Лидия Сковронская - Родительский класс, или Практическое руководство для сомневающихся родителей Страница 42

Давайте разберемся, почему в этом случае не сработал такой механизм. Во-первых, наверное, потому, что вопрос оказался более глубоким и затрагивал систему отношений в семье. Во-вторых, ответственность за учебу – это все-таки ответственность самого ребенка. Не папина. Он учится исключительно для себя, а не для того, чтобы оправдывать чьи-то ожидания или удовлетворять чьи-то амбиции. В-третьих, нельзя подменять внутреннюю мотивацию внешним стимулированием. Ребенок не собака Павлова. И учится он не для отметок, а для того, чтобы получить знания, стать грамотным, эрудированным человеком, развить свое мышление, свои способности. Получить базу знаний, которая позволит ему развиваться дальше. А разве получать знания – это не интересно? Да любознательность ребенка не имеет границ! Радоваться его успехам, замечать их, верить в ребенка, помогать, если что-то непонятно, интересоваться своим ребенком – вот что нужно. Но не платить. Так, доведя ситуацию до абсурда, и мама захочет получать плату за каждый приготовленный обед или выглаженную рубашку! Итак, компромисс – временное перемирие. Нужно двигаться дальше, к сотрудничеству.

5. Сотрудничество. Когда-то я рассказала своей дочке про то, каким полезным может быть конфликт для отношений, и о своем желании выяснять наши отношения и не бояться этого. Главное – что мы любим друг друга и хотим, чтобы другому рядом с нами было хорошо. Нельзя молчать, если тебе плохо. И теперь, если мы ссоримся, происходит следующее. Сначала мы покричим по очереди или даже поплачем, если обидно. Потом мне хочется ретироваться с поля боя (уже осознаваемый стереотип поведения, приобретенный в детстве). Но моя смелая и умная девочка, расставив руки, иногда плача, не дает мне сбежать, настаивая: «Нет, давай все выясним до конца!» И я остаюсь, и это единственно правильное для нас решение. Выясняем до тех пор, пока накал страстей не спадет и уже можно спокойно разговаривать и искать выход. Конечно, это непросто: и обида, и гнев, и крики. Но как хорошо потом, когда вдруг через грозовые тучи мелькает лучиком улыбка! Понятно, что любовь никуда не ушла, и это совместимые понятия: любовь и ссора. Ничего особенно страшного не случилось, мы выстояли, мы – воины! И вот уже договорились, пришли к соглашению, прощаем друг друга и обнимаемся, благодарные друг другу за поддержку.

Ибо оппонент наш нуждается в поддержке: «Я понимаю, что тебе трудно это сказать. Ты боишься меня обидеть. Не бойся, говори, я тебя слушаю!» Как я люблю эту дочкину смелую настойчивость! С огромным уважением и восхищением отношусь к ее стремлению идти в конфликте до победного конца. Когда не кто-то кого-то победил, а победила любовь!

Делится своими успехами одна из мам: «Приведу пример того, как мы выясняли отношения совсем недавно и что из этого получилось. Сижу я за компьютером, работаю. Сосредоточена очень, страшно не люблю, когда меня из этого состояния выдергивают. На Дашином столе стоит стакан с разными карандашами. Даша – человек рисующий, и карандаши у нее там специальные, качественные и по-особому заточенные. И я знаю это, но мне срочно нужно сделать пометку, и я, поднявшись из-за своего стола, беру ее карандаш. Естественно, в этот момент она идет мимо, и тут начинается крик: “Я же просила не трогать мои карандаши из этого священного стакана!” Я в ответ: “Вот, значит, как! Уже и карандаша для матери жалко! Да все эти карандаши на мои деньги куплены! ” (причем внутренний голос кричит мне, что я не права, но я его не слушаю, так как эмоции хлещут через край). Ну, покричали немножко, потом стали думать, что с этим делать дальше? Поняли, что у каждого человека есть личные вещи, личное пространство, куда другому путь заказан. Я была не права. Пришлось извиниться. А еще на Восьмое марта я Даше подарила высокий стакан, затонировала его черным и серебряным контуром по стеклу вывела: “Священный стакан”. Больше на Дашины карандаши я не посягала. Даша отстояла право неприкосновенности к своим личным вещам. Конфликт разрешился к обоюдному удовольствию. При этом появилось больше уважения к правам друг друга, к личному пространству другого».

Таким образом, сотрудничество как стиль и окончательный этап в разрешении конфликта выражается в том, что мы вместе нашли ответ на вопрос: «Что мы можем сделать, чтобы этого больше не было в наших отношениях?» И тогда это означает устранить саму причину конфликта.

Другой пример. Рассказывает та же мама. «Дашенька человек еще и пишущий. И вот сидит она как-то за компьютером, сосредоточенно так работает. А я переводила письмо на английский. Она знает язык много лучше, чем я, и я обращаюсь к ней с вопросом. Она мне ответила. Но мне все равно непонятно было, и я снова ее спрашиваю. Когда я оторвала ее в третий или четвертый раз, произошел взрыв: “Сколько можно меня дергать! Ну неужели нельзя самой посмотреть в словаре? ” Я тоже что-то кричала в ответ, хотя знаю, что когда я сконцентрирована на чем-то, а меня постоянно дергают, я тоже страшно злюсь. Ну вот, покричали мы так друг на друга, а потом Даша вспомнила, что в тайм-менеджменте есть такой прием: если кто-то из сотрудников в офисе не хочет, чтобы его отвлекали, он на стол ставит красный флажок. Это означает – ко мне нельзя сейчас обращаться. Идея была хорошая – дать знать другому, что нельзя меня сейчас дергать. Делать флажок мы не стали, а ввели правило красного галстука. Даша нашла где-то мой старый пионерский галстук, и мы стали им пользоваться. Так вот, если у Даши красный галстук висит на стуле, то я ни за что не стану отвлекать ее. Так же, как и она меня. Так мы договорились.

Потом уже можно было и не повязывать его, а достаточно было просто сказать: “У меня красный галстук”. Это означало: “Я работаю. Отвлекать меня нельзя”. Причина конфликта была устранена, и у каждой из нас появилось право делать свою работу, не боясь, что тебя прервут. Уважения к делу, которым занимается другой, стало больше. Мы договорились, и скандалов на эту тему больше не возникало».

Попробуйте и вы договариваться со своими детьми и разрешать конфликт до победного конца, устраняя саму его причину. Это возможно! Закончить главу хочу чудесными словами из песни Булата Шалвовича Окуджавы:

Святая наука – расслышать друг друга Сквозь ветер, на все времена…»

Это и есть то, к чему мы стремимся, – расслышать друг друга! Пусть и через конфликт. Спасибо конфликту!

1. Что вы узнали в детстве о конфликтах?

2. Как конфликтовали ваши родители?

3. Какие послания относительно конфликтов вы получили из детства? (Записать.)

4. Кто и как использовал вас в конфликте в качестве третьей партии? Что вы чувствовали при этом?

5. Как вы сейчас себя ведете в конфликте? Какой стиль выяснения отношений используете?

6. Как конфликтует ваш ребенок?

7 Вспомните случаи, когда вы открыто выясняли отношения и были довольны результатом.

1. Конфликты – часть нашей жизни. Задавить конфликт силой нельзя, он требует разрешения.

2. Неразрешенный внешний конфликт может перерасти во внутренний и вредить нашему здоровью, проявляясь в болезненных симптомах.

3. Детям трудно на равных выяснять отношения со взрослыми. Но другого пути достичь мира и согласия в семье нет. Давайте поддержим наших детей и предоставим им право высказываться на равных.

4. Неразрешенные конфликты – путь потерь: здоровья, денег, вещей, отношений.

5. Разрешенный конфликт позволяет вырасти как личности, так и отношениям.

6. Цель в конфликте – улучшить отношения, сделать их любящими, чистыми, теплыми, прозрачными, близкими.

Глава 11

Детские ложь и кражи

Правду говорить легко и приятно.

Отыщи всему начало, и ты многое поймешь.

Почему дети врут? Честны ли мы со своими детьми? Полезный опыт воровства в детстве. Что мы можем сделать, чтобы наши отношения стали более честными?

Все мы в детстве обманывали, и у всех был опыт краж. Такая картина возникает, когда взрослые вспоминают свое детство. Кто-то исправил двойку на четверку, кто-то взял и не отдал чужую понравившуюся игрушку, кто-то взял резинку у одноклассницы, кто-то – деньги из маминого кошелька. Тем не менее как-то нам удалось вырасти честными людьми. Видимо, этот чувственный опыт был необходим нам как прививка. Каково это – чувствовать себя рядом с чужой вещью? Брать ее и знать, что ты украл? Врать, что ничего не видел и не слышал? Иметь на душе этот камень? Осложнить свою жизнь изворотливостью – не дай Бог, кто-нибудь увидит, и тогда тебя назовут вором. Как это – жить со страхом разоблачения? Как это – видеть слезы подруги, которая горько плачет из-за пропавшего колечка, и чувствовать стыд, вину, так как это дело твоих рук? И лицемерно утешать ее? Уж очень тебе нравилось это колечко. Но носить-то его ты не сможешь и показать никому – тоже. Ну и где та радость, которая чудилась?