Мечтатели (Загадочный любовник, Невеста для блудного сына) - Стюарт Энн Страница 43

— Не думаю, что тебе пришлось терзаться из-за их отсутствия. Ты ведь, как я понимаю, истинный Макдауэлл.

— Знаешь, как говорят в таких случаях — нельзя быть чересчур богатым и чересчур худым. Если ты хочешь удержать в руках свое состояние, приходится постоянно крутиться, такова реальность.

— А если состояние чье-то еще? — с намеком спросил Алекс.

— Только не говори мне, что у тебя вдруг проснулась совесть. Слишком поздно. Кстати, это ведь была твоя идея.

— Ты уже напомнил мне об этом, — Алекс пристально посмотрел на дядю. — И можешь не переживать. Я держу совесть под контролем — до тех пор, пока все идет по плану.

— Уж не собрался ли ты мне диктовать условия, мой мальчик?

— Никаких несчастных случаев не будет. Ни с Каролин, ни с кем-то еще. Ты меня понял? Я мошенник, но не убийца, — заявил Алекс.

Ему понравилась прямота такого заявления, потому что это было чистой правдой. Да, он пытался обвести их всех вокруг пальца, но только совсем не так, как они думали.

Уоррен лишь пожал плечами.

— В таком случае предоставляю тебе заботу о Каролин. Если она выкинет какой-нибудь фортель, пусть у тебя болит голова. Но если она, не дай бог, что-то заподозрит, я возьму инициативу в свои руки.

— Только попробуй, и я их тебе отрежу.

Уоррен посмотрел на Алекса так, как будто перед ним сидело чудовище.

— Мне показалось, ты не сторонник насильственных действий. Откуда в тебе столько жестокости? Не знай я тебя лучше, я бы испугался за собственную жизнь.

Алекс одарил его небесной улыбкой:

— Немного страха никогда не повредит, дядя Уоррен. Жизнь полна самых разных неожиданностей и имеет привычку преподносить нам нехорошие сюрпризы.

Уоррен посмотрел на него с нескрываемым омерзением.

— Для такого стреляного воробья, как я, неожиданностей не существует. Не рассчитывай, что сможешь застать меня врасплох.

Алекс допил кофе и поставил чашку на блюдце.

— О, ты будешь очень даже удивлен, дядя Уоррен, — сказал он и улыбнулся змеиной улыбкой.

Глава 16

Алекс вышел, громко хлопнув дверью. Ему было наплевать, что он разбудит своих кузенов, которые все еще предавались утренней неге. Он был взвинчен, а его нервы натянуты как струна. Его терзало подозрение, что в доме Макдауэллов что-то не так. Что все гораздо хуже, чем та давняя попытка убрать его с дороги.

У него было немало причин не ночевать у себя в комнате последние несколько дней, но теперь ему было некуда пойти. Его преследовали глаза Каролин, ее откровенный испуг, когда она увидела шприц и поняла, что едва его не убила. И главное, что она ошибалась. Страх поддаться исходившему от нее физическому желанию, когда он прижал ее руку к шраму на бедре. Негромкий, сдавленный всхлип, когда она достигла оргазма.

Он проводил ночи все в той же постели, вспоминая о том, как она тоже лежала в ней, как он наслаждался ее телом. И вот теперь ее не было здесь, хотя он по-прежнему ощущал ее запах, ее присутствие. Просто не мог дотянуться до нее.

Ему и в голову не могло прийти, что он вернется назад, вернется в свою старую жизнь и станет жертвой юношеской страсти. «Что ж, так тебе и надо, сам виноват», — кисло подумал он. Его привычка строить козни и интриги в конечном итоге обернулась против него самого. И вот теперь, когда поставленная цель была предельно ясна, его постоянно что-то отвлекало.

А ведь он вернулся по одной-единственной причине. Выяснить, кто пытался его убить и почему. Пока что он ни на йоту не приблизился к разгадке. Истина была столь же далека от него, как и когда он жил под небом Италии.

Ответ на этот вопрос известен по крайней мере двоим. Одна из них — Каролин Смит, но ее секреты были запрятаны в глубинах ее сознания, и она сама была бессильна вытащить их на поверхность. Она была свидетельницей тому, что случилось той ночью, но предпочла стереть воспоминания о ней из своей памяти.

Так же, как и он сам. Разумеется, у него был повод ничего не помнить. В придачу к пулевому ранению он получил черепную травму, а такие вещи не проходят бесследно. И тот, кто в него стрелял, похоже, именно на это и рассчитывал.

Если только этот третий, убийца, не был уверен, что сделал свое дело.

По идее, первой кандидатурой на эту роль был Уоррен. Он ни на секунду не усомнился в реальности Сэма Кинкейда и не выказывал ни малейшего беспокойства по поводу того, что в один прекрасный день объявится настоящий Алекс Макдауэлл. По его словам, это подсказывал здравый смысл — еще никто не отказывался от причитающихся ему денег.

Впрочем, Алекс знал, с какой легкостью можно отвернуться от причитающихся вам миллионов. Он сам однажды это сделал и ни разу не пожалел. И теперь намеревался сделать это снова.

Ему нет смысла пытаться доказать, кто он такой на самом деле, даже если бы он попробовал это сделать. Карточка зубного врача не сохранилась, а тест на ДНК ровным счетом ничего бы не дал. В младенчестве его продали и купили, и та, что много лет назад произвела его на свет, уже давно забыла о нем.

Впрочем, он мог бы вытянуть кое-что из Каролин. Вот кто, безусловно, ценный кладезь информации. Может, стоит попробовать ее напоить, вывести ее из себя, подмешать ей что-нибудь в кофе, да что угодно, лишь бы вскрыть несгораемый ящик ее памяти. Или попробовать убедить ее пройти сеанс гипноза, медикаментозную терапию, втолковать ей, что если она не очистит свое подсознание от навязчивых образов, то они будут преследовать ее до конца дней.

И вместе с тем он этого не хотел. Он и без того внес сумятицу в ее жизнь. Она смотрела на него так, как будто он был гибрид Теда Банди и Брэда Питта. Нет, он наверняка найдет ответы на все мучившие его вопросы, не втягивая в это дело ее.

Нельзя сказать, что с его стороны это такое большое благородство. Она уже и без того сводила его с ума, вторглась в его сны, терзала его фантазии в утренние часы. В некотором роде он был куда больше зациклен на ней, нежели на том, кто пытался убить его восемнадцать лет назад. Так что лучше держаться от Каролин подальше, по крайней мере до тех пор, пока он не выяснит правду о своем прошлом. И он совершенно не представлял, что будет потом. Может, он просто исчезнет, вернется в Италию, где никто никогда его не найдет.

А может, он возьмет с собой Каролин.

Он все еще воспринимал Салли как родную мать, независимо от того, на какие уловки та в свое время была вынуждена пойти, чтобы заполучить его. Сейчас она спала: лицо серое, в ноздри тонкого, патрицианского носа протянуты трубки с кислородом.

Он сидел на краю ее кровати и рассматривал ее. Он делал это постоянно с тех пор, как вернулся домой. Пытался ее понять.

— И что дальше? — Голос ее был едва слышен, и поначалу он решил, что ему показалось. Она открыла глаза и, слегка повернув к нему голову, посмотрела с мрачноватой улыбкой.

— Что дальше? — попытался он обратить ее вопрос в шутку.

— Хитер, — пробормотала она. — Ты что, ждешь, когда я умру?

— Нет.

Его ответ удивил ее.

— А я думала, что ради этого ты и вернулся. Попрощаться с дорогой мамочкой, чтобы ей было легче отойти в мир иной.

— Ну, и это тоже, — согласился он.

— Значит, была еще какая-то причина? Кроме денег, разумеется.

Он не стал с ней спорить. Она поднимала вопрос наследства всякий раз, когда ей казалось, что ей что-то угрожает. По всей видимости, и сейчас тоже. Ему же меньше всего хотелось осложнять и без того сложные отношения. Но он не позволит ей уйти, не получив от нее ответов.

— Откуда я взялся?

Надо отдать ей должное. Салли даже глазом не моргнула.

— Ты хочешь сказать, что дожил до тридцати пяти лет и до сих пор не знаешь, откуда берутся дети? Что ж, поделом тебе. Не надо было убегать из дома, не узнав ничего про эту важную сторону жизни.

— Что такое секс, я узнал в двенадцать лет, если не раньше, — он накрыл ладонью ее худую, жилистую руку. Почему-то она напомнила ему птичью лапку. — Я хочу знать, откуда я взялся. У кого ты меня купила?