Юрий Новиков - Беседы о животноводстве Страница 2

С этого времени предок стал жить, непрерывно охотясь и обороняясь. Все или почти все населяющие Землю существа стали его врагами, неважно, ел он их сам или они кушали его. В первом случае они вызывали его недовольство, так как отказывались отдать ему разные принадлежавшие им части, во втором — потому, что пытались откусить от него что-либо ему нужное. Состояние войны с животными — естественное состояние человека, длившееся не один миллион лет.

Но вот наконец, научившись вырезать дубины и бросать копья, он избавился от постоянного страха перед хищниками. С развитием техники копьеметания они скрепя сердце были вынуждены признать его «невкусным» и обратить свои взоры на более доступные объекты. Именно в этот самый момент человек и очутился неожиданно для себя на самой вершине пищевой пирамиды. С этого момента никто уже его регулярно не ел. Зато он мог съесть любого нижестоящего, если только не опасался испортить себе желудок.

Посидев несколько сотен тысячелетий на вершине трофической пирамиды, человек пришел к выводу, что теперь уже животное не может считаться его врагом. А между тем он продолжал жить за счет жизни животных — вначале только диких, затем — домашних, продолжал и продолжает жить, уничтожая ежечасно огромное и всевозрастающее количество животных. Оправдать это уничтожение ему было нетрудно: в пользу правоты Homo sapiens’а говорил весь его биологический и социальный опыт, логика истории развития…

Самая безнравственная отрасль производства

— «Логика истории развития»? А что, собственно, логичного вы находите в нашем увлечении собаководством — с одной стороны, и «бараноедством» — с другой? Почему, спрашивается, не наоборот? Разве съесть барана более логично и менее безнравственно, чем съесть собаку?

— Вероятно, в чем-то вы правы. Со времен Ч. Дарвина человек признал свое родство со всем животным миром в плане физическом. Сейчас мы признаем его и в плане, так сказать, «духовном». Помните клич киплинговского Маугли: «Ты и я — одной крови!»?

— Ага, значит, вы согласны! А раз так, то чем оправдать вашу необузданную любовь к сочному шашлыку? Если уж мы хотим быть последовательными, то надо нанизывать на шампуры не мясо, а только помидоры и баклажаны…

В середине XIX века в столицах европейских государств разразилась эпидемия вегетарианства. Вегетарианские клубы росли быстрее грибов, мода на вегетарианство была настолько сильна, что в помещаемых газетами извещениях о смерти зачастую можно было прочесть: «Г-жа (имярек) скончалась от вегетарианства». Молодые леди из приличных английских семей принимали кормилиц лишь по предъявлении удостоверения о вегетарианстве. А одна железнодорожная компания потребовала аналогичных свидетельств от своих машинистов и кондукторов: члены правления боялись доверить жизнь клиентов лицам, питающимся «трупами животных».

К концу столетия неустанными трудами основателей и членов вегетарианских обществ были установлены следующие непреложные истины.

1. Что, помимо Л. Толстого, И. Ньютона и мадам Помпадур, убежденными вегетарианцами были и другие исторические личности, как, например, Будда, Конфуций, Иисус Христос, Моисей и даже Магомет.

2. Что, как показала одна из бесстрашных воительниц вегетарианского учения мадам А. Бурчер, погоня за фосфористыми веществами, содержащимися в мясе, дает сплошь и рядом плачевные результаты: вместо ожидаемого усиления мозговой деятельности у мясоеда (чаще у мясоедки) наблюдается увеличение носа и ушей, а иногда и того и другого вместе.

3. Что известный английский политэконом Адам Смит считал самыми красивыми женщинами в Англии ирландок, питавшихся исключительно картофелем.

4. Что, как установила одна из модных писательниц, публиковавшая свои опусы в известном журнале «Филантроп» (почил «в бозе» в октябре 1917 года), животноводство — самая безнравственная отрасль производства.

5. Что… ну и т. д.

Смешно? Да, но…

Но лучшие умы человечества никогда не упускали возможности призвать людей «жить в соответствии с природой». Человек и природа, природа вообще, природа человека — проблему эту не удалось обойти буквально ни одной цивилизации.

За две с половиной тысячи лет до нас Платон с горечью писал о разрушении человеком природы, предсказывал даже гибель последней из-за его неразумной распорядительности. Что же касается идеального общественного устройства, то оно рисовалось ему следующим образом (диалог Сократа и Главкона).

«— Прежде всего рассмотрим образ жизни людей идеального государства. Они будут производить хлеб, вино, одежду, обувь, будут строить дома. Питаться они будут, изготовляя себе крупу из ячменя и пшеничную крупу, крупу будут варить, тесто месить и выпекать из него великолепные булки и хлеб… У них будет и соль, и маслины, и сыр, и лук-порей, и овощи, и они будут варить себе какую-нибудь деревенскую похлебку.

— Однако, Сократ, — возразил Главкон, — если бы устраиваемое тобой государство состояло из свиней, какого, как не этого, задал бы ты им корму?

— Но что же иное требуется, Главкон?

— То, что давно принято: возлежать на ложах, обедать за столом, есть те кушанья и лакомства, которые имеют нынешние люди, — вот что, по-моему, нужно.

— Хорошо. Твое возражение справедливо, Главкон. То государство, которое мы разработали, представляется мне подлинным, то есть здоровым. Если ты хочешь, ничто не мешает нам присмотреться и к государству, которое лихорадит. В самом деле, иных, по-видимому, не удовлетворит все это и такой простой образ жизни — им подавай и ложа, и столы, и разную утварь, и кушанья из нежного мяса, вкусные пироги, а также гетер, да чтобы всего этого было побольше. Выходит, необходимым надо считать уже не то, о чем мы говорили вначале, нет, подавай нам теперь картины и украшения, золото и слоновую кость — все это нам нужно…»

Как часто привыкли мы говорить о будущем: «Эпоха изобилия»… Изобилие… Следует ли это понимать так, что наступит время, когда будут удовлетворены все потребности, всех индивидуумов, населяющих земной шар? Нет границ власти потребностей над человеком. И не реальнее было бы смотреть на будущее, как на время разумного ограничения потребностей, эпоху, когда человек научится не только разумно управлять природой, но и разумно ограничивать свои потребности, — именно в силу потенциальной возможности удовлетворять все свои прихоти?

В начале нашего столетия Л. Толстой с неподдельной грустью писал об окружающем его обществе:

«Взгляните на лица и сложение людей нашего круга и времени, — на многих из этих лиц с висящими подбородками и щеками, ожиревшими членами и развитыми животами лежит неизгладимый отпечаток развратной жизни. Да это и не может быть иначе. Присмотритесь к нашей жизни, к тому, чем движимо большинство людей нашего мира; спросите себя, какой главный интерес этого большинства? И как ни странно это может показаться нам, привыкшим скрывать свои настоящие интересы и выставлять фальшивые, искусственные, главный интерес большинства — это удовлетворение вкуса, удовольствие еды, жранье. Обжорство, я думаю, есть главная цель, главное удовольствие нашей жизни… Посмотрите на жизнь этих людей, послушайте их разговоры. Какие все возвышенные предметы как будто занимают их: и философия, и наука, и искусство, и поэзия; но все это для огромного большинства ложь, все это занимает их между главным делом — завтраком и обедом, пока желудок полон и нельзя есть еще… Однако подумайте: удовлетворение потребности имеет пределы, но удовольствие не имеет их. Для удовлетворения потребности необходимо и достаточно есть хлеб, кашу и рис, для увеличения удовольствия нет конца приправам и приспособлениям. Хлеб есть необходимая и достаточная пища (доказательство этому — миллионы людей сильных, легких, здоровых, много работающих на одном хлебе). Но лучше есть хлеб с приправой. Хорошо мочить хлеб в воде, наварной от мяса. Еще лучше положить в эту воду овощи, и еще лучше разные овощи. Хорошо съесть и мясо. Но мясо лучше есть не вываренное, а только зажаренное. А еще лучше с маслом и слегка зажаренное, и с кровью, известные части. А к этому еще овощи и горчицу. И залить это вином, лучше всего красным. Есть уже не хочется, но можно съесть еще рыбы, если приправить ее соусом и запить вином белым… А затем еще и десерты, мороженое и сладости, и цветы, и украшения, и музыка… И удивительная вещь — люди, объедающиеся такими обедами, наивно уверены, что они при этом могут вести нравственную жизнь!»

Видимо, что-то роднит наше время с временем Платона: и сейчас, как и тогда, человек обостренно ощущает свое единство с природой. И вот с этих позиций то, о чем мы собираемся писать в данной книге, действительно не имеет нравственных оснований. Так что приходится согласиться — в какой-то степени животноводство действительно безнравственно. И, вероятно, будущее должно…