Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви» . Том 4 Страница 45

Песнь одиннадцатая

ПОДВИГИ АГАМЕМНОНА

Рано, едва лишь Денница Тифона прекрасного ложеБросила, свет вожделенный неся и бессмертным и смертным,Зевс Вражду ниспослав к кораблям быстролетным ахеян,Грозную вестницу, знаменье брани несущую в дланях.Стала Вражда на огромнейший черный корабль Одиссея,Бывший в средине, да крики ее обоюдно услышатВ стане далеком Аякса и в стане царя Ахиллеса,Кои на самых концах с многовеслыми их кораблямиСтали, надежные оба на силу их рук и на храбрость.Там возвышаясь, богиня воскликнула мощно и страшно,Крик обращая к ахейцам; и каждому в сердце вдохнулаБурную силу без устали вновь воевать и сражаться:Всем во мгновенье война им кровавая – сладостней стала,Чем на судах возвращенье в любезную землю родную.

Громко кричал и Атрид, препоясаться в брань возбуждаяВоев аргивских, и сам покрывался блистательной медью.Прежде всего положил на могучие ноги поножи,Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной.После вкруг персей герой надевал знаменитые латы,Кои когда-то Кинирас ему подарил на гостинец:Ибо до Кипра достигла великая молвь, что ахейцыРатью на землю троянскую плыть кораблями решились;В оные дни подарил он Атрида, царю угождая.В латах сих десять полос простиралися ворони черной,Олова белого двадцать, двенадцать блестящего злата;Сизые змеи по ним воздымалися кверху, до выи,По три с боков их, подобные радугам, кои КронионЗевс утверждает на облаке, в дивное знаменье смертным.Меч он набросил на рамо: кругом по его рукоятиГвозди сверкали златые; влагалище мечное окрестБыло серебряное и держалось ремнями златыми.Поднял, всего покрывающий, бурный свой щит велелепный,Весь изукрашенный: десять кругом его ободов медных,Двадцать вдоль его было сияющих блях оловянных,Белых; в средине ж одна воздымалася – черная воронь;Там Горгона свирепообразная щит повершала,Страшно глядящая, окрест которой и Ужас и Бегство.Сребряный был под щитом сим ремень; и по нем протяженныйСизый дракон извивался ужасный; главы у дракона.Три, меж собою сплетясь, от одной воздымалися выи.Шлем возложил на главу изукрашенный, четверобляшный,С конскою гривой, и страшный поверх его гребень качалсяКрепкие два захватил копия, повершенные медью,Острые, медь от которых далеко, до самого неба,Ярко сияла. И грянули свыше Паллада и Гера,Чествуя сына Атрея, царя многозлатой Микены.

Каждый тогда из мужей своему заповедал возницеКоней устроить в ряды и пред рвом их держать неотступно.Сами же пешие, в медных доспехах, с оружием в дланях,Реяли быстрые; шум неумолкный восстал до рассвета.Конных они упредив, перед рвом построились к бою;Конные одаль за ними текли; и смятение злоеЗевс промыслитель в толпах их воздвиг, и с высот, из эфираРосу послал, растворенную кровью; зане обрекал онМногие храбрых главы ниспослать в обитель Аида.

Трои сыны ополчались, заняв возвышение поля,Окрест великого Гектора, Полидамаса героя,Окрест Энея, который, как бог, почитался народом,Трех Антенора сынов, Агенора героя, ПолибаИ Акамаса младого, подобного жителю неба.Гектор герой между первыми щит обращал круговидный.Словно звезда вредоносная, то из-за туч появляясь,Временем блещет, временем кроется в черные тучи, —Так Приамид, воеводствуя, то меж передних являлся,То между задних, к сражению строя; под пламенной медьюВесь он светился, как молния грома метателя Зевса.

Воины так, как жнецы, устрояся друг против другаЖать ячмень иль пшеницу на ниве богатого мужа,В встречу бегут полосою, ручни на ручни упадают, —Так соступившиесь воины, друг против друга бросаясь,Бились: ни те, ни другие о низком не мыслили бегстве;С рвением равным главы на сраженье несли и, как волки,В битве ярились. Вражда веселилась, виновница бедствий,Токмо одна от бессмертных при страшной присутствуя сече.Боги другие от брани давно удалились; спокойноВ светлых своих воссидели жилищах, где каждому богуДом велелепный воздвигнут, по горным уступам Олимпа.Все же они порицали гонителя облаков Зевса,Трои сынам даровать возжелавшего славу победы.Но не внимал им владыка Олимпа; от всех уклоняся,Он одинокий сидел в отдалении, радостно гордый,Град созерцая троян, корабли чернооких данаев,Меди сияние, брань, и губящих мужей, и губимых.

Долго, как длилося утро и день возрастал светоносный,Стрелы и тех и других поражали, и падали вой.В час же, как муж дровосек начинает обед свой готовить,Сев под горою тенистой, когда уже руки насытил,Лес повергая высокий, и томность на душу находит,Чувства ж его обымает алкание сладостной пищи, —В час сей ахеяне силой своей разорвали фаланги,Крикнувши разом дружина к дружине; вперед АгамемнонРинулся первый и свергнул владыку мужей Бианора,Свергнул и друга его – Оилея, гонителя коней.Он, с колесницы ниспрянувши, противостал Атрейону,И в чело устремленного острым копьем АгамемнонГрянул, копья не сдержал ни шелом его меднотяжелый:Быстро сквозь медь и сквозь кость пролетело и, в череп ворвавшись,С кровью смесило весь мозг и смирило его в нападенье.Бросил сраженных во прахе владыка мужей Агамемнон,Персями белыми блещущих: он обнажил их доспехи,Сам устремился на Иза и Антифа, свергнуть пылаяДвух Приамидов (побочный один, а последний законный),Бывших в одной колеснице: побочный правил конями,Антиф же стоя воинствовал храбрый; некогда их же,Пасших овец, Ахиллес, изловив при подошвах идейских,Ветвями гибкими пленных связал, но избавил за выкуп.Ныне Атрид их, пространновластительный царь Агамемнон,Первого в грудь близ сосца поразил длиннотенною пикой;Антифа ж в ухо мечом огромил и сразил с колесницы.Cпешно с поверженных он совлекал прекрасные брони,Вспомнивши юношей: прежде он их пред судами ахеянВидел, как с Иды плененных привел Ахиллес благородный.Словно как лев быстроногий лани детей беспомощных,Если придет к логовищу, схвативши в ужасные зубы,Вдруг сокрушает с костями и юную жизнь похищает;Мать, как ни близко стоит у детей, но помочь им не может;Сердце у ней у самой обымает насильственный трепет;Быстрая, скачет сквозь частый кустарник, сквозь темные рощи,Пот проливая, бежит от неистовства мощного зверя, —Так Приамидам никто из троян при погибели грознойПомощи не дал; они пред ахейцами сами бежали.Вслед он Пизандра и пылкого в битвах постиг Гипполоха,Братьев, сынов Антимаха, который, приняв от ПарисаЗлато, блистательный дар, на советах всегда прекословилВсем предлагающим выдать Елену царю Менелаю.Мужа сего двух сынов изловил Агамемнон могучий,Бывших в одной колеснице и вместе коней укрощавших;Ибо из дланей у них убежали блестящие вожжи;Оба смутились они, и на них, как лев, устремилсяЦарь Агамемнон. Они с колесницы к нему возопили:«Даруй нам жизнь, о Атрид! И получишь ты выкуп достойный.Много в дому Антимаха лежит драгоценностей в доме;Много и меди, и злата, и хитрых изделий железа.С радостью выдаст тебе неисчислимый выкуп родитель,Если услышит, что живы мы оба, в плену у данаев».

Так вопиющие оба, царя преклоняли на жалостьЛасковой речью; но голос не ласковый слух поразил им:«Если вы оба сыны Антимаха, враждебного мужа,Что на сонме троянам совет подавал Менелая,В Трою послом приходившего с мудрым Лаэртовым сыном,Там умертвить, а обратно его не пускать к аргивянам, —Се вам достойная мзда за презренную злобу отцову!»

Рек – и могучим ударом Пизандра сразил с колесницы.В грудь он копьем пораженный, ударился тылом о землю.Спрянул с коней Гипполох; и его низложил он на землю,Руки мечом отрубивши и голову с выей отсекши;И, как ступа, им толкнутый, труп покатился меж толпищ.

Бросив сраженных, туда, где сильнее толпились фаланги,Ринулся он, и за ним меднобронные мужи ахейцы.Пешие пеших разят, предающихся бегству неволей,Конные конных (от них заклубилося облако прахаС поля, взвиваясь ногами гремящих копытами коней),Медью друг друга сражают; но мощный Атрид непрестанноГнал, поражая бегущих и криком своих ободряя.Словно как хищный огонь на нерубленый лес нападает,Вихорь крутящийся окрест разносит его, и из корнейС треском древа упадают, крушимые огненной бурей, —Так под руками героя Атрида главы упадалиВ бег обращенных троян; крутовыйные многие кониC громом по бранным путям колесницы носили пустые,Славных ища их возниц, а они по долине лежалиБледные, коршунам больше приятные, чем их супругам.

Гектора ж Зевс промыслитель от стрел удалил и от праха,Вне пораженья поставил, и крови, и бурной тревоги.Но Агамемнон преследовал, мощно своих возбуждая.Толпища мимо кургана Дарданского древнего ИлаПолем, нестройные, мимо смоковницы дикой бежали,Сердцем летящие в град; неотступно преследовал с крикоиЦарь Агамемнон и кровью багрил необорные руки.Но, приближася к дубу и к Скейским воротам, троянеТам удержались и, став, ожидали последних, бегущих.Те же еще по долине как робкие бегали кравы,Если их лев распугает, пришедший в глубокую полночь,Всех; но единой из них предстоит ужасная гибель:Выю он вдруг ей крушит, захвативши в могучие зубы,После и кровь, и горячую внутренность всю поглощает, —Так их бегущих преследовал мощный Атрид, непрестанноМужа последнего пикой сражая; бежали трояне.Многие ниц и хребтом упадали, сраженные с конейДланью Атридовой: так впереди он свирепствовал пикой.

Но когда, побеждая, под град и высокую стенуОн приближался, в то время отец и бессмертных и смертных,Зевс, на превыспреннем холме обильной потоками Иды,С неба нисшедший, воссел; и держал он перуны в деснице;И к посланнице быстрой вещал, златокрылой Ириде:

«Шествуй, посланница быстрая, Гектору слово поведай:Дондеже зрит он, что пастырь народа Атрид Агамемнон,Между передних свирепствуя, губит ряды браноносцев,Пусть от него уклоняется, токмо других ободряяХрабро с мужами враждебными ратовать в битве жестокой.Но когда копием иль троянской стрелой пораженный,Бросится он в колесницу, пошлю я Гектору крепость:Будет разить он, доколе дойдет к кораблям быстролетным,И закатится солнце, и мраки священные снидут».

Рек; повинуется быстрая, равная вихрям Ирида;С Иды горы устремляется к Трое, священному граду;Там Приамида героя, великого Гектора видит,В сонме дружин на конях, в колеснице стоящего светлой;Став перед ним, провещает подобная вихрям Ирида:«Гектор, Приамова отрасль, равный советами Зевсу!Зевс посылает меня, да тебе изреку его слово:Дондеже зришь ты, что пастырь народа Атрид Агамемнон;Между передних свирепствуя, губит ряды ратоборцев,Сам от него уклоняйся и токмо других ободряй ты:Храбро с мужами враждебными ратовать в битве жестокой.Но когда копием иль троянской стрелой пораженный,Бросится он в колесницу, тебе ниспошлет он могучесть:Будешь разить ты, доколе дойдешь к кораблям быстролетным,И закатится солнце, и мраки священные снидут».

Так говоря, отлетела подобная вихрям Ирида.Гектор герой с колесницы с оружием прянул на землю;Острые копья колебля, кругом обходил ополченья,В бой распаляя сердца; и возжег он ужасную сечу.Вспять обратились трояне и стали в лицо аргивянам,Аргоса вой с противной страны укрепили фаланги.Битва восставлена; стали навстречу; и царь АгамемнонРинулся первый: пылал и в передних он первым сражаться.

Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа,Кто Агамемнону противостал на сражение первыйМежду троян конеборственных или союзников славных? —Сын Антеноров, герой Ифидамас, огромный и сильный,В Фракии холмной воспитанный, матери стад руноносных.Там Антенорова сына Кисеей воспитал с колыбели,Дед знаменитый его, белоногой Феаны родитель.Но когда он достигнуя возраста юности славной,Дед, удержавши его, сочетал с ним дочь. Новобрачный;Вдруг из чертога он брачного славой ахеян увлекся;В черных двенадцати быстрых судах полетел к Илиону;Но, суда многоместные в граде Перкоте оставив,Пеший с дружиной пошел и вступил в илионские стены.Он Агамемнону противостал на сражение первый. —Чуть соступилися оба, идущие друг против друга,Ринул Атрид и прокинул: оружие мимо промчалось.Но Ифидамас средь запона, ниже сияющей брони,Пику вонзил и на древко налег, уповая на силу.Тщетно герой напрягался пронзить изукрашенный пояс:Первое встретив сребро, как свинец, изогнулося жало.Древко, рукой охватив, повелитель мужей АгамемнонМощно повлек, разъяренный, как лев, и из рук сопостатаВырвал; его же по вые мечом поразил и низвергнул.Там, по земле распростершися, сном засыпает он меднымБедный, друзей защищавший, далеко от верной супругиЮной, от коей и ласк не приял, но дарами осыпал:Сто ей волов сперва даровал и еще обещал онТысячу коз и овец из стад у него неисчетных.Ныне ж его Агамемнон во прахе нагого оставилИ понес меж толпами доспех пораженного пышный.

Скоро Атрида увидел Коон, знаменитый воитель,Сын Антеноров старейший, и сердца глубокая горестьОчи ему помрачила при виде простертого брата.Стал в стороне он с копьем, неприметный герою Атриду;Быстро ударил и в руку его поразил возле локтя:Руку насквозь прокололо копейное яркое жало,И содрогся от страха владыка мужей Агамемнон;Брани ж и боя герой не оставил и так; на КоонаРинулся грозный, колебля копье, возвращенное бурей.Он же тогда Ифидамаса, милого брата родного,Пламенно за ногу влек, призывающий храбрых на помощь.Влекшего тело его, под огромным щитом, АгамемнонCулицей медяножальной ударил и силы разрушил,И на братнем трупе главу с него ссек налетевший.Так Антенора сыны, под руками Атрида герояУчасть свою совершив, погрузились в обитель Аида.

Он же, могучий, другие ряды обходил ратоборцев,Их и копьем, и мечом, и огромными камнями бьющий,Кровь покуда горячую свежая рана струила.Но лишь рана засохла и черная кровь унялася,Боли мучительно-острые в душу Атрида вступили.Словно как мать при родах раздирают жестокие стрелы,Острые, кои вонзают Илифии, Герины, дщери,Женам родящим присущие, мук их владычицы горьких, —Столько же острые боли вступили в Атридову душу.Он, в колесницу вскоча, повелел своему браздодержцуКоней к судам устремить мореходным; и сердцем терзаясь,Крик он, кругом раздающийся, поднял, к ахеям взывая:«Друга, вожди и правители мудрые храбрых данаев!Вы отражайте теперь от ахейских судов мореходныхТяжкую битву; а мне не позволил Кронид промыслительРатовать целый сей день с вероломными чадами Трои».

Так произнес, – и бичом браздодержец коней пышногривыхК черным погнал кораблям, и послушные кони летели;Пену по персям клубя и кругом осыпаяся прахом,С бранного поля несли удрученного язвой владыку.

Гектор, едва усмотрел уходящего с битвы Атрида,Голосом звучным вскричал, возбуждая троян и ликиян:«Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы!Будьте мужами, друзья, и вспомните бурную храбрость!С боя уходит храбрейший, и мне знаменитую славуЗевс посылает; направьте, трояне, коней звуконогихПрямо на гордых данаев, стяжайте высокую славу!»

Так восклицая, возжег он и силу и мужество в каждом.Словно как ловчий испытанный псов белозубых станицуВ лов раздражает на льва иль на дикого вепря лесного,Так на аргивских мужей троян раздражал крепкодушныхГектор герой, человеков губителю равный Арею;Сам же он, гордо, мечтающий, первый пред ратью идущий,В битву влетел, как высококрутящийся вихорь могучий,Свыше который обрушась, весь понт черноводный волнует.

Кто же был первый и кто был последний, которых низвергнулГектор герой, как победу ему даровал Олимпиец?Первый Ассей, и вослед Автоной, и Опид браноносный,Клития отрасль Долоп, Агелай, и могучий Офелтий,Ор и отважный Эзимн, и Гиппоноой, пламенный в битвах:Сих поразил он ахейских вождей именитых, а ратныхМножество: словно как Зефир на облаки облаки гонит,Хладного Нота порывами бурными их поражая;Волны, холмясь, беспрестанно крутятся, и пена высокоБрызжет, взрываясь порывами многостороннего ветра, —Так беспрестанно от Гектора падали головы ратных.

Гибель была б, совершилось бы тут невозвратное дело,Верно, упали б в суда отраженные рати ахеян,Если б Тидида на бой не призвал Одиссей прозорливый:«Что, Диомед, мы стоим и забыли воинскую доблесть?Шествуй сюда ты и стань близ меня: нестерпимый позор нам,Если у нас корабли завоюет божественный Гектор!»

Сыну Лаэрта в ответ говорил Диомед нестрашимый:«Стану, о друг, я и здесь устою; но пользы немногоБудет от нашего мужества: Зевс, потрясатель эгида,Больше троянам, чем нам, даровать одоление хочет!»

Так произнес – и Фимбрея сразил с колесницы на землю,В грудь у сосца поразивши копьем; Одиссей же могучийБогу подобного сверг Молиона, клеврета царева.В прахе оставили сих, успокоенных ими от брани;Сами ж, толпу проходя, волновали ее и, как веприВдруг на псов, их гонящих, гордые мечутся сами, —Так, обратяся, они истребляли троян, а данаиРадостно все отдыхали от бегства пред Гектором грозным.

Тут колесницу они и могучих мужей изловили,Двух сынов перкозийца Мерена, который славнейшийБыл предсказатель судьбы и сынам не давал позволеньяК брани погибельной в Трою идти; не послушали детиСтарца родителя: рок увлекал их к погибели черной.Их обоих Тидейон Диомед, знаменитый копейщик,Душу и жизнь сокрушил и прекрасные сбруи похитил,Царь Одиссей Гипподама сразил и вождя Гипороха.Тут в равновесии бой распростер меж народов Кронион,С Иды взиравший на брань, и они поражали друг друга.Мощный Тидид копием уязвил в бедро Агастрофа,Сына Леонова храброго: коней при нем, чтоб избегнуть,Не было близко; так Пеонид омрачился душою.Их возница держал в отдалении; сам же он пешийРыскал меж сонмов передних, пока погубил свою душу.Гектор героев узрел сквозь ряды и на них устремилсяС криком свирепым; за ним и трояи полетели фаланги.Сердцем смутился, увидев его, Диомед благородныйИ мгновенно воззвал к близ стоящему сыну Лаэрта:«Гибель крутится на нас, шлемоблещущий Гектор могучий!Но останемся здесь, отразим ее, противуставши!»

Рек он – и, мощно сотрясши, послал длиннотенную пику.И улучил, без ошибки уметил в главу Приамида,В верх коневласого шлема; но медь отскочила от меди:К белому телу коснуться шелом возбранил дыроокий,Крепкий, тройной, на защиту герою дарованный Фебом.Гектор далёко отпрянул назад и, смесившись с толпою,Пал на колено; могучей рукой упираяся в землю,Томньй поникнул; и взор ему черная ночь осенила,Но пока Диомед за копьем, пролетевшим далеко,Шел сквозь ряды первоборные, где оно в землю вонзилось, —Гектор с духом собрался и, бросившись вновь в колесницу,К дружним толпам поскакал и избегнул гибели черной.С пикой преследуя, громко вскричал Диомед нестрашимый!«Снова ты смерти, о пес, избежал! Над твоей головоюГибель летела, и снова избавлен ты Фебом могучим.Феба обык ты молить, выходя на свистящие стрелы!Но убив тебя, я разделаюсь, встретившись после,Если и мне меж богов-небожителей есть покровитель!Ныне пойду на других и повергну, которых постигну!»

Рек – и с Пеонова сына доспехи совлечь наклонился.Тою порой Александр, супруг лепокудрой Елены,Cкрывшись за столб гробовой на могиле усопшего мужа,Ила, Дарданова сына, почтенного в древности старца,Лук нацелял на Тидеева сына, владыку народа;И как тот, наклонясь, обнажал Агастрофа героя!Щит от рамен, испещренные латы от персей и тяжкийШлем от главы, – Александр, рукоятие лука напрягши,Мечет стрелу, и не тщетно она из руки излетела:Ранил в десную пяту, и стрела, пробежав сквозь подошву,В землю вонзилась. Парис, торжествующий с радостным смехомВдруг из засады подпрянул и, гордый победой, воскликнул:«Ты поражен! и моя не напрасно стрела полетела!Если б в утробу тебе угодил я и душу исторгнул!Сколько-нибудь отдохнули б от бед обитатели Трои,Коих страшишь ты, как лев истребительный агнцев блеющих!»

И ему, не робея, Тидид отвечал благородный:«Подлый стрелец, лишь кудрями, гордящийся, дев соглядатай!Если б противу меня испытал ты оружий открыто,Лук не помог бы тебе, ни крылатые частые стрелы!Ты, у меня лишь пяту оцарапавши, столько гордишься;Мне же ничто! как бы дева ударила или ребенок!Так тупа стрела ничтожного, слабого мужа!Иначе мчится моя: лишь враждебного тела достигнет,Острой влетает стрелой, – и пронзенный лежит бездыханен!И мгновенно вдова его в грусти терзает ланиты,Дети в дому сиротеют, и сам он, кровавящий землю,Тлеет, и вкруг его тела не жены, а птицы толпятся!»

Так он вещал, – и, к нему приступив, Одиссей копьеборецСтал впереди; Диомед же, присев, из ноги прободеннойВырвал стрелу, и по телу жестокая боль пробежала.Он, в колесницу вскочив, повелел своему браздодержцуКоней к судам устремить мореходным: терзалось в нем сердце.

Тут Одиссей копьеборец покинут один; из ахеянС ним никто не остался: всех рассеял их ужас.Он, вздохнув, говорил к своему благородному сердцу:«Горе! что будет со мною? позор, коль, толпы устрашася,Я убегу; но и горше того, коль толпою постигнутБуду один я: других аргивян громовержец рассыпал.Но почто мою душу волнуют подобные думы?Знаю, что подлый один отступает бесчестно из боя!Кто на боях благороден душой, без сомнения, долженХрабро стоять, поражают его или он поражает!»

Тою порою, как думы сии обращал он на сердце,Быстро троянцев ряды приступили к нему щитоносцевИ сомкнулись кругом, меж себя заключая их гибель.Словно как вепря и быстрые псы, и ловцы молодыеВдруг окружают, а он из дремучего леса выходитГрозный, в искривленных челюстях белый свой клык изощряя;Ловчие вкруг нападают; стучит он ужасно зубами,Гордый зверь; но стоят звероловцы, как он ни грозен, —Так на любимца богов Одиссея кругом нападалиМужи троянские; он отбивался, и острою пикойПервого ранил в поверхность плеча Дейопита героя;После, Фоона и Эннома друг возле друга низринув,Он Херсидама троянца, когда с колесницы тот прядал,В чрево блестящим дротом, под щитом его выпуклобляшным,Ранил; во прахе простершись, руками, хватает он землю.Сих он оставил и вслед поразил Гиппасида Харона,Милого брата рождением славного Сока героя.В помощь ему устремившися, Сок, небожителю равный,Быстро и близко предстал и к Лаэртову сыну воскликнул:«Царь Одиссей! неистомный в трудах, неоскудный в коварствах!Днесь – или ты над двумя Гиппасидами будешь гордиться,Свергнув мужей таковых и доспех их блестящий похитив,Или, копьем ты моим ниспроверженный, душу погубишь!»

Рек он – и пикой в размах поразил по щиту Одиссея:Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика,Броню, художеством пышную, быстро пронзила и кожуВсю отделила от ребр Одиссеевых; но запретилаМеди Паллада Афина касаться утробы героя.И, познав Одиссей, что стрелой не смертельной постигнут,Мало назад отступил и к Гиппасову сыну воскликнул:«Нет, злополучный, тебя постигает жестокая гибель!Ты воспрепятствовал мне с фригиянами ныне сражаться;Я же тебе предвещаю убийство и черную гибель:Здесь и теперь же моим копием ты поверженный, славуДаруешь мне, и Аиду, конями гордящимусь, душу!»

Рек он, – и Сок, от него обратившися, в бег устремился;И ему обращенному пику в хребет углубил онМежду рамен и насквозь через перси широкие выгнал.С шумом он грянулся в прах, и вскричал Одиссеи, торжествуя:«Сок, о воинственный сын укротителя коней Гиппаса!Смертная участь постигла тебя, от нее не избег ты!Ах, злополучный! тебе ни отец, ни почтенная матерьТемных очей не закроют умершему; хищные птицыСкоро тебя разорвут, поражая густыми крылами!Мне же, умершему, честь воздадут аргивяне герои!»

Так восклицающий, Сока могучего бурную пикуВырвал из язвы своей и щита Одиссей благородный;Вслед за оружием хлынула кровь, и душа затомилась.Мужи троянские только увидели кровь Одиссея,Крикнув друг другу в толпе, на единого все устремились.Он же от них отступал и друзей призывал, восклицая.Трижды вскричал Одиссей, как смогла голова человека;Трижды послышал сей крик Менелай, копьеборец могучий.Быстро Атрид возгласил к находившемусь близко Аяксу:«О Теламонид, Аякс благородный, властитель народа!Крик Одиссей героя ко мне достигает призывный,Крику подобный, как будто его одного угнетаютБоем трояне, отрезав от всех на побоище страшном.Друг, устремимся в толпу: защитить Одиссея нам должно!Я трепещу, да один меж троянами он не постраждет,Как ни отважен; великая скорбь поразила б ахеян!»

Рек, – и грядет он, сопутствуем мужем, бессмертному равным.Скоро они Одиссея узрели: толпою ходилиОкрест героя враги, как меж гор кровожадные волкиОкрест еленя рогатого, коего муж звероловецРанил из лука стрелой; от него избежал быстроногий,Мчася, доколе вращались горячая кровь и колена;Но когда его мощь одолела стрела роковая,Хищные волки его, между гор растерзав, пожираютВ мрачной дубраве, и льва истребителя демон приводит;Волки кругом рассыпаются: добычу лев пожирает, —Так вокруг Одиссея, искусного в битвах, ходилиМужи троянские, многие, сильные, он же, бесстрашный,Вкруг обращаясь, копьем отражал роковую годину.Сын Теламонов приближился, щит, как башню, несущий;Стал перед ним, и трояне рассыпались друг перед другом.За руку взявши его, из толпы выводил благородныйЦарь Менелай, пока не предстал с колесницей возница.Бурный Аякс, на троян опрокинувшись, ранил Дорикла,Cына Приама побочного; там же он Пандока свергнул,Свергнул, кругом нападая, Лизандра, Пираза, Пиларта.Словно река наводненная в поле незапная хлынет,Бурно упавшая с гор, отягченная. Зевсовым ливнем;Многие дубы иссохшие, многие древние сосныМчит и, крутящаясь, ил свой взволнованный в море бросает, —Так устремился и всё взволновал Теламонид могучий,Коней разя и мужей. Но погибельной смуты не ведалГектор; на левом конце он пылающей брани сражался,Вдоль по брегу Скамандра пучинного, где наиболеПадали головы ратных, и бранные клики гремелиОколо Нестора старца и сильного Идоменея.Гектор меж ними вращался могучий и грозное деял:Пикой и бурной ездой сокрушал он фаланги данаев.Но не оставили б поля данайские храбрые рати,Если б герой Александр, супруг лепокудрой Елены,Битвы прервать не принудил Махаона, храброго мужа,В правое рамо его поразив троежальной стрелою,Все за него ужаснулись пылавшие бранью данаи,Чтобы его, при несчастливой битве, враги не сразили.Идоменей к знаменитому Нестору первый воскликнул:«Нестор Нелид, о великая слава ахейских народов!Стань в колесницу немедленно; пусть и почтенный МахаонСтанет с тобой; и гони к кораблям ты коней быстроногих.Опытный врач драгоценнее многих других человеков,Зная вырезывать стрелы и язвы целить врачевствами».

Рек, – и ему не противился Нестор, конник геренский;Скоро взошел и предстал с колесницей; в нее и МахаонБыстро взошел, врача превосходного сын знаменитый.Старец стегнул по коням, и охотно они полетелиК кущам ахейским: туда их несло и желание сердца.

Тою порой Кебрион, Приамидов сподвижник-возница,Рати троянской смятенье увидел и молвил герою:«Гектор! тогда как мы здесь подвизаемся между данаев,Здесь, на конце истребительной брани, – взгляни ты, другиеНаши волнуются рати; смесились и кони и вои.Их Теламонид волнует Аякс; узнаю ратоводца:Носит на раме огромный он щит. Но туда мы и самиБурных коней обратим с колесницею; там наипачеТолпища пеших и конных, с ужасным свирепством сшибаясь,Режутся между собою, и крик их гремит неумолкный!»Так Кебрион произнесши, коней пышногривых ударилЗвонким бичом, и ударам возницы послушные кониБыстро меж ратных рядов с колесницею легкой летели,Трупы топча, и щиты, и шеломы: забрызгалась кровьюСнизу медяная ось и сверху скоба колесницы,В кои от конских копыт и от ободов бурных хлесталиБрызги кровавые, – так Приамид поспешал погрузитьсяВ сонмы мужей и, нагрянув, расторгнуть их! Страшную смутуОн меж данаев воздвигнул и редко с копьем расставался.Он и другие ряды обходил ратоборцев ахейских,Их и копьем, и мечом, и огромными камнями бьющий;Но с Аяксом борьбы избегал, с Теламоновым сыном:Зевс раздражился бы, если б он с мужем сильнейшим сразился.

Зевс же, владыка превыспренний, страх ниспослал на Аякса:Стал он смущенный и, щит свой назад семикожный забросив,Вспять отступал, меж толпою враждебных, как зверь, озираясь,Вкруг обращаяся, тихо колено коленом сменяя.Словно как гордого льва от загона волов тяжконогихГонят сердитые псы и отважные мужи селяне;Зверю они не дающие тукаеот стад их похитить,Целую ночь стерегут их, а он, насладиться им жадный,Мечется прямо, но тщетно ярится: из рук дерзновенныхС шумом летят, устремленному в сретенье, частые копья,Главни горящие; их устрашается он и свирепый,И со светом Зари удаляется, сердцем печальный, —Так Теламонид, печальный душой, негодующий сильно,Вспять отошел: о судах он ахеян тревожился страхом.Словно осел, забредший на ниву, детей побеждает,Медленный; много их палок на ребрах его сокрушилось;Щиплет он, ходя, высокую пашню, а резвые детиПалками вкруг его бьют, – но ничтожна их детская сила;Только тогда, как насытится пашней, с трудом выгоняют, —Так Теламонова сына, великого мужа Аякса,Множество гордых троян и союзников их дальноземных,Копьями в щит поражая, с побоища пламенно гнали.Он же, герой, иногда вспомянувши бурную силу,К ним обращался лицом и удерживал, грозный, фалангиКонников храбрых троян; иногда обращался он в бегство,Но дорогу им всем заграждал к кораблям быстролетным;Часто меж двух ополчений свирепствовал сын Теламонов,Ставши один: устремленные копья из рук дерзновенныхМногие в щит семикожный вонзались, вперед порываясь,Многие, середь пути, не коснувшися белого тела,В землю вонзяся, стояли, насытиться алчные телом.

Скоро Аякса увидел блистательный сын Эвемона,Вождь Эврипил, удрученного тучей метательных копий;Бросился, стал близ него и, сияющий ринувши дротик,Сильного рати вождя Апизаона, Фавзова сына,В печень под сердце пронзил и на месте сломил ему ноги,Прянул к нему Эврипил, да похитит оружия с персей.Но его, обнажавшего Фавзова сына, увиделБогу подобный Парис Приамид и немедленно крепкийЛук на него натянул и крылатой стрелою десноеРанил бедро; сокрушилася трость и бедро отягчила.Вспять он к дружинам своим отступил, избегающий смерти;Крик между тем, кругом раздающийся, поднял к данаям:«Други, вожди и правители мудрые храбрых данаев!Станьте троянам в лицо, отразите скорей от АяксаПагубный день; удручен он стрелами и, мыслю, не можетCам избежать он из сечи погибельной! В встречу враждебнымСтаньте, друзья, за Аякса героя, за славу данаев!»

Так восклицал Эврипил уязвленный, и быстро данаиВкруг Эвемонида стали, щиты к раменам преклонивши,Копья уставивши; к ним невредимый исшел ТеламонидИ, к дружинам приближася, стал он лицом на враждейТак браноносцы сражались, подобно пылающим пламам.

Нестора с поприща бранного мчали Нелеевы кони,Пеной покрытые; с ним и Махаона, славного мужа.Старца увидев, узнал Пелейон Ахиллес быстроногий.В оное время герой стоял на корме корабельной,Смотря на бранный труд и плачевное бегство ахеян;Начал к себе призывать он любезного друга Патрокла,Громко крича с корабля; из-под сени, услышав он быстроВышел, Арею подобный, – и было то горя началом.Первый вещал к Ахиллесу Менетиев сын благородный:«Что, Ахиллес, призываешь меня ты и что повелишь мне?»

И, Патроклу ответствуя, рек Ахиллес быстроногий:«О, Менетид благородный, о друг, любезнейший сердцу!Ныне, я думаю, скоро колена мои аргивянеПридут обнять; нестерпимая более нужда гнетет их.Но спеши, Менетид, вопроси у Нелеева сына,С битвы кого уязвленного старец почтенный увозит?Сзади Махаону кажется он совершенно подобным,Сыну Асклепия; мужа в лицо не успел я увидеть;Мимо меня проскакали стремительно быстрые кони».

Так произнес, – и Патрокл покорился любезному другу;Бросился быстро бежать вдоль судов мореходных и кущей.

Тою порою достигнули мужи Нелидовой кущи.Оба сошли с колесницы на щедро-питающу землю;Коней приняв, отрешил Эвримедон, старцев служитель,Сами ж они на хитонах их пот прохлаждали горячий,Став против ветра на береге моря; когда прохладились,В сенницу оба вошли и на креслах покойных воссели.Им Гекамеда кудрявая смесь в питие составляла,Дочь Арсиноя, которую он получил в Тенедосе,В день, как Пелид разорил, и которую старцу ахейцыСами избрали наградой: советами всех побеждал он.Прежде сидящим поставила стол Гекамеда прекрасный,Ярко блестящий, с подножием черным; на нем предложилаМедное блюдо со сладостным луком, в прикуску напитка,С медом новым и ячной мукою священной;Кубок красивый поставила, из дому взятый Нелидом,Окрест гвоздями златыми покрытый; на нем рукоятокБыло четыре высоких, и две голубицы на каждойБудто клевали, златые; и был он внутри двоедонный.Тяжкий сей кубок иной не легко приподнял бы с трапезы,Полный вином; но легко подымал его старец пилосский.В нем Гекамеда, богиням подобная, им растворилаСмесь на вине прамнейском, натерла козьего сыраТеркою медной и ячной присыпала белой мукою.Так уготовя напиток составленный, пить приказала.Мужи, когда питием утолили палящую жажду,Между собой говоря, наслаждались беседой взаимной.Вдруг во дверях их стал Патрокл, небожителю равный.Старец, увидев его, устремился с блистательных кресел,За руку далее ввел и упрашивал сесть между ними;Но Менетид отрекался и быстрой ответствовал речью:«Нет, не година сидеть, – не преклонишь, божественный старец.Много почтен, но и грозен пославший меня известиться,C битвы кого пораженного вез к кораблям ты. Но мужаСам узнаю, Махаона я вижу, владыку народов.С вестью обратно спешу, чтоб ее возвестить Ахиллесу.Знаешь довольно и сам ты, божественный старец, какой онВзметчивый муж: и невинного вовсе легко обвинит он».

Быстро ему ответствовал Нестор, конник геренский:«Что же герой Ахиллес беспокоится так о данаях,Медью враждебной в бою пораженных? Но знает ли всё онГоре, постигшее воинство наше! Храбрейшие мужиВ стане лежат, иль в стрельбе, или в битве пронзенные медью!Ранен стрелою Тидид Диомед, воеватель могучий,Ранен копьем Одиссей знаменитый, Атрид Агамемнон.Вот и сего предводителя я из погибельной битвыВывез, пронзенного в рамо стрелой. Но Пелид градоборец,Сильный Пелид об ахейских сынах не радит, не жалеет!Может быть, ждет он, доколе суда на брегу Геллеспонта,В битве ахеян бесплодный, под вражеским пламенем вспыхнут,Сами ж падем мы один близ другого? Лишился я, старец,Силы, какая, бывало, кипела в гибких сих членах!Если бы молод я стал и могучестью крепок, как прежде,В годы, когда возгорелася распря меж нас и элеян,Хищников стада; когда Гипирохова мощного сынаЯ поразил Итимонея, жившего в злачной Элиде,И отбил все возмездие: стадо свое защищая,Он поражен меж передними бурною пикой моею;Пал, и мгновенно рассыпались сельские ратники в страхе.Мы от элеян добычу богатую с поля погнали:Овчих ватаг пятьдесят и столько же гуртов волевых,Столько же с