Мария Монтессори - Самовоспитание и самообучение в начальной школе (сборник) Страница 30

Тогда его моторная активность направляется на вполне определенные действия: он моет руки, лицо, подметает комнату, вытирает пыль, чистит платье, выбивает ковры, накрывает на стол, смотрит за растениями и животными. Выбирает себе подходящие пособия, повторяет упражнения под влиянием интереса к сенсорному материалу, помогающему ему различать одну вещь от другой, подбирать, размышлять, поправлять собственные ошибки; и его приобретения в этом случае служат не только причиной «внутреннего роста», но также и силой, толкающей его вперед. Так, переходя от простых вещей к более сложным, ребенок овладевает культурой; более того, внутренний порядок, складывающийся в нем, и приобретаемые им навыки формируют и его характер.

Таким образом, когда мы предоставляем ребенка самому себе, мы оставляем его собственному мышлению, а вовсе не его инстинктам, под которыми обычно понимаются животные инстинкты. К сожалению, мы слишком привыкли ставить детей на одну доску с домашними животными. И называем дурными инстинктами естественный протест ребенка, с которым обращаются, как с животным.

Свободный ребенок для нас часто то же самое, что невоспитанная собака, лающая, прыгающая, хватающая лакомые куски. Мы клеймим, как животный инстинкт, протест ребенка, его возмущение и отчаяние, его попытку спастись от унижения.

Для облагораживания его психики сравниваем его с цветами и растениями, а потом стараемся держать ребенка в состоянии неподвижности растения, порабощаем его. Но ребенок никогда не может превратиться в пахучий цветок. Чем больше отмирают его человеческие свойства, тем больше проявляются признаки испорченности. Оставляя ребенка «свободным, как человека», на арене его собственного разума, мы изменяем самый тип. И вот, исходя из этого типа ребенка, следует создавать новые построения при обсуждении вопроса о свободе. <…>

Возьмем пример: если больному предложим выбирать между болезнью и выздоровлением, сделаем ли мы его выбор свободным? Если какому-нибудь темному крестьянину дадим свободно выбирать из кучи настоящих и фальшивых бумажек, то, если он выберет фальшивые, он не свободен, а обманут; если выберет настоящие, то он также не свободен, ему просто посчастливилось.

Быть свободным – значит иметь не только соответствующие знания, чтобы различать фальшивое от настоящего, но также уметь понимать, какова социальная ценность одного или другого; в этом заключается внутреннее формирование, которое делает человека свободным, независимо от социальных прав, являющихся лишь внешним завоеванием свободы. Если бы свобода человека была такой простой проблемой, достаточно было бы добиться статьи закона, позволяющей слепым видеть, глухим слышать, и «несчастное человечество» было бы исцелено.

Мы должны будем когда-нибудь честно признать, что основные права человека – это права его собственного внутреннего формирования, когда он свободен от препятствий, от рабства, свободен брать из окружающей среды средства, необходимые для его развития. В конце концов, в воспитании заключается решение социальных проблем, связанных с развитием личности.

Для нас в высшей степени поучительны наблюдения над детьми, указывающие, что мышление – это ключ, открывающий тайны их формирования, и действительно средство внутреннего строительства их психики.

Поэтому гигиена мышления имеет кардинальное значение. Мышление, признаваемое средством развития, опорой самой жизни, не может быть исчерпано для каких-нибудь сомнительных целей, просто задушено, подавлено.

И недалек день, когда мышление ребенка станет для нас предметом забот более разумных и более тщательных, чем даже тело и физическое развитие. Если подумать, что мать, которая в совершенстве знает, что вредно и полезно для волос ребенка, может, даже не замечая этого, подавлять и душить мышление ребенка, то нам придется сознаться, что новый путь к цивилизации еще очень длинен, поскольку еще до сих пор возможны такие противоречия в нашем отношении к основному и второстепенному в жизни.

Что такое мышление? Не обращаясь к определениям, которые нам дает философия, можно рассматривать мышление как совокупность активностей рефлективного, ассоциативного и воспроизводящего характера, которые дают самому уму складываться через контакт с окружающей средой. Согласно Бине{ Бине Альфред – французский психолог, исследовавший особенности мышления. – Ред.}, сознание различий – начало каждого умственного процесса; первый шаг интеллектуальной жизни – различие. Основой познавательных способностей по отношению к внешнему миру являются ощущения. Собирание фактов и различия между ними – начало всех интеллектуальных построений.

Попробуем несколько определеннее и яснее проанализировать процессы мышления. Признак, характеризующий известную степень интеллектуального развития, связан со временем. Слово «шустрый» в народе употребляется как синоним сообразительности, интеллигентности. Быстрота реакции в ответ на возбуждение, быстрота ассоциаций, скорость в формировании суждений – наиболее заметное внешнее проявление интеллигентности. Эта быстрота находится в известном отношении со способностью собирать впечатления из окружающей среды, усложнять образы, выявлять внутренние процессы.

Все эти активности могут быть развиты упражнением, напоминающим систему умственной гимнастики: собирание ощущений, их комбинирование, суждения, привычка выражать свои суждения делает, по мнению психологов, пути восприятий и ассоциаций восприимчивее и сокращает время реакции. Так же, как в мускульном движении, повторение действия не только совершенствует его само по себе, но и делает его более быстрым.

Интеллигентным в школе считается ребенок, не просто понимающий, но понимающий быстрее других; наоборот, тот, кто выучивает то же самое, но тратит на это больше времени, например два года вместо одного, считается «отсталым». «Шустрый» ребенок ничего не пропускает; его внимание всегда обострено, готово к восприятию всевозможных стимулов; как чувствительные весы, он отвечает на самый тихий зов. Он также скор в ассоциациях, «схватывает на лету», говорят о таких детях.

Упражнение, приводящее в движение механизм интеллекта, не может быть ни чем иным, как только «самоупражнением». Невозможно, чтобы кто-нибудь другой упражнялся за нас в развитии наших механизмов мышления.

Сенсорные упражнения будят и интенсифицируют в наших детях их центральные активности. Когда стимул и внешнее чувство, на которое он действует, соответствующим образом изолированы, ребенок получает в своем сознании совершенно ясные представления. Когда ощущение теплоты, холода, шероховатости, гладкости, веса, звук, шум доходят до него, когда почти в абсолютной тишине он закрывает глаза и ждет голоса, зовущего его, тогда как бы внешний мир стучится в дверь его души, будя ее активности. И когда масса ощущений собирается в богатстве окружающей обстановки, они действуют гармонично, усиливают пробудившуюся активность. Так, ребенок, раскрашивающий какой-нибудь узор, под влиянием раздавшейся музыки находит для себя особенно красивые краски. В красивой школьной обстановке, среди цветов и растений совершеннее звучит песня ребенка.

Первое, что проявляется в наших детях после того, как начался процесс их самовоспитания, это более быстрая и точная реакция на стимулы: сенсорный возбудитель, который прежде мог пройти незамеченным или вызывал мало внимания, теперь воспринимается нашими детьми необычайно живо. Взаимоотношения между вещами, а отсюда и ошибки пользования познаются быстро и быстро исправляются. Сенсорная гимнастика дала ребенку те основные и первоначальные упражнения интеллекта, которые пробуждают и пускают в ход центральные нервные механизмы.

Когда смотришь на наших детей, активных и быстрых, чувствительных к самым незначительным стимулам, готовых броситься к нам по первому зову и в то же время не упустить ни одной вещи, попадающейся им на пути, и сравниваешь их с детьми обыкновенных школ, неловкими в движениях, индифферентными к стимулам, неспособными к спонтанным ассоциациям, невольно проводишь параллель между нашей эпохой и старыми временами. Мы знаем, как беречь время. В старые годы путешествовали в дилижансах, а мы в автомобилях и даже на аэропланах; прежде переговаривались на расстоянии голосом, а мы говорим по телефону; люди убивали друг друга поодиночке, теперь убиваем массами. Да, наша цивилизация кладет в основу не уважение к жизни, не уважение к душе, а лишь уважение к времени. Цивилизация ушла далеко вперед только в своей внешней части. Ее «ускорения» относятся к действиям механизмов.

У человека же не было соответствующей подготовки, чтобы следовать за цивилизацией; личность не может ускоряться методически; дети в этом бешеном круговороте жизни не становятся новыми людьми, более активными, более подготовленными, более интеллигентными. Еще не создалась новая реформированная личность, способная приноровиться ко всем случайностям и использовать для своего блага все эти внешние завоевания цивилизации. Малоподвижный человек сберегает в этой цивилизации время и деньги, но его дух остается подавленным, задушенным. Если он не возьмет на себя задачу самореформирования, установления гармонии между собой и новым миром, который он создал, он рискует быть раздавленным этим же миром.