – Он… Он нашел способ забрать у тебя корону… И передать ее мне.

– Что? – Джулиане, может, и не очень хотелось стать монархом, но она скорее умрет, чем позволит кому-нибудь отобрать у нее корону.

– Это связано с тем, что ты женщина.

– Женщинам позволено управлять Ленорией. – По существующим правилам корону всегда получал старший ребенок в семье, а не первый мужчина.