По аллеям гидросада - Махлин Марк Давидович Страница 19

Аллея вторая:

В ПАПОРОТНИКОВОМ ЛЕСУ

В пресных водах наряду с цветковыми встречаются растения, относящиеся к папоротникам. Папоротники — вторичноводные растения, предки их жили на суше и когда-то образовывали густые леса. И сегодня густые заросли их можно встретить около водоемов и в воде. Среди растений этого вида есть типично водные (например, сальвиния), листья ее дифференцированы на плавающие и корнеподобные — мохнатые, похожие на корни. Эти корнеподобные листья приспособлены всасывать питательные вещества именно из воды. Оказавшись на суше, сальвиния живет до тех пор, пока корнеподобные листья находятся во влажной среде: они не могут проникать ни в почву, ни во влажную массу растительных куч на берегу. Сначала спадает тургор, папоротник становится вялым, мягким, а затем без влаги и пищи гибнет.

Другой плавающий папоротник — азолла — лучше приспособлен к колебаниям уровня воды и некоторое время может жить на влажном берегу. Одни виды папоротника марсилеи — болотные растения, обитают по берегам водоемов, другие живут в воде, но выпускают на длинных черешках плавающие листья. На глубине, без доступа к воздушной среде, развитие марсилеи обычно замедляется. В любительских гидросадах популярен и папоротник цератоптерис — плавающий и несколько подводных форм. О них написано в IV томе «Жизни растений». Наиболее оригинальными растениями из папоротникового леса мне кажутся микрозориум и болбитис. Сначала о микрозориуме.

Водные растения, содержащиеся в аквариумах, по-разному привлекают внимание зрителя. Одни — красотой, другие — формой листьев, третьи — окраской. Растение же, о котором я хочу рассказать, поразило меня прежде всего необычностью внешнего вида и способом размножения. Представьте себе аквариум, засаженный микрозориумом крылоножковым (Microsorium pteropus). Прямо вверх поднимаются густые заостренные на концах зеленые листья, на концах этих листьев расположились кусты, устремляющие вверх новые листья и свешивающие вниз темно-бурые корни, а на острых кончиках листьев второго этажа уже заложено начало третьему этажу. Внизу у дна густое переплетение корней образует темную массу. Старые листья буреют и падают на дно, а на них со временем тесными рядами поднимаются крохотные молодые кустики и бодро тянут кверху ярко-зеленые ланцетики новых листьев.

Мое первое знакомство с этим растением произошло неожиданно. В 1957 г. фирма «Тропикариум Франкфурт» прислала новые растения. Не в специальной посылке, а... обычным письмом.

Письмо шло 19 дней, несмотря на это микрозориум благополучно доехал. Удивившись крепости нового растения, я поместил его в ярко освещенную банку и стал ждать. Долго я ждал. Наконец папоротник дал росток, но в совершенно неожиданном месте — под старым листом. Новому листу для того, чтобы «выйти в свет», пришлось выгнуться дугой. Вслед за первым листом появились другие, потом корни, потом молодые кустики появились на других старых листах, а корневище стало расти горизонтально сразу в обе стороны, выкидывая вверх листья и распуская на песке темную мочалку корней. Конечно, все это происходило в течение недель и месяцев. Новый гость не торопился, но распространялся во все стороны неуклонно. Впрочем, не во все — корни упорно не желали углубляться в грунт. А когда я попытался присыпать их песком, растение остановилось в росте. Вот и первый вывод: для того чтобы хорошо расти, этот папоротник должен висеть на пружинящих корнях в воде в 2 — 4 см от грунта. Чтобы растение не сорвалось с места, концы корешков можно прижать к камешку или одним камешком к другому, или к коряге — они прочно закрепятся на этом субстрате. Скоро в маленьком аквариуме микрозориум покрыл листьями-ножами весь грунт и все другие растения робко и с трудом пробивались сквозь них. Но вот зимой температура понизилась до 18 — 20°С и папоротник замедлил рост. Существует мнение, что зимой в аквариуме температура должна быть ниже, чем летом. А так ли это? Разве на Мадагаскаре и в Таиланде существуют такие колебания? Нет, конечно: сезонные изменения в тропиках заключаются в основном не в понижении температуры и освещенности, а в изменении химических показателей воды, количества растворенных в воде солей и т. д. Так зачем снижать температуру? Поднимем ее вновь до 22 — 26° С. Это и будет лучшая температура для нашего папоротника. Но надо учитывать и активную реакцию воды! Ну что ж, узнаем, как к ней относится наш гость. При рН, равном 5,7, он начинает покрываться темными пятнами, при рН, равном 5,2, гибнет. Кислая вода ему не нравится, а щелочная?

Показатель рН, равный 6,8, он еще терпит, а при рН равном 7,2, его листья бледнеют и разрушаются. Итак, нейтральная вода. А жесткость? Пожалуй, 3 — 4°— это маловато, а вот 6 — 10° — хорошо. Если к этому прибавить верхний свет (15 — 25 Вт на 20 — 25 л воды), папоротник будет чувствовать себя превосходно.

В литературе отмечается, что микрозориум — папоротник влажного леса, что он встречается по берегам водоемов. Водная форма этого папоротника до 50-х годов нашего века была неизвестна. Попробовал я выращивать микрозориум. Перевел один куст в террариум с большой влажностью воздуха и высокой температурой. Сначала кустик не желал показываться над уровнем мелкого водоема в террариуме. А потом листья его выглянули из воды. Скоро размер листьев увеличился, они стали значительно плотнее и потянулись вверх. И вдруг один переломился: на него села древесная лягушка, которая обитала в террариуме. Острый конец листа опустился на влажный грунт... и через две неделя от этого конца образовался кустик. Вскоре кусты папоротника расселились по террариуму, а основное растение выпустило лист наподобие трезубца Нептуна. Вот почему про микрозориум нельзя сказать определенно: «лист растения ланцетовидный, заостренный на конце». А вдруг он начнет выпускать трехлопастные с тупыми концами листья? Обычно цельные листья характерны для погруженных растений, а трехлопастные — для находящихся над водой. Со временем на нижней стороне некоторых надводных листьев стали образовываться коробочки со спорами. А если лист со спорами опять поместить в воду? Спустя какое-то время лист, уложенный на дне аквариума нижней стороной вверх, покрылся густой зеленой порослью. А через три месяца с одного листа было снято 44 кустика молодых папоротников.

Микрозориум — безусловно, одно из самых оригинальных растений аквариумов.

Теперь о втором папоротнике — госте из Африки — болбитисе (Bolbitis heudelotii). С этим папоротником я впервые познакомился по книге о водных растениях ботаника из Англии К. Рое. Рисунок растения не произвел на меня впечатления, поэтому болбитис не казался мне интересным. В 1970 г. в Ленинград пришла посылка с водными растениями от X. В. Е. ван Бруггена.

В качестве подарка сверх заказанных растений в ней были два кустика болбитиса. Это были удивительной красоты растения интенсивного, глубокого, сочного зеленого цвета. Разрез вай напоминал филигранную работу старинных мастеров чеканки. Болбитис (Bolbitis heudelotii) обитает в ручьях и по их берегам в Гвинее, Мали, Верхней Вольте, Северной Анголе, Габоне, Замбии, Мозамбике, Танзании, Камеруне, Заире.

В 1956 г. Ж. Гери в одном из журналов для любителей аквариума опубликовал статью с рисунком нового, как он считал, папоротника и рекомендовал его как перспективное аквариумное растение. В 1959 F. Ж. Арнольт, директор Аквариума в Океанографическом музее Монако, привез это растение живым из Верхней Вольты (позднее два специалиста из ГДР нашли его в ручье совсем рядом с отелем «Виктория» в г. Виктория, Камерун). Часть отростков Ж. Арнольт сохранил у себя, остальные передал французской ассоциации аквариумистов в Париже, отправил в США, Голландию, Мюнхен и Данию. Но через два года оказалось, что почти везде растения погибли, хилые остатки были и у Арнольта.

Тогда в работу включились ученые ботаники. Специалист по папоротникам М.-Л. Тардье-Бло установила, что этот новый папоротник хорошо знаком ботаникам по гербарным материалам уже в течение... 130 лет. Первым обнаружил его сборщик ценных растений Хейдело (1802 — 1937) в Сенегале. Известный ботаник Бори де Сент-Винсент (1780 — 1846) загербаризировал и описал его в 1845 г., правда, под другим названием. В 1934 г. английский ботаник А. Альстон назвал растение так, как оно называется теперь.