Герберт Шелтон - Ортотрофия: основы правильного питания и лечебного голодания Страница 3

Гигиенисты прошлого и нынешнего времени так верили и верят в истины Натуральной Гигиены и в ее способности вывести человека из состояния летаргии и порожденного лекарствами отчаяния, что они готовы были пойти в тюрьму за свои убеждения и практику. Это те люди, которые любили истину. Любовь к правде движет любящими истину, где бы она ни была. Подлинная любовь к истине обладает как неотъемлемой и важной чертой желанием безоговорочно быть ею управляемым и следовать ей как теоретически, так и практически, куда бы она ни вела, даже целиком пожертвовав нашими предвзятыми и самыми сокровенными представлениями и собственным мнением о самих себе. Для того, кто приходит к истине о здоровье и болезни, любит истину и следует за каждой новой, какую узнает, обратной дороги нет. Можно раздражаться, когда истина мешает увлечению любимым пороком. Однако, в конечном счете, приятнее знать истину и радоваться возможности ей следовать, ибо в ней заключены высшее здоровье и счастье.

Когда приверженцы любой догмы — в религии, политике, медицине, науке — уходят от света, проливаемого тщательными поисками и непредвзятыми исследованиями, они демонстрируют скрытое признание слабости и ошибочности догмы и опасение, что свет на явно скрываемую истину выявит деформацию и непригодность догмы. Они боятся узнать истину, а это сводит на нет все их взгляды и практику. Они будут вынуждены быть лицемерами или следовать все же истине, к чему бы она ни вела. «Мудрость, — писал доктор Тролл, — все время кричит о себе на улицах. Но как мало людей, которые слышат ее!» Они боятся услышать голос правды, ибо правда всегда радикальна — она доходит до корня вещей. Тролл — говорил: «Никогда не было большей лжи, нежели убежденность, что истина — нечто среднее между крайностями. Истина всегда радикальна, всегда ультра: она всегда экстремальность и противоположность каждого данного положения».

Подлинная наука заявляет свою собственную истину, которую не нужно объявлять верной перед каким-либо влиятельным обществом или правительственным органом. Натуральная Гигиена не только определенно истинна, она неизменно является истинной наукой. Практика, основанная на ее широких принципах, следует определенным законам и в каждом случае результаты можно предвидеть. Этого, однако, нельзя сказать о медицинской практике, ибо каждый раз, когда человеку дается лекарственная доза, надо ожидать непредвиденного. Могут заявить, что медицина является наукой (по крайней мере, экспериментальной), а Гигиена таковой не является. Но истина как раз в обратном: медицина не является и никогда не была наукой, она — метод, прием, стиль лечения. Физиология, биология, анатомия и другие являются науками, но они — не медицина. Хотя при обучении на врача от студента-медика и требуют изучения этих наук, медицина на них не основана. У медицины отсутствует единый принцип, который можно было бы продемонстрировать рационально или экспериментально. Ее методы эфемерны, чего не было бы, будь они действительно научными.

Доктор Шелтон — не сторонник тех, кто считает, что ученые не могут приносить вреда. Он не верит в безгрешность ученых. Он не верит, что наука — это область совершенного знания, что все ее факты — действительно факты и все ее теории и гипотезы верны. Он не верит, что все ее технические приемы — наилучшие, а вся практика — хорошая. Многое делается, говорит он, «от имени науки», и это находит «подтверждения» среди многих «ученых», что наверняка является злом. Избавлением от всего этого может быть «больше науки», но только если мы определим науку как истину и признаем, что если это не истина, то и не наука.

«Экспериментальный метод» со всеми его признанными недостатками захватывает ум современного человека в порочные тиски. Влияние «метода» на человека не становится слабее, несмотря на очевидный факт, что такой «метод» и довел человечество до жалкого состояния. Мы продолжаем широко и смиренно, безоговорочно, во многих случаях по незнанию, подчиняться вредной практике, порожденной «экспериментальным методом».

«Пусть меня не поймут так, будто я отвергал любую ценность экспериментального метода. Я выступаю лишь за переоценку его результатов и ситуации, в какую вовлекли нас его результаты. Ибо туман иррациональности, окружающий нас сегодня, вероятно, не имеет прецедента в любом другом периоде человеческой истории,» — писал Г. Шелтон.

Наука есть не что иное, как безбрежное искусство, использующее материю окружающего нас мира, из которой формируются и его мыслящие дети. Но наука — это и связи, отношения, интеграция, обобщение фактов, законов и классификаций. Она делает упор не на простое суммирование фактов и знаний, а на выявление необходимых безграничных связей между огромным количеством фактов, составляющих структуру науки, и законами, организующими эту структуру. Приводят слова Эйнштейна: «У науки нет предела». И под наукой понимают нечто вроде промежуточного отчета об исследовательских процессах, которые имеют свои истоки в туманном прошлом и будут продолжаться неопределенно долго в будущем. Поиски будут продолжаться столь долго, сколько будут существовать ученые, стремящиеся к «объективной истине». Об этом же свидетельствуют частые заявления ученых, что все их выводы являются «примерными» и подлежат изменениям или отрицанию по мере дальнейших открытий. Поскольку ученые делают открытия и раскрываются новые факты, мы должны их приветствовать. Но, к сожалению, с новыми истинами борются усилиями Голиафа. Новые истины мешают образу, который создан нами о самих себе. Мы слишком горды, чтобы признать, что были неправы в прошлом, когда новые истины отвергаются из-за высокомерия, или помешать уничтожению этим высокомерием какой-то «выгодной» деятельности. Было бы интересно исследовать в истории науки причины, почему большие группы фактов отвергались, например, почему была так сильно огорчена Римская Церковь тем, что Земля вращается вокруг Солнца, а не Солнце вокруг Земли, почему иные люди и сегодня считают, что Земля плоская, и т. д.

Люди в наш век быстро утрачивают доверие к медицине. Каждый номер современных журналов и газет содержит все новые сведения об опасностях приема определенных лекарств. Несомненно, медицина обладает большими знаниями. Но в наш век, который сам быстро учится, люди ищут здоровье в другом месте. Что толку от больших знаний, если то, что вы узнали, не является истиной?

Медицина с самого начала основывала свою практику на ложных принципах, поэтому и выбросила прочь физиологию, отравляя больных патентованными лекарствами и средствами. Не ищем же мы тепло на айсберге! Так почему же искать здоровье в ядах? Сделаем наши принципы четкими: источник здоровья — в здоровых воздействиях и в здоровых средствах. Лекарства же, которые все являются ядами, не относятся к факторам жизни, приносящим здоровье. Врачи прописывают лекарства в соответствии с методами, распространенными в период их обучения в колледже. Ко времени его окончания новые лекарства уже вытесняют старые, заставляя врачей получать информацию от фармацевтических компаний. Тем самым врач вовлекается в очень опасную и смертельную практику. Пока он не применит лекарство, он не узнает его побочного действия. И он вынужден рассчитывать на точность и честность фармацевтических компаний. Но эти компании не собираются идти на новые расходы для проверки новых лекарств более, чем это для них необходимо, и они не оповещают врачей о всех побочных действиях своих лекарств, пока их не заставит сделать это перегруженная заботами Администрация по лекарствам и продовольствию.

В журнале «Тайм» от 16 февраля 1968 года была опубликовала статья о летальных исходах от хлоромицетина. В статье подчеркивалось, что компания была вынуждена сообщить об этих фактах врачам вместо того, чтобы предупредить честно о них с самого начала. В статье говорилось: «Компания „Парке — Дэвис“ агрессивно проталкивала свой препарат, в то время как она должна была умерить свою рекламу и давать предупреждения. Было установлено, что это лекарство, как и другие, вызывает апластическую анемию, и тем не менее оно прописывалось врачами от легких заболеваний, которые согласно медицинским авторитетам не поддавались действию антибиотиков».

Врачи научились отравлять больных лекарствами и больше ничего не умеют. Помимо этого за каждое лечение, как известно, выплачивается хороший гонорар. И если вы питаете иллюзию, что медицина состоит из настроенных альтруистически и филантропически джентльменов с хорошими манерами, то вы поистине наивны. Вся их прививочно — лекарственная практика — это огромный коммерческий заговор против людей. И если вы считаете, что это был и остается лучший из всех возможных миров, если вы столь тонкокожи, что стараетесь уйти от жестокости и суровой реальности вашего настоящего и прошлого времени, то этот рассказ не для вас.