Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви» . Том 4 Страница 48

Песнь двенадцатая

БИТВА ЗА СТЕНУ

Так под высокою сенью Менетиев сына благородныйРану вождя врачевал Эврипила; но битва пылала:Бились данаи с троянами всею их ратью; и большеБыть обороной данаям не мог уж ни ров, ни твердыняКрепкая, та, что воздвигли судам на защиту и окрестРвом обвели: не почтили они гекатомбой бессмертных,Их не молили, да в стане суда и добычи народаЗданье блюдет. Не до воле бессмертных воздвигнуто былоЗдание то, и не долго оно на земле уцелело:Гектор доколе дышал, и Пелид бездействовал гневный,И доколе нерушенным град возвышался Приамов,Гордое зданье данаев, стена невредимой стояла,Но когда как троянские в брани погибли герои,Так и аргивские многие пали, другие спаслися,И когда, Илион на десятое лето разрушив,В черных судах аргивяне отплыли к отчизне любезной,В оное время совет Посейдаон и Феб сотворилиСтену разрушить, могущество рек на нее устремившиВсех, что с Идейских гор изливаются в бурное море:Реза, Кареза, Гептапора, быстрого Родия волныЭзипа, воды Граника, священные волны СкамандраИ Симоиса, где столько щитов и блистательных шлемовПало во прах и легли полубоги, могучие мужи:Устья их всех Аполлон обратил воедино и бег ихДевять дней устремлял на твердыню; а Зевс беспрерывныйДождь проливал, да скорее твердыни потонет в пучине.Сам земледержец с трезубцем в руках перед бурной водоюГрозный ходил, и всё до основ рассыпал по разливу,Бревна и камни, какие с трудом аргивяне сложили;всё он с землею сровнял до стремительных волн Геллеспонта;Самый же берег великий, разрушив огромную стену,Вновь засыпал песками и вновь обратил он все рекиВ ложа, где прежде лились их прекрасно струящиесь воды.

Так и Посейдаон, и Феб Аполлон положили в грядущемВместе свершить. Между тем загоралася шумная битваВкруг под ахейской стеной; загремели огромные брусьяВ башнях громимых. Ахейцы, бичом укрощенные Зевса,Все при своих кораблях, заключенные в стане, держались,Гектора силы страшась, – разносителя бурного бегства.Он же, герой, как и прежде, воинствовал, буре подобный,Словно когда окруженный, меж псов и мужей звероловцев,Вепрь иди лев обращается быстрый, очами сверкая;Ловчие, друг возле друга, сомкнувшися твердой стеною,Зверю противостоят и тучами острые копьяМечут из рук; но не робко его благородное сердце:Он не дрожит, не бежит и бесстрашием сам себя губит:Часто кругом обращается, ловчих ряды испытуя;И куда он ни бросится, ловчих ряды отступают:Так, пред толпою летающей, Гектор герой обращался,Ров перейти убеждая дружины. Но самые кони,Бурные кони, не смели; вздымались и храпали страшно,Стоя над самою кручею; ров ужасал их глубокий,Ров, к перескоку не узкий, равно к переходу не легкий:Вдоль его скатов стремнины отрезные круто стоялиС той и другой стороны; на поверхности острые кольяРядом по нем возвышались, огромные частые, сваи,Кои ахеяне вбили от гордых врагов обороной.В ров сей едва ли конь с легкокатной своей колесницейМог бы спуститься; но пешие рвалися, им не удастся ль.Полидамас наконец к дерзновенному Гектору вскрикнул:«Гектор и вы, воеводы троян и союзников наших!Мысль безрассудная – гнать через ров с колесницами коней.Он к переходу отнюдь не удобен: по нем непрерывноОстрые колья стоят, а за ними твердыня данаев.Нам ни спускаться в окоп сей, ни в оном сражаться не должно,Конным бойцам: теснина там ужасная, всех переколют.Ежели подлинно в гневе своем громовержец ахеянХочет вконец истребить, а троянских сынов избавляет, —Я бы желал, чтоб над ними немедленно то совершилось,Чтоб изгибли бесславно, вдали от Эллады, ахейцы! —Если ж они обратятся, и храбрый отбой от судов ихСами начнут, и нас опрокинут на ров сей глубокий, —После, я твердо уверен, и с вестию некому будетВ Трою прийти от ахеян, в отбой на троян устремлена»Слушайте ж, други, меня и советам моим покоритесь:Коней оставим, и пусть пред окопом возницы их держат;Сами же пешие, в медных доспехах, с оружием в дланях,Силою всею пойдем мы за Гектором; рати ахеянНас не удержат, когда им грозит роковая погибель».

Так говорил он; и Гектор, склонясь на совет непорочный,Быстро с своей колесницы с доспехами прянул на землюТут и другие вожди перестали на конях съезжаться;Все за божественным Гектором спрянули быстро на землю.Каждый тогда своему наказал воевода возницеКоней построить в ряды и у рва держать их готовых,Сами ж они, разделяся, толпами густыми свернувшись,На пять громад устрояся, двинулись вместе б вождями.

Гектор и Полидамас предводили громадою первой,Множеством, храбростью страшной, и более прочих пылавшейCтену скорее пробить и вблизи пред судами сражаться.С ними и третий шел Кебрион, а другого близ коней,В сонме возниц, Кебриона слабейшего, Гектор оставил.Храбрый Парис, Алкафой и Агенор вторых предводили;Третьих вели прорицатель Гелен, Деифоб знаменитый,Два Приамова сына и третий Азии бесстрашный,Азий Гиртакид, который на конях огромных и бурныхВ Трою принесся из дальней Арисбы, от вод Селлейса.Сонмом четвертым начальствовал сын благородный Анхизов,Славный Эней, и при нем Акамас и Архелох, трояне,Оба сыны Антенора, искусные в битвах различных,Но Сарпедон предводил ополченье союзников славных,Главка к себе приобщив и бесстрашного Астеропея:Их обоих почитал он далеко храбрейшими многихПосле себя предводителей, сам же всех превышал он.Так изготовясь они и сомкнувшися крепко щитами,С пламенным духом пошли на данаев; не могут, мечтали,Противостать, но в суда мореходные бросятся к бегству.

Все тогда, как трояне, так и союзники Трои,Полидамаса вождя покорились совету благому.Азий один не хотел, предводитель народовГиртакид, Коней оставить, у рва со своим возницею храбрым:Азий на бурных конях устремлялся к судам мореходным,Муж безрассудный! Ему не избегнуть от грозного рока;Нет, колесницей и конями он величаяся, гордый,Вспять от ахейских судов не воротится к Трое холмистой:Прежде его дерзновенного участь лихая постиглаМедным копьем Девкалиона, славного Идоменея.Мчался он влево к судам мореходным, туда, где ахейцыС бранного поля бежали на легких своих колесницах;Правил туда он своих быстроскачущих коней; и в башнеТам не нашел ни отворенных ворот, ни огромных запоров:Их растворенными вой держали, да каждый сподвижник,С бранного поля бегущий, укроется в стан корабельный.Прямо скакал он, высоко мечтающий; с ним и другиеС криком ужасным летели: ахейцы, они уповали,Не устоят, – в корабли мореходные бросятся к бегству.Но малоумные! В башне их встретили двое бесстрашных,Сильные духом сыны копьеборцев могучих лапифов:Первый герой Полипет, безбоязненный сын Пирифоя;Воин второй Леонтей, душегубцу Арею подобный.Оба они пред высоковздымавшеюсь башней стояли:Словно на холмах лесистых высоковершинные дубы,Кои и ветер и дождь, ежедневно встречая, выносят,Толстыми в землю корнями широкоразм o тными вросши, —Так и они, на могучесть рук и, на храбрость надеясь,Мчавшегось Азия бурного ждали, незыблемо стоя.Тою порой, как противники прями к твердыне ахейской,Вверх подымая щиты, подходили с воинственным крикомВкруг повелителя Азия, вкруг Иямена, Ореста,Азия сына Адамаса, Фоона и Эномая,Тою порою лапифы еще меднобронных данаев,Стоя внутри при воротах, суда боронить возбуждали.Но лишь узрели, что прямо уже устремилась на стенуСила троян, и ахеяне подняли крик и тревогу, —Вылетев оба они, пред воротами начали битву,Вепрям подобные диким, которые в горной дубравеЛовчих и псов нападение шумное смело встречают,В стороны быстро бросаясь, ломают кругом их кустарник,Режут при корнях деревья, стук от клыков их ужасныйВкруг раздается, доколе копье не исторгает их жизни, —Так у лапифов стучали блестящие брони на персях,Окрест врагами разимые: пламенно бились лапифы,Видя друзей над собой и на силы свои полагаясь.Те же – огромные камни с высоковздымавшейся башни,Сами себя и суда их у моря и стан защищая,Быстро метали; как снег ослепительный падает наземь,Если ветер порывистый, мрачные тучи колебля,Частый его проливает на многоплодящую землю, —Так и у них, у стрельцов, как данайских, равно и троянскихCтрелы лилися из рук; под ударами камней огромныхГлухо гудели шеломы и круги щитов меднобляшных.Громко воскликнул и в бедра с досады ударил рукамиАзий Гиртакид, и, ропчущий на небо, так говорил он:«Зевс Олимпийский, и ты уже сделался явный лжелюбец!Я и помыслить не мог, чтоб еще аргивяне героиВынесли мужество наше и рук необорную силу!Но как пчелы они иль как пестрые, верткие осы,Гнезда свои положив при утесистой пыльной дороге,Дома ущельного бросить никак не хотят и, дождавшисьХищных селян, за детей перед домом сражаются злобноТак и они не хотят от ворот, невзирая, что двое,С места податься, пока не осилят иль сами не лягут».Так вопиял он; но воплям его не внимал громовержец:Гектора славой украсить заботилось сердце Кронида.

Рати другие пред башней другою билися боем.Трудно мне оное всё, как бессмертному богу, поведать!Вдоль перед всею твердынею бой загорелся ужасныйКаменный: духом унылые, рати ахеян по нуждеБились, суда бороня; омрачились печалью и. боги,Все ополчений ахейских поборники в брани троянской.

Стали сложася лапифы на страшную брань и убийствоПламенный сын Пирифоев, герой Полипет копьеносный,Дамаса острым копьем поразил сквозь шелом меднощечный:Шлемная медь не сдержала удара; насквозь пролетелаМедь узощренная, кость проломила и, в череп ворвавшись,С кровью смесила весь мозг и смирила его в нападенье,Он наконец у Пилона и Ормена души исторгнул.Отрасль Арея, лапиф Леонтей, Антимахова сынаТам же низверг, Гиппомаха, уметив у запона пикой.После герой, из влагалища меч свой исторгнувши острыйИ сквозь толпу устремившися, первого там АнтифатаИзблизи грянул мечом, и об дол он ударился тылом.Там наконец он Иямена, Менона, воя Ореста,Всех, одного за другим, положил на кровавую землю.

Но между тем, как они совлекли блестящие брони,С Полидамасом и Гектором юношей полк приближался,Множеством, храбростью страшный и более прочих пылавшийСтену ахеян пробить и огнем истребить корабли их.Но, приближась ко рву, в нерешимости храбрые стали:Ров перейти им пылавшим, явилася вещая птица,Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея:Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил;Взвившись назад, своего похитителя около выиВ грудь уязвил; и, растерзанный болью, на землю добычу,Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья;Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра.Трои сыны ужаснулись, увидевши пестрого змея,В прахе меж ними лежащего, грозное знаменье Зевса.

Полидамас говорить дерзновенному Гектору начал:«Гектор, всегда ты меня порицаешь, когда на советахЯ говорю справедливое: ибо никто и не должен,Быв гражданин, говорить против истины, как на советах,Так и в брани, одно умножая твое властелинство.Снова, однако, скажу я вам, что почитаю полезным:Дальше не должно идти и с данаями в стане сражаться.Так, уповаю я, сбудется, ежели точно троянам,Ров перейти пламенеющим, в знаменье птица явилась,Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,Мчащий покрытого кровью огромного змея живого;Но его упустил он, гнезда своего не достигнулИ не успел, похититель, предать его детям в добычу, —Так-то и мы, хотя и ворота и стену данаевСилой великою сломим, хотя и уступят данаи,Но от судов не в устройстве мы тем же путем возвратимся;Многих оставим троян; ратоборцы ахейские многихМедью сразят, за суда мореходные храбро сражаясь.Так и пророк изъяснил бы, который в душе просвещеннойВедает знамений смысл, и ему бы народ покорился».

Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:«Полидамас, для меня неприятны подобные речи!Мог ты совет и другой нам, больше полезный, примыслить!Если же сей, что сказал, – произнес ты от чистого сердца,Разум твой, без сомненья, похитили гневные боги:Ты мне велишь, чтоб высокогремящего Зевса забыл яВолю, что сам знаменал он и мне совершить обрекался?Ты не обетам богов, а щиряющим в воздухе птицамВерить велишь? Презираю я птиц и о том не забочусьВправо ли птицы несутся, к востоку Денницы и солнца,Или налево пернатые к мрачному западу мчатся.Верить должны мы единому, Зевса великого воле,Зевса, который и смертных и вечных богов повелитель!Знаменье лучшее всех – за отечество храбро сражаться!Что ты страшишься войны и опасностей ратного боя?Ежели Трои сыны при ахейских судах мореходныхВсе мы падем умерщвленные, ты умереть не страшися!Ты не имеешь, духа ни встретить врага, ни сразиться!Если, однако, ты бросишь сражение или другого,Речью твоей обольстивши, отклонишь от ратного дела,Вмиг под моим ты копьем распрострешься и душу испустишь!»

Так произнес – и пошел он вперед; понеслись и дружиныС криком ужасным; пред ними Кронид, веселящийся громом,Свыше, от гор Идейских, воздвигнул свирепую бурю,Мрачный прах на суда заклубившую; он у данаевДух унижал, возвышая троянам и Гектору славу.Тут, на знаменье бога и силу свою положася,Начали Трои сыны разрушать ахейскую стену.С башен срывали зубцы, сокрушали грудные забралаИ ломами шатали у вала торчащие сваи,Кои поставлены в землю опорами первыми башен.Их вырывали они и уже уповали, что стенуСкоро пробьют; но ахейцы еще не сходили с их места.Плотно щитами они оградивши грудные забрала,Камнями, копьями били врагов, подступавших под стену.

Оба Аякса, тогда управлявшие битвой на башнях,Быстро ходили кругом, придавая ахеянам духа:Ласковой речью одних, а других возбуждали суровойЕсли которых встречали оставивших битву с врагами:«Други ахейцы, и тот, кто передний, и тот, кто середний,Так и последний из воинов, – ибо не все равносильныМужи в сражениях, – ныне для всех нас труд уготовлен!Это вы видите сами! О други, никто да не мыслитВспять со стены обращаться, грозящего криков страшася.Нет, выходите вперед и на бой поощряйте друг друга!Даст, быть может, и нам олимпийский блистатель Кронион,Жесточь сию отразивши, преследовать к граду враждебных!»

Речью такой впереди возбуждали Аяксы ахеян.Словно как снег, устремившися, хлопьями сыплется частый,В зимнюю пору, когда громовержец Кронион восходитС неба снежить человекам, являя могущества стрелы:Ветры все успокоивши, сыплет он снег беспрерывный,Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая,И цветущие степи, и тучные пахарей нивы;Сыплется снег на брега и на пристани моря седого;Волны его, набежав, поглощают; но всё остальноеОн покрывает, коль свыше обрушится Зевсова вьюга, —Так от воинства к воинству частые камни летали,Те на троян нападавших, а те от троян на ахеян,Быстро метавших; кругом над твердынею стук раздавался.

Но не успели б еще и трояне, и Гектор могучийВ башне пробить затворенных ворот и огромных запоров,Если б на силу ахейскую силы своей – Сарпедона —Сам Эгиох не подвигнул, как льва на волов круторогих.Быстро герой перед грудью уставил свой щит круговидный,Медный, кованый, пышноблестящий, который художник,Медник искусный, ковал, на поверхности ж тельчие кожиПрутьями золота часто проплел по краям его круга:Щит сей неся перед грудью и два копия потрясая,Он устремился, как лев-горожитель, алкающий долгоМяса и крови, который, душою отважной стремимый,Хочет, на гибель овец, в их загон огражденный ворваться;И хотя пред оградою пастырей сельских находит,С бодрыми псами и с копьями стадо свое стерегущих,Он, не изведавши прежде, не мыслит бежать от ограды;Прянув во двор, похищает овцу либо сам под ударомПадает первый, копьем прободенный из длани могучей, —Так устремляла душа Сарпедона, подобного богу,На стену прямо напасть и разрушить забрала грудные;Быстро он к Главку вещал, Гипполохову храброму сыну;

«Сын Гипполохов! за что перед всеми нас отличаютМестом почетным, и брашном, и полный на пиршествах чашейВ царстве ликийском и смотрят на нас, как на жителей неба?И за что мы владеем при Ксанфе уделом великим,Лучшей землей, виноград и пшеницу обильно плодящей?Нам, предводителям, между передних героев ликийскихДолжно стоять и в сраженье пылающем первым сражаться.Пусть на единый про вас крепкобронный ликиянин скажет:Нет, не бесславные нами и царством ликийским прострастраннымПравят цари: они насыщаются пищею тучной,Вина изящные, – сладкие пьют, но зато их и силаДивная: в битвах они пред ликийцами первые бьются!Друг благородный! когда бы теперь, отказавшись от брани,Были с тобой навсегда нестареющи мы и бессмертны,Я бы и сам не летел впереди перед воинством биться,Я и тебя бы не влек на опасности славного боя;Но и теперь, как всегда, иеисчетные случаи смертиНас окружают, и смертному их ни минуть, ни избегнуть.Вместе вперед! иль на славу кому, иль за славою сами!»

Так говорил Сарпедон; не противился Главк, не отрекся.Ринулись оба вперед пред великою ратью ликийской.Их устремленных узрев, Петеид Менесфей ужаснулся:К башне его разрушеньем грозящая сила стремилась.С башни кругом он глядел, не узрит ли кого из ахейскихМощных вождей, да поможет беду отразить от дружины.Скоро Аяксов узрел обоих, ненасытимых бранью,Близко сражавшихся, с ними и Тевкра, который недавноВышел из сени; но не было способа крик им услышать.Шумно там было побоище – там до небес раздавалсяГром от разимых щитов, от косматых шеломов и створовБашенных врат: обступили их все, и пред ними толпоюСтоя, трояне пыталися, силой разбивши, ворваться.Вестника вождь Менесфей посылает к Аяксам Фоота:«Шествуй, почтенный Фоот, и зови на защиту Аякса.Лучше зови обоих, несравненно полезнее тут имБыть обоим: разразится тут скоро ужасная гибель!Мчатся сюда воеводы ликийские, кои и преждеБурей всегда налетали на страшное поприще брани!Если же там на ахеян воздвигнута грозная жесточь,Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид великий;C ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец знаменитый».

Так произнес; покорился его повелениям вестникИ пустился бежать по стене меднобронных данаев.Стал пред Аяксами вестник пришедший и так говорил им:«Храбрые мужи Аяксы, вожди меднобронных данаев,Просит Петея почтенного сын, Менесфей благородный,В помощь прийти; разделите хоть несколько труд с ним жестокий.Но придите вы оба; полезнее там, воеводы,Храбрым вам быть: разразится там скоро ужасная гибель!Мчатся туда воеводы ликийские, кои и преждеБурей всегда налетали на страшное поприще брани!Если же здесь на ахеян воздвигнута грозная жесточь,Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид великий;С ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец знаменитый».

Так говорил, и охотно склонился Аякс Теламонид.Он к Оилиду Аяксу измолвил крылатое слово:«Сын Оилеев Аякс и ты, Ликомед нестрашимый!Стойте вы здесь и народ поощряйте отважно сражаться.Я же туда поспешаю и там на сражение стану;К вам возвращуся немедленно, только лишь им помогу я».

Так говорящий своим, отошел Теламонид могучий.С ним устремился и Тевкр, Теламонидов брат одноотчий,И за Тевкром Пандион, несущий лук его крепкий.К башне Петеева сына, идя внутрь стены, воеводыСкоро пришли я уже утесненных врагами, застали.К самым забралам стены подымались, как мрачная буря,Мужи храбрейшие, воинств ликийских вожди и владыки;Сблизились в битву, противник с противником, с яростным криком.

Первый сразился Аякс Теламодид, и первый сразил онДруга царя Сарпедона, высокого духом Эпикла:Мармором острым его поразил он, какой на твердынеБольший лежал у забрал высочайших? его не легко быПоднял руками обеими муж и летами цветущий,Нам современный, но он высоко его поднял и ринул:Вдруг раздавил им и выпуклый шлем, и на черепе костиВсе раздробил у Эпикла; и он, водолазу подобный,Ринулся с башни высокой, и дух его кости оставил.Тевкр Гипполохова сына, героя ликийского Главка,Сверху стены, на нее подымавшегось, ранил пернатойВ мышцу, где видел нагою, и битву принудил оставить.Он со стены соскочил, притаяся, да кто из ахеянЯзвы его не узрит и над ним не ругается, гордый.Грусть обняла Сарпедона, когда отходящего другаГлавка приметил; но он не оставил кровавого боя:Он в Фесторида Алкмаона, прянувши, острую пикуБыстро вонзил и исторг; и, за пикой повлекшися, пал онНа землю ниц, и взгремела на нем распещренная броня.Но Сарпедон, за зубец ухвативши рукою дебелой,Мощно повлек, и оторванный рухнулся весь он на землю;

Сверху стена обнажилась, и многим открылась дорога.Тевкр и Аякс разрушителя встретили вместе: стрелоюПервый уметал ремень его светлый, на персях держащийЩит в человеческий рост; но Зевс от любезного сынаСмерть отразил, не судивши ему пред судами погибнуть.Мощный Аякс, налетев, поразил по щиту, и, пробившись,Пика насквозь оттолкнула врага, распыхавшегось сердцем.Он от твердыни подался назад, но совсем не оставилМеста сраженья и в сердце надежды, что славы добудет.Вспять обратясь, восклицал он ликиянам богоподобным:«Мужи ликийские! что забываете бурную храбрость?Мне одному невозможно, хоть был бы еще я сильнейший,Стену разрушить и к быстрым судам проложить вам дорогу!Разом со мною, ликийцы! успешнее труд совокупный!»Так восклицал, – и они, устыдившися царских упреков,Крепче сомкнулись, смелей налегли за советником храбрым.Рати ахеян с другой стороны укрепляли фалангиВнутрь их стены. Предстоял их мужеству подвиг великий:Тут, как ликийцы храбрейшие всё не могли у ахеянКрепкой стены проломить и открыть к кораблям их дорогу,Так и ахеян сыны не могли нападавших, ликиянПрочь от стены отразить, с тех пор как они подступили.Но как два человека, соседы, за межи раздорят,Оба с саженью в руках на смежном стоящие поле,Узким пространством делимые, шумно за равенство спорят,Так и бойцов лишь забрала делили; чрез них нападая,Мужи одни у других разбивали вкруг персей их кожиПышных кругами щитов и крылатых щитков легкометных.Многие тут из сражавшихся острою медью позорноБыли постигнуты в тыл, у которых хребет обнажалсяВ бегстве из боя, и многие храбрые в грудь, сквозь щиты их.Башни, грудные забрала кругом человеческой кровьюБыли обрызганы с каждой страны, от троян и ахеян.Но ничто не могло устрашить ахеян; держалисьРовно они, как весы у жены, рукодельницы честной,Если, держа коромысло и чаши заботно равняя,Весит волну, чтоб детям промыслить хоть скудную плату,Так равновесно стояла и брань и сражение воинствДолго, доколе Кронид не украсил высокою славойГектора: Гектор ворвался в твердыню ахейскую первый.Голосом, слух поражающим, он восклицал ко троянам:«Конники Трои, вперед, разорвите ахейскую стенуИ на их корабли пожирающий пламень бросайте!»

Так возбуждал их герой, и услышали все его голос;Прямо к стене понеслися толпою и начали быстроВверх подыматься к зубцам, уставляючи острые копья.Гектор же нес им захваченный камень, который у башниБлизко вздымался, широкий книзу, завостренный кверху,Глыба, которой и два, из народа сильнейшие, мужаС дола на воз не легко бы могли приподнять рычагами,Ныне живущие; он же легко и один потрясал им:Легкою тягость ему сотворил хитроумный Кронион.Словно как пастырь, одною рукою руно захвативши,Быстро несет: для нее нечувствительно слабое бремя, —Так Приамид захватил и стремительно нес на воротаКамень огромный. Ворота те были сплоченные крепкоСтворы двойные, высокие: два извнутри их запораВстречные туго держали, одним замыкаяся болтом.Стал он у самых ворот и, чтоб не был удар маломочен,Ноги расширил и, сильно напрягшися, грянул в средину;Сбил подворотные оба крюка, и во внутренность каменьРухнулся тяжкий. Взгремели ворота; ни засов огромныйИх не сдержал: и сюда и туда раскололися створы,Камнем разбитые страшным; и ринулся Гектор великий.Грозен лицом, как бурная ночь; и сиял он ужасноМедью, которой одеян был весь и в руках потрясал онДва копия; не сдержал бы героя никто, кроме бога,В миг, как в ворота влетел он: огнем его очи горели.Там он троянам приказывал, к толпищу их обратяся,На стену быстро взлезать, и ему покорились трояне:Ринулись все, и немедленно – те подымались на стену,Те наводняли ворота. Кругом побежали ахейцыК черным своим кораблям; и кругом поднялася тревога.

Песнь тринадцатая