Юлия Фаусек - Детский сад Монтессори (сборник) Страница 36

«Шура С. – 5 лет, дочь рабочего. Способная, но крайне застенчивая девочка. 1918–1919 годы. Ноябрь-декабрь-январь. Поступила в ноябре. Очень любит рисование и рисует много. Сразу стала рисовать домики, но на другой же день принялась за вкладки».

«Юра В. – 3 года, сын учительницы. 1918–1919 годы. Поступил в ноябре, рисовать стал только в начале января. Целый месяц занимался тем, что замазывал бумагу красным и синим карандашами во всех направлениях. В начале февраля Юра брал железные вкладки и обрисовывал их многократно на одном и том же листочке, закрашивая их большей частью каким-нибудь одним цветным карандашом. 20 марта Юра подошел ко мне с треугольником (вкладкой и рамкой): «Поучи меня». Мы сели. С моей помощью (я придерживала рамку) Юра обвел треугольник и рамку и заштриховал полученный рисунок красным и синим карандашами».

Приведенные примеры относятся к 1918–1919 годам, когда я имела возможность по внешним условиям делать более полные наблюдения над детьми и стала собирать их рисунки в системе. Но и наблюдения более ранние, начиная с 1914 года, и позднейшие, кончая сегодняшним днем, дают те же результаты.

Этот род рисования, т. е. рисование по геометрическим вкладкам, служит, главным образом, косвенным средством для развития письма у детей.

Повторю только, что, наблюдая и сличая множество детских рисунков этого рода, мы видим, как расходящиеся во все стороны, выходящие за контуры штрихи делаются все легче и определеннее и, наконец, строго держатся в границах. По этим рисункам можно следить за совершенствованием мускульного аппарата руки ребенка. Благодаря тому, что у ребенка есть границы, которые он сам себе определяет, он координирует движения кисти и пальцев, и, вместе с тем, он здесь несравненно больше свободен, чем при линейках, на которых он должен писать палочки, или при чистом листе бумаги, где он проводит линии без всяких границ. В первом случае его стесняет слишком большая задержка, во втором – расслабляет полное отсутствие таковой.

Если мы проследим последовательно рисование этого рода у нескольких детей в течение некоторого времени, то мы увидим, что после более или менее продолжительных упражнений в штриховке дети уже не довольствуются изображением одной какой-нибудь геометрической фигуры, а приступают к комбинациям из одной и той же в разных поворотах, из двух или нескольких. Одни дети приходят к этим комбинациям самостоятельно, другие подражают товарищам. Легко заметить, что у ребенка вначале при этой работе нет заранее задуманной цели, т. е. в его воображении не рисуется определенного рисунка, а он делает пробы, производит опыты, и тот и другой орнамент у него выходит случайно. Если такая случайная комбинация удачна, ребенок начинает повторять ее по несколько раз, иногда по много раз. Всякий раз удачная проба вызывает живейшую радость в ребенке: «Посмотри, что у меня вышло», «Я взял так и так, и вышла звездочка», – говорит ребенок, поворачивая треугольник. «А у меня крест» (из двух перекрещивающихся прямоугольников). Любимой геометрической формой (при выборе из переименованных выше десяти фигур железных вкладок) у большинства детей является круг. Они любят держать его в руках (деревянный), ощупывать пальцами, вертеть на столе и, наконец, обрисовывать карандашом без конца. В одной очень богатой семье, где дети были окружены игрушками настолько, что детская их казалась игрушечным магазином, моя ученица-монтессорианка занималась с двумя детьми шести и четырех лет; однажды она принесла им лоток деревянных плоских геометрических вкладок (из нашего детского сада), содержащий шесть кругов различных диаметров. Дети не хотели с ними расставаться, вынимали, выкладывали, ощупывали по много раз и обрисовывали карандашом на все лады. Старшая называла круги «марсиками» и раскрашивала их преимущественно голубым и синим цветом, младшая называла их «солнышком», закрашивая их желтым цветом. Когда учительница унесла вкладки, старшая с сожалением воскликнула: «Куда же вы унесли мои милые марсики?» Второй излюбленной фигурой является треугольник, из него легко, повернув его вершиной вниз и положив на изображенный треугольник, получить звездочку. Малыши, пришедшие сами к этому эффекту случайно, бывают поражены и обрадованы чрезвычайно и повторяют полученную звездочку без конца.

Получив случайно удачную комбинацию и повторив ее много раз, дети получают представление о том, что, синтезируя формы, можно получить красивый рисунок (орнамент); после этого они начинают комбинировать фигуры осмысленно, обдумывая и выбирая ту или иную форму. В результате у них появляются сложные и часто очень изящные орнаменты, и некоторые дети доходят в этом отношении до виртуозности. У меня есть большая коллекция подобных рисунков, и взрослые, рассматривая их, часто не хотят верить, что они сделаны шестилетними, а иногда пятилетними детьми.

Привожу несколько выдержек из тех же дневников, приведенных выше, указывающих на переход детей от простого рисунка (одной геометрической формы) к комбинации (орнаменту).

«Геня Б. (см. выше). В апреле Геня стал обнаруживать попытки к комбинациям; он не довольствовался одной фигурой и пробовал соединять две, три. Излюбленной формой первое время был для него треугольник, потом он стал прибавлять и другие. Рука, сначала крайне беспомощная, становится смелее и тверже, штрихи цветных карандашей, короткие и робкие, становятся длиннее и увереннее и все больше и больше держатся в границах контура».

«Коля П. (см. выше). 27 января Коля вдруг заявил опять: «Я не буду рисовать, я не умею». «Ты умеешь», – сказала я убедительно. Он принялся за работу (вкладки), повторив несколько раз один и тот же рисунок, потом оставил и некоторое время не рисовал совсем или очень мало. У него явилась потребность прогрессировать, но как? Ни я, ни он еще не знаем.

24 марта. «Я хочу сделать звездочку». Мы сели. Я помогла ему сделать звездочку, т. е. придерживала треугольник и рамку, когда он обрисовывал фигуры. На другой день он сам придумал комбинацию из трех фигур.

Апрель-май. Много рисунков-комбинаций из вкладок».

«Шура С. – 5 лет (см. выше). В апреле, после долгих упражнений в штриховании отдельных фигур, пришла самостоятельно к комбинациям, наложив случайно железный круг на железный квадрат. «Вот так и нарисую!» – воскликнула она. Она повторила несколько раз полученную комбинацию из двух фигур (квадрата и круга) в разных положениях. Увлеклась составлением орнаментов и перепробовала все десять фигур. Наблюдая за Шурой, можно видеть, что, составляя орнаменты, она обдумывает, накладывая на бумагу то одну, то другую фигуру, снимая, меняя, присматриваясь и иногда бросая начатую работу, недовольная результатом, и принимаясь вновь за комбинирование фигур. Удачную, понравившуюся комбинацию повторяет по два и по три раза. В раскрашивании полная симметрия».

«Юра В. – 3 года (см. выше). Март. Юра подошел ко мне с треугольником (вкладкой). На бумаге у него был начерчен треугольник. «Хочу звездочку». Я показала ему, как надо положить железный треугольник на такой же начерченный, чтобы получилась звездочка. Юра обвел треугольник карандашом и с восторгом заштриховал получившийся рисунок. На другой день. «Я хочу еще звездочку». Та же работа. После этого Юра стал комбинировать звездочки самостоятельно. Они выходили у него криво и косо, но он был очень доволен». Наблюдая длительно за рисованием детей в детском саду Монтессори, мы замечаем, что все дети проходят как бы три стадии рисования: первое время они рисуют, что хотят, потом наступает период, когда они надолго отдаются только вкладкам, составляя орнаменты, и раскрашиванию контуров, причем одни целиком отдаются только такому рисованию, забрасывая так называемые «свободные рисунки»; другие возвращаются к ним от времени до времени. И вдруг наступает момент, когда дети, точно почувствовав в себе новую силу, снова принимаются за свободное рисование. И так поступают все дети: рисовавшие свободно много, рисовавшие мало и совсем не рисовавшие. Этот факт я отмечала еще раньше, в 1914 году, и он подтвердился в дальнейшей моей практике. Те дети, которые не рисовали свободно совсем, тоже начинают рисовать: рисунки же рисовавших раньше сильно отличаются от первоначальных.

Дети обрисовывают не только плоские геометрические вкладки, но и геометрические тела, находящиеся среди дидактического материала Монтессори, и разные другие предметы (кубики, картинки, коробочки, вазочки, тарелочки и прочее), и с радостью открывают в их отпечатках знакомые фигуры. «Открывая отпечатки геометрических тел», – говорит Монтессори, – «они обнаруживают неподдельный восторг от того, что встречают все знакомое. Для них это не простое наблюдение предметов, но уже анализ и интерпретация их, заканчивающаяся синтезом: однообразие или, вернее сказать, реальная ограниченность форм, с виду столь разнообразных».