Медицина Древней Руси (сборник) - Николай А. Богоявленский Страница 3

что именно в них обучалась не только греческая, но и скифская молодежь. Это тем более вероятно, что во времена Геродота и Гиппократа кастовая замкнутость врачей-асклепиадов была разрушена, и эти врачи обучали лечебным знаниям не только своих сыновей и родных, но и посторонних людей за хорошую плату, как это делали в то же время и в Греции «учителя мудрости» – софисты. Не исключена даже возможность существования отдельных, чисто скифских медицинских школ или кружков, где учеба шла только на скифском языке, тем более что скифский язык уже в V–IV вв. до н. э. имел достаточно богатый словарный фонд и развитую грамматику[16].

Поучительно, что многие секреты скифской медицины стали затем известны римлянам. Знаменитый Гай Плиний Секунд в своей «Естественной истории» (I в. н. э.) описал, как это произошло: «Митридат… обладал особым интересом к медицине и, выпытывая разные средства от всех своих подданных, которые занимали значительную часть Вселенной, оставил в своих тайниках ящики такого рода сочинений, образцы и описания их действий; а Помпей (римский полководец. – М.М.), овладев всей царской добычей, приказал своему вольноотпущеннику, грамматику Ленею, перевести их на наш язык, и, таким образом, его знаменитая победа принесла не менее пользы человеческой жизни, чем государству».

В своей книге Плиний описал ряд применявшихся скифами лекарственных трав. «Скифы первые открыли ту, которая называется “скифской”, – писал он, – она произрастает вокруг Меотиды, имеет очень сладкий вкус и чрезвычайно полезна против так называемых астм». Кроме того, он описывал «гиппану» и «акор», который «действует как горячительное и облегчающее средство, затем против подтеков и потемнения в глазах, а питье их сока – против ужаления змей».

Плиний особо подчеркивал, что «скифы лечат раны “скифской травой”… “Скифская трава” от болот Меотийских… а кроме того, и другие из других мест перевозятся туда и сюда по всему миру для блага человечества».

Плиний писал еще об одной лечебной траве: «“Безыменка” получила такое название за неприисканием другого; она привозится из Скифии, прославлена весьма авторитетным врачом Гикесием, а также Аристогитоном, и составляет превосходное средство для заживления ран, если прикладывается истолченной с водой, а в виде питья – против поражения груди и предсердия, а также против кровохарканья; советовали пить ее и раненым»[17].

Достижения скифских врачей сохранялись веками. Так, через несколько столетий после Плиния довольно известный в Риме Марцелл, придворный врач императора Феодосия I (V в. н. э.), в «Книге о врачебных средствах» упоминал, что существует такое лекарство, как «красноватая скифская смола, которую другие называют писсасфальтом»[18].

Но если об этих достижениях помнили на Западе, то, по всей вероятности, они сохранялись и в памяти народа, народных лекарей, волхвов, тех, кто лечил и заботился о здоровье скифов: логично предположить, что они (целиком или частично) из праславянской древности перешли в «медицинский обиход» славян, использовались ими еще до принятия христианства.

Достижения праславянской (скифской) медицины, как и вообще скифской культуры, составили часть того культурного наследия, которое получили древние славяне. Это неоспоримый факт. «Внимания заслуживает, с каким бы интересом ни подходить к скифам, – с интересом ли доисторика, или историка, особенно историка культуры, – писал Н. Я. Марр, – лишь одно громадной важности обстоятельство, собственно непререкаемый факт: совершенно реальные достижения скифов в области материальной культуры, в том числе и открытие металлов, в особенности “золота”, и изобретение “плуга”, – настолько древнее явление, что они успели войти, еще до возникновения письменных источников истории, в систему космических представлений и до нас сохраниться в легендарных изложениях с приемами мифов»[19]. Впрочем, сведения о важной части скифской культуры – скифской медицине – сохранились, как показано выше, и в письменных источниках.

Наследие цивилизаций и знахарство

Каковы современные представления о генезисе древнерусской народности?

Известный российский историк В. В. Седов на основании анализа археологического материала сформулировал мнение о восточнославянской общности и ее предыстории. Он считает, что в X–XII вв. для всех городских поселений на обширной территории от Галицко-Волынской земли до Новгорода и от Полоцка до Суздальской земли был характерен высокий уровень развития различных ремесел. Культурное единство проявлялось в однотипном городском костюме и украшениях. Согласно письменным источникам, в XII в. существовало 220, а в начале XIII в. – более 300 городов. В действительности, по археологическим данным, насчитывалось более тысячи крепостей, усадеб-замков, волостных центров. Возникшая общность носила этнокультурный характер, о чем свидетельствуют однотипные курганные могильники (только 10–15 % курганов имеют региональные отличия). Все это свидетельствует о наличии сложившегося древнерусского этноса, который был единым, но не монолитным. Он объединял различные этнические компоненты (дунайские, скандинавские, византийские и др.)[20].

Культуру Древнерусского государства обогащали контакты как с Западом, так и с Востоком. Особенно важными были весьма плодотворные связи с Византией – хранительницей достижений древней цивилизации. Эти связи значительно расширились и укрепились после принятия Древней Русью христианства (X в.).

Христианизация славянского мира оказала решающее влияние на все сферы жизни общества, на трансформацию общественных отношений, что не могло не отразиться на характере, формах помощи и поддержки человека. Создавшаяся культурно-историческая ситуация потребовала иных принципов интеграции и иных форм поддержки и защиты. Именно с этого времени начинает формироваться христианская концепция помощи, в основе которой лежит философия деятельной любви к ближнему. «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Данная формула становится нравственным императивом, определяющим сущность поступка индивида. С другой стороны, она выражает сущность единения субъектов, становясь тем самым показателем принадлежности к определенной общности[21].

Следует, впрочем, подчеркнуть, что тесные связи Древней Руси с Грецией, сопровождавшиеся проникновением достижений древнегреческой культуры, начались еще в дохристианские времена.

«Начиная с III в. до н. э. предки славян просачивались из Среднего Поднепровья на юг, к берегам Черного моря и низовьям Дуная, сливаясь с туземным населением, в котором была значительная примесь греков, – считает Б. А. Рыбаков. – Учитывая эти исторические условия, мы не будем удивляться тому, что древние связи славян с греками, носившие первоначально лишь характер торговых сделок в Ольвии, постепенно приводили к притоку славянского населения в греческие приморские города»[22]. Это касалось, конечно, не только Ольвии, но и Танаиса, Херсонеса, Пантикапея, других греческих поселений в Скифии.

Важнейшим этапом стало крещение Древней Руси (X в.). «Христианство было даже более важным для Руси, чем для некоторых стран Западной Европы. Оно передало этому обществу и государству многое из того, что было необходимо для его культурного прогресса, укрепления государственности, дабы Русь смогла занять подобающее ей место в кругу европейских держав»[23].

Византийско-православное наследие открыло русскому народу путь приобщения к культуре эллинизма, а через нее и к истокам культуры латинского Запада, Средиземноморья и Ближнего Востока. Длительная и основательная связь России с православной Византией позволила