Некто или нечто? - Михаил Ефимович Ивин Страница 17

27 июля мать увезла Жозефа домой. Пастер продолжал следить за мальчиком, забрасывая эльзасского врача Вебера письмами. «Я буду очень обязан Вам, дорогой доктор Вебер, если Вы передадите юному Жозефу Мейстеру прилагаемые конверты, чтобы он, по крайней мере, каждые два дня, извещал меня, хотя бы одним только словом, о своем самочувствии. Я крайне озабочен».

Все шло хорошо. Конверты, которые возвращал Жозеф, содержали неизменное — «Здоров».

Наступила осень. Она принесла Пастеру второе, еще более тяжкое испытание. В октябре пришло тревожное письмо из департамента Юра, от мэра городка Виллер-Фалей господина Перро. Мэр взывал о помощи: пастух из его общины подросток Жак Жупиль искусан бешеной собакой. Приводились и подробности, Они потрясли Пастера и его помощников.

…Шестеро мальчиков пасли в поле своих коров и овец. Внезапно дети увидели несущуюся на них большую собаку; не лает, голова опущена, хвост поджат — по всем признакам бешеная. Пятеро пастушков, среди них были совсем маленькие мальчики, пустились наутек. А самый старший, пятнадцатилетний Жан Жупиль, мгновенно сообразил, что ему надо остаться на месте и прикрыть малышей.

У него был в руках только кнут, который пришлось вскоре отбросить, он только мешал. Жан буквально вцепился в собаку — ничего другого не оставалось — и после яростной борьбы задушил ее. Но раны, нанесенные Жупилю обезумевшим псом, были страшны…

Когда все это произошло? Четырнадцатого октября, шесть дней назад. Шесть дней! Мейстера привезли спустя два дня после того, как на него напала собака. Пастер отчетливо представил, что станется с ним и с его методом в случае неудачи, в случае, если Жупиль погибнет, несмотря на прививки. Скажут, что мальчик, показавший себя истинным героем, погиб из-за прививок. И кто скажет? Ученые. Маститые. Да, он не мог об этом не подумать, читая письмо господина Перро. Но колебался ли он? Вряд ли. Жупиль был немедленно доставлен в Париж и уже 20 октября получил первый укол.

Жупиль, как и Мейстер, был спасен. Что же, приумолкли после того маловеры, скептики и просто недоброжелатели, считавшие Пастера выскочкой? Как бы не так! Повторилось то же, что было с Дженнером. Правда, не говорили, что те, кому сделаны прививки против бешенства, начинают лаять либо у них отрастают кроличьи уши. Но зато писалось учеными мужами:

«Его прививки опасны!»

«Он не лечит, а распространяет болезнь!»

«Таинственные прививки Пастера противоречат научной медицине!»

«Рискованный эксперимент, которого пользу силятся доказать подтасовкой статистики!»

А самые ярые хулители Пастера возбудили ходатайство перед прокурором Франции о запрещении прививок!

Вот так!

Но еще не кончен рассказ о Мейстере и Жупиле. Через некоторое время после своего избавления от мучительной смерти Жан Жупиль пришел в лабораторию Пастера и сказал, что хочет тут работать. Кем угодно— хоть привратником, хоть мусорщиком, но тут и нигде больше. Его взяли. А спустя несколько лет с тем же явился подросший Жозеф Мейстер. Взяли и его. Оба проработали в институте Пастера на скромных должностях до конца жизни.

Жупиль служил препаратором у Ильи Ильича Мечникова, долгое время работавшего у Пастера.

В 1940 году, когда гитлеровские орды ворвались во Францию, Жупиля уже не было в живых.

Мейстер, которому перевалило за шестьдесят, по-прежнему каждый день приходил в лабораторию к своим кроликам, крысам и морским свинкам.

А в то утро, когда эсэсовские батальоны, печатая шаг, входили в Париж, Мейстера не стало: он покончил с собой…

Через год после первых прививок к Пастеру приехал из Одессы молодой русский врач Николай Федорович Гамалея, впоследствии известный микробиолог. Изучив вакцинацию против бешенства, он вернулся в Одессу и в том же году у себя на квартире открыл станцию для прививок против бешенства. Это была первая в России и вторая в мире пастеровская станция. Ныне в нашей стране много пастеровских станций и пунктов. Кроме того, прививку против бешенства можно делать в любой поликлинике или больнице.

Вооружив медицину надежным средством для борьбы с бешенством, Пастер так и не узнал, кем или чем вызывается болезнь. Он, пожалуй, ближе всех подошел к порогу того открытия, которое совершил в 1892 году Ивановский. Что помешало великому французу сделать решающий шаг? Возможно, то, что слишком ответственна была практическая цель, поставленная им перед собой: уберечь людей от болезни, несущей верную гибель. Достижение этой цели требовало величайшей сосредоточенности.

Пастер умер спустя три года после того, как Ивановский сделал свое сообщение о табачной мозаике в Петербурге в Академии наук. Но если и попалась на глаза французскому ученому статья Ивановского, то вряд ли Пастеру могло прийти в голову, что возбудители мозаики табака и бешенства находятся в родстве и что оба принадлежат к не известному науке миру сверхмалых созданий. Это не могло прийти в голову тогда вообще никому в мире…

Бешенство не угрожает больше человеку неотвратимой гибелью.

Но болезнь не исчезла, в природе есть носители ее вируса. Главными из них наука считает волков, шакалов, койотов, лисиц. Собираясь стаями, волки и шакалы часто затевают грызню, заражая друг друга. Укушенная больным волком бродячая собака способна, в свою очередь, перекусать десятки псов, гуляющих без присмотра, и заразить их еще до того, как у нее самой появятся признаки болезни и она начнет бросаться на людей.

Недаром бешенство не наблюдалось вовсе в Австралии и в Новой Зеландии, где никогда не водились ни волки, ни койоты, ни шакалы.

В некоторых странах жаркого пояса — на юге США, в Южной Америке, на острове Тринидад, есть еще один летучий переносчик бешества — вампир. Это попросту кровососущая летучая мышь. Нападая ночью на спящих, она нередко заносит в кровеносную систему человека и животных вирус бешенства.

У вампира два передних зуба — бритвенной остроты. И когда кровосос прокалывает ими кожу, то спящий не чувствует боли. Вампир лакает теплую кровь, вытекающую из ранки, как кошка молоко. Нападая на человека и некоторых животных, вампир обходит собак. Долгое время не понимали — почему? Объяснение нашлось после того, как было изучено замечательное устройство, которым природа наделила летучих мышей. Можно ослепить летучую мышь либо заклеить ей глаза пластырем (такие опыты ставились) — и она будет летать, с обычной уверенностью обходя препятствия, с обычной ловкостью и быстротой ловя бабочек, жуков, комаров. «Летучая мышь видит ушами», — сказал один исследователь. Мышь на лету издает непрерывно очень высокие звуки, настолько высокие, что человеческое ухо не улавливает их. Когда ультразвуковой сигнал, отразившись, скажем, от комара, достигает ушей летучей мыши — она стремительно бросается