На музыке. Наука о человеческой одержимости звуком - Дэниел Левитин Страница 11

Интервалы составляют основу мелодии, и они важнее фактической высоты нот. Воспринимая мелодию, мозг обрабатывает звуки относительно друг друга, а не по их абсолютной частоте, а значит, и мелодию мы воспринимаем по интервалам, а не по нотам, которые в ней есть. Четыре полутона всегда составляют интервал, который называется большой терцией, независимо от того, какая нота в нем первая — ля, соль-диез или любая другая. Посмотрите приведенную ниже таблицу интервалов в нашей (западной) музыкальной системе.

Таблицу можно было бы продолжить: 13 полутонов составят малую нону, 14 полутонов — большую нону и т. д., но эти названия обычно используют только эксперты. Чистая кварта и чистая квинта называются так потому, что в восприятии многих людей кажутся особенно благозвучными, и еще со времен древних греков эта особенность гаммы лежит в основе всей музыки. (Не бывает квинты «нечистой», просто так называется интервал.) Захотите ли вы использовать в музыке чистую кварту и квинту в каждой фразе или вообще от них откажетесь, не имеет значения, все равно они служат основой музыки как минимум 5000 лет.

Хотя ученые уже составили карту областей мозга, реагирующих на определенную высоту звука, до сих пор не удалось выявить нейрональную основу определения интервалов. Мы знаем, какие части коры реагируют на ноты до и ми, а какие — на фа и ля, но не знаем, как и почему мозг воспринимает оба интервала как большую терцию и какие нейронные сети отвечают за то, что эти интервалы кажутся одинаковыми. Должно быть, отношения между звуками мозг получает в результате вычислительных процессов, которые пока плохо понятны науке.

Если в октаве 12 наименований нот, то почему мы используем всего семь их названий (до, ре, ми и т. д.)? Можно предположить, что, раз музыкантов несколько столетий принуждали питаться только в помещениях для слуг, а входить в замок только через черный ход, они специально придумали такую систему, чтобы и остальные чувствовали себя в чем-то ущербными. У дополнительных пяти нот составные названия, например ми-бемоль или фа-диез (бемоль обозначается в нотной записи значком ♭, а диез — значком #). Нет никаких причин, по которым стоило так усложнять систему, однако мы имеем то, что имеем.

Система выглядит гораздо понятнее, если мы посмотрим на клавиатуру фортепиано. Там есть белые и черные клавиши, расположенные неравномерно: иногда две белые клавиши идут подряд, иногда между ними расположена черная. В нашем восприятии расстояние между двумя соседними клавишами, независимо от их цвета, всегда составляет полутон, а расстояние между клавишами через одну — целый тон, или шаг. Этот принцип относится ко многим инструментам, использующимся в западной музыкальной культуре. Расстояние между двумя соседними ладами на гитаре также составляет полутон, а открытие и закрытие соседних отверстий на деревянных духовых инструментах (например, на кларнете или гобое) изменяет высоту звука на тон или полутон.

Белые клавиши соответствуют нотам до, ре, ми, фа, соль, ля и си. У расположенных между ними черных — составные названия. Нота между ля и си называется либо «ля-диез», либо «си-бемоль», и обычно — за исключением дискуссий экспертов на тему музыкальной теории — эти два названия взаимозаменяемы. (На самом деле ту же ноту между ля и си можно было бы назвать «до-дубль-бемоль», а ноту ля — назвать «соль-дубль-диез», но это еще более оторванное от реальности использование названий.) «Диез» означает повышение, а «бемоль» — понижение. Си-бемоль — это нота на полутон ниже, чем си. Ля-диез на полутон выше, чем ля. В музыкальной системе, где ноты обозначаются латинскими буквами, ноту между ля и си можно обозначить как B♭ или A#.

Ноты с составными названиями никоим образом не стоит считать музыкальными гражданами второго сорта. Они так же важны, как и основные семь нот, и в некоторых песнях и некоторых гаммах используются исключительно они. Например, основной аккомпанемент к песне «Superstition» («Суеверие») Стиви Уандера исполняется только на черных клавишах фортепиано. Из 12 тонов, а также из их «братьев», отстоящих от них на одну или несколько октав, и строятся все мелодии в нашей культуре. Каждая песня, которую вы знаете, — от «Deck the Halls» («Зал украсьте») до «Hotel California» («Отель „Калифорния“»), от «Ba Ba Black Sheep» («Бе-бе, черная овечка») до основной темы сериала «Секс в большом городе» — состоит из определенного сочетания этих 12 нот в разных октавах.

Чтобы еще больше всех запутать, в англоязычных странах музыканты часто используют термины sharp («диез») и flat («бемоль») для указания на то, что кто-то не попадает в ноту. Если музыкант берет ноту выше, чем нужно (но недостаточно высоко для следующей ноты в гамме), то он ее завышает (и тогда говорят: sharp), а если ниже, чем нужно, то занижает (flat). Конечно, музыкант может промахнуться совсем чуть-чуть, и этого никто не заметит. Но, когда он ошибется на достаточно большую величину, скажем на четверть или половину расстояния между нужной нотой и следующей, большинство из нас услышит, что он сфальшивил. Это особенно очевидно, когда в ансамбле или оркестре более одного инструмента и неверная нота противоречит тому, что прямо сейчас играют другие музыканты.

Названия нот связаны с определенными значениями частоты колебаний. Наша современная система называется A440, или Ля-440, потому что нота, которую мы назвали «ля» и расположили в середине фортепианной клавиатуры, зафиксирована на частоте 440 Гц. Это значение выбрано совершенно произвольно. Мы могли закрепить за нотой ля любую другую частоту, например 439, 444, 424 или 314,159 Гц. К тому же во время Моцарта стандарты отличались от современных. Некоторые люди утверждают, что точность частоты влияет на общее впечатление от музыкального произведения и на звучание инструментов. Led Zeppelin часто настраивались не по стандарту A440, чтобы придать музыке необычное звучание и, возможно, чтобы связать ее с европейскими детскими народными песнями, вдохновившими их на многие композиции. Пуристы полагают, что барочную музыку нужно играть на старинных инструментах, потому что они звучат по-другому и созданы для исполнения произведений, написанных в другой музыкальной системе.

Мы можем зафиксировать высоту тонов как угодно, потому что музыку определяют отношения между ними, а не абсолютные значения частоты. Ничто не