Лидия Сковронская - Родительский класс, или Практическое руководство для сомневающихся родителей Страница 49

Игра развивалась – сын предложил поиграть во врачей. Сам он был врачом и бегал за мамой, крича и смеясь, которая в роли ребенка никак не хотела лечиться и все время приговаривала: «Не мажь меня зеленкой, я так боюсь!» Смех, возня, крики, эмоциональная разрядка. Затем мама сказала: «Когда ты будешь готов к тому, чтобы смазать свои прыщики, ты мне скажи». И еще: «Когда мы будем это делать, ты можешь кричать и плакать, если захочешь». После чего сынишка заявил: «Ну, если можно плакать, тогда давай!» В этот раз все прошло на удивление спокойно: без капризов и насилия. Что еще по-другому делала эта мама? Мама отнеслась с уважением к сыну, предоставив ему, помимо права на информацию, еще и другие права. Какие? Право на выражение своих чувств: «Ты можешь плакать и кричать», право самому принять решение, когда осуществить процедуру. Проблема была решена. В следующий раз сынишка сам захотел попробовать смазать доступные места. Потренировались на резиновом коте для начала. Проблема была решена.

Но страх – иррационален. Что это значит? Это значит, что объяснять ребенку, доказывать логически, приводить рациональные доводы, что бояться здесь нечего, бесполезно. Не стоит и пытаться. Лучше – понять и принять. И с этого момента искать выход: сами ли справитесь со страхом или обратитесь к специалисту.

Вот еще один интересный пример, как годовалая девочка упорно прорабатывала свой страх. «Как-то моя Аленка, ползая по квартире (ходить еще не умела), доползла до кухни и, увидев работающую стиральную машину, испугалась и начала громко плакать. Я быстро подхватила ее на руки и унесла в другую комнату. Плач прекратился. Любопытно, что она не стала играть в другой комнате, а снова направилась к кухне, к стиральной машине и, сев перед ней, вновь разразилась рыданиями. Я ее снова на руки и в комнату. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что дочка опять ползет к кухне! Так продолжалось несколько раз, пока я не решила прекратить бесплодные попытки. Просто стала с интересом наблюдать за происходящим, ничего не предпринимая. И вот она опять вползает на четвереньках на кухню, садится перед стиральной машиной и начинает громко кричать, дрожать, плакать. Я, зная уже кое-что об эмоциональной разрядке как о восстанавливающем процессе, просто сажусь с Аленой рядом и с любовью смотрю на нее, не успокаивая, не прерывая разрядку. Как учили. Не скажу, что это далось мне легко. Прошла, наверное, всего лишь минута, которая показалась мне вечностью, и вот наконец плач прекратился. Теперь дочка просто с интересом наблюдала за тем, как в машине крутится белье. Страх прошел. Больше стиральной машины дочка не боялась и никогда не плакала, когда я стирала», – поделилась своим достижением молодая женщина.

Все мы боимся разного, поскольку имеем разный жизненный опыт. За исключением, может быть, страха смерти – смерти боятся практически все. Хотя знакомая мне старая женщина о смерти говорит так: «Я не боюсь умереть. В старости смерть приходит как желанный сон». Дети, кстати, больше боятся смерти, чем взрослые. И потому пугают друг друга, рассказывая всякие страшилки. Это такая необходимая им внутренняя работа со страхом. Рассказываем страшилку страшным голосом, а потом визжим, кричим все вместе от страха, смеемся. Разряжаемся. И страх понемногу проходит. Так делали мы на групповых занятиях с первоклассниками, разряжая страхи перед привидениями, пиковой дамой, строгой учительницей или маньяком.

Одна девушка, вспоминая свое детство, говорила, что ее очень обижало, когда она рассказывала своим родителям о своих страхах, а они не воспринимали это всерьез, отмахивались, посмеивались. «Я бы хотела, чтобы к моим страхам, относились с уважением», – вспоминала она с сожалением. Желание делиться с родителями своими страхами пропало. А если ребенок не делится с нами, то и помочь ему мы не в силах! Родители могут не принимать страхи ребенка, отрицать их, уговаривать ребенка не бояться или стыдить свое чадо. Особенно это относится к мальчикам, которые, согласно вредным сформированным стереотипам, не должны ничего бояться. Почему родители несерьезно относятся к страхам ребенка? Потому что если они примут этот его страх, то тогда нужно будет что-то с этим делать, а что – неизвестно. То есть исключительно по причине собственной беспомощности.

«Я был жутким трусишкой, боялся всего: и мальчишек, которые сильнее, и вызова к доске, и двоек, за которые меня пороли. Особенно боялся неудач и насмешек. У меня были слабые легкие, и я не мог на физкультуре бегать так быстро, как другие ребята. Из-за этого учитель физкультуры постоянно издевался надо мной, отпуская шуточки в мой адрес. Класс начинал смеяться тоже: “Слабак! Смотри, штаны не потеряй!” Естественно, я не мог рассказывать об этом дома. По мнению отца, я не должен был ничего бояться. Самое страшное – это было услышать от него: “Ты же трус! ” Я должен был демонстрировать этакое абсолютно мужественное бесстрашие. И потом я уже стал бояться испытывать это чувство страха. Боялся бояться. А если вдруг понимал, что испугался, – чувствовал себя ничтожеством. Это было ужасно противно. И таким ничтожеством я чувствовал себя потом всю жизнь», – вот такой рассказ о детских страхах и о жутком одиночестве в детстве взрослого мужчины. Запрет на страх привел к тяжелому внутреннему конфликту. Да не может человек ничего не бояться!

Существуют витальные страхи, которые просто необходимы нам, чтобы не действовать безрассудно и сохранить свою жизнь. Не станет же человек прыгать с моста или намеренно ложиться под поезд! Это опасно для жизни, и потому такие страхи нам нужны. Можно назвать это и прогнозированием последствий. Но есть абсолютно ненужные нам страхи, которые блокируют, буквально замораживают определенные участки головного мозга и делают наше поведение иррациональным, ограничивая нашу свободу и жизнь в целом. Что здесь имеется в виду? Вот, предположим, девушка пришла сдавать экзамен. Сама ситуация экзамена – стрессовая. Особенно если у кабинета, где все и происходит, стоит трясущаяся от страха толпа студентов. Войди в эту толпу и, как бы ни был спокоен, заразишься страхом: и колени вроде ослабли, и мелкая дрожь по всему телу, и живот прихватило, и в голове сумбур.

Все мы когда-то сдавали экзамены и знаем, что преподаватель преподавателю рознь. В нашем случае преподаватель-мужчина был явно не в духе и позволял себе отпускать такие замечания в адрес студентки: «Вы вообще учили химию? Вы ее никогда не знали и знать не будете. С такими мозгами надо дома сидеть. Посмотрите на себя – вы же рта раскрыть не в состоянии! Что за ленивая молодежь пошла! Посидят ночку с конспектом перед экзаменом и возомнят, что что-то знают. Учиться надо, девушка, а не дурака валять!» Ну и что чувствует, как вы думаете, бедная студентка после такой преподавательской тирады? Страх, горечь, унижение. И можно ли после такого «вступления» продолжать отвечать как ни в чем не бывало? Конечно, нет.

Известно, что когда человек испытывает сильные эмоции, то голова перестает работать. От страха могут неметь мышцы, подгибаться колени, дрожать голос. «Волосы на голове зашевелились от страха», – и такое бывает. Сильный страх блокирует мыслительную деятельность. «Я так дрожала от страха, что ничего не могла вспомнить, все из головы вылетело. Причем дома все прекрасно помнила. За что он на меня так? Со мной так дома никто не разговаривает», – плакала девушка от обиды. Даже в этой стрессовой ситуации студентка собралась и что-то рассказала. Своим ответом сама была недовольна – знала намного больше, чем смогла изложить. После чего преподаватель буквально швырнул ей зачетку, поставил низкую оценку и прокомментировал: «С такими знаниями чтобы больше на экзамен не являлись!»

Для девушки эта ситуация стала шоковой, у нее образовался сильный страх перед экзаменами. Экзамен стал стрессом. Перед каждым экзаменом она стала покрываться красными пятнами, которые сильно чесались. Экзема. Она стала стыдиться своего тела. Страх перед экзаменами относится к социофобиям наряду со страхом ответственности. Социофобии же, в свою очередь, занесены в последнюю Международную классификацию болезней (МКБ-10). Вот, оказывается, как это серьезно! К сожалению, наши преподаватели как в школах, так и в вузах не всегда умеют создать на экзаменах или зачетах такую обстановку доброжелательности и принятия, чтобы ученики или студенты могли спокойно вспомнить все, что знают, что выучили. А ведь это мечта любого учащегося!

На самом деле права этой студентки были грубо нарушены преподавателем: право на уважение, в частности. Те, кто старше и выше тебя по статусу, считают, увы, такое поведение позволительным. Защищая свое право на уважение, девушка могла бы попросить преподавателя не разговаривать с ней в подобной оскорбительной для нее манере. И даже если бы она не сдала этот экзамен, это было бы для нее большой личной победой. Но страшно, ох как страшно отстаивать свои права перед теми, кто сильнее нас и от кого мы зависим!