Волшебная эволюция - Стестад Ханна Нюборг Страница 25

В то же время некоторые чувства требуют относительно развитых когнитивных способностей. Гордость, стыд, зависть, жажда мести — все это сложные чувства, отражающие роль индивида по отношению к окружающим, к социальным нормам, к восприятию прошлого и будущего. Раньше большинство биологов были убеждены, что животные не обладают такими возможностями, однако все чаще мы наблюдаем, как животные справляются с задачами, требующими развитых когнитивных способностей, которые мы до сих пор считали прерогативой людей. К примеру, вороны демонстрируют способность понимать «душевное» состояние сородичей. Также они умеют пользоваться инструментами, готовы дожидаться более значительного вознаграждения, узнают людей, которые плохо относились к ним ранее. Сурикаты издают разные звуки, чтобы предупредить собратьев о том, какая именно опасность приближается, а это уже примитивный язык. То же самое делают многие виды приматов, например черно-белая обезьяна под названием восточный колобус. Декоративные крысы проявляют эмпатию по отношению к лишенному свободы товарищу, даже после его освобождения с ним продолжают делиться пищей. Калифорнийская кустарниковая сойка — элегантная голубая птица, приходящаяся родственницей обыкновенной сойке, — прячет еду, чтобы съесть ее позже, однако если в момент закладывания тайника она попадется на глаза сородичу, позже она непременно возвращается, чтобы перепрятать свои запасы. Она прекрасно понимает, что вторая птица — потенциальный вор, а вору известно, где находится ее еда.

Можно привести множество других примеров, ставящих под сомнение убеждение, что люди — «особенные», а животные — «просто животные». Чем эффективнее мы научимся искать ответы на поставленные вопросы, тем больше убедительных примеров будем находить. Раньше я считала, что нам не следует очеловечивать животных, приписывая им людские чувства и мотивы. Но чем глубже я погружаюсь в современные исследования, тем чаще начинаю сама себе противоречить. Зная, как сегодня с животными обращаются в разных уголках мира, нам действительно есть над чем задуматься.

В этой главе мы познакомились с некоторыми паразитами и их происками. В следующей главе нас ждет встреча с животными, которые, напротив, научились жить в ладу друг с другом. Возможно, нам, людям, есть чему у них поучиться.

Глава 13

Сотрудничество

«Я только что получил от мистера Бейтмана целую коробку цветов, среди которых — потрясающая Angraecum sesquipedalia [sic], с нектарником длиною в целый фут. Господи, что же за насекомое способно добыть из него нектар?»

Двадцать шестое января 1862 года. В Даун-хаус, дом Чарльза Дарвина в предместье Лондона, доставили корзину цветов. Отправитель — известный ботаник и специалист по орхидеям Джеймс Бейтман. В корзине лежит восхитительная мадагаскарская орхидея Angraecum sesquipedale — ангрекум полуторафутовый, также известный как звезда Дарвина и рождественская орхидея. Дарвин очарован не только красотой цветка, но и тайной, окутывающей это растение, ведь с эволюционной точки зрения он — настоящая загадка.

Орхидеи опыляют насекомые, в том числе дневные и ночные бабочки. Они запускают свой хоботок внутрь цветка и высасывают нектар. Когда насекомое опускается на цветок, на него попадают поллинии, липкие комочки пыльцы, которые оно переносит на следующий цветок, тем самым опыляя его пыльцой с предыдущего растения. Орхидеи размножаются половым способом, то есть за счет опыления будущие побеги получают комбинацию генов от двух цветков-родителей.

Производство нектара требует больших затрат энергии, и орхидеи не желают раздавать его направо и налево. Они приглашают «к столу» лишь тех, кто намерен дальше отправиться на орхидею этого же вида, ведь в таком случае пыльца попадет к потенциальному партнеру. Чтобы привлечь своего особого опылителя, у цветов имеются нектарники — медовые железки, выделяющие сахаристый сок, — а насекомые должны, в свою очередь, иметь специальные приспособления, чтобы добывать нектар именно из этого вида орхидеи. Так в ходе эволюции между отдельными видами растений и насекомых-опылителей развивается симбиоз.

Дарвин замерил шпорец-нектарник у рождественской орхидеи: двадцать девять сантиметров и два миллиметра. Это означает, что нектар находится на дне практически тридцатисантиметровой тонкой трубочки. Для орхидеи не было бы ни малейшего смысла тратить энергию на производство нектара, если бы рядом не обитало насекомое с достаточно длинным хоботком, чтобы добраться до дна. Дарвину не было известно ни об одном подобном насекомом, но он заключил, что оно существует. Он разослал своим коллегам и друзьям письма, в которых рассказывал, что «на Мадагаскаре произрастает Angraecum sesquipedale, которая, должно быть, зависит от некой гигантской ночной бабочки».

Спустя примерно двадцать лет после смерти Дарвина на Мадагаскаре был открыт подвид бражника с невероятно длинным хоботком. Бабочка получила название Xanthopan morganii praedicta, что дословно переводится как «предсказанная ночная бабочка», а в 1992 году, то есть по прошествии более чем ста тридцати лет после предсказания Дарвина, было наконец задокументировано, как эта бабочка пьет нектар из цветка рождественской орхидеи.

Дарвин действительно опережал свое время. Однако эта история подтверждает и тот факт, что при наличии симбиоза между двумя видами анатомию и поведение одной стороны можно описать, глядя на другую. В природе существует множество взаимозависимых видов, которые находятся в тесном сотрудничестве. Такое взаимополезное сожительство называется мутуализмом. Подобно крестьянам и ремесленникам, которые обмениваются товарами и услугами на рынке, каждая из сторон делится тем, что у нее имеется в избытке, получая в ответ то, что сама произвести не может. В обмене участвуют такие «товары», как калории и определенные питательные вещества, и такие «услуги», как транспортировка и защита. Ночной бабочке нужна пища, и ей совсем не сложно прихватить с собой немного пыльцы до следующего цветка. Цветку же необходимо распространить свою пыльцу, ради чего он готов произвести столько нектара, сколько потребуется для осуществления бартера.

Чем лучше цветку удается подстроиться под своих партнеров, тем эффективнее происходит опыление. Цветы, специализирующиеся на дневных бабочках, зачастую привлекают их яркой окраской, тогда как цветы, опыляемые ночными бабочками, отличаются сильным запахом. Со временем виды начинают развиваться параллельно, но их объединяет не гонка вооружений, а сотрудничество.

Разумеется, для каждой из сторон выгоднее было бы получать ресурсы без необходимости отдавать что-то взамен. Безнектарный цветок, внешне похожий на другие нектароносные виды, получает «услугу» без оплаты: прилетевшее на внешнюю приманку насекомое садится на цветок, и прежде чем оно успевает разоблачить обман, поллинии уже прилипли к его телу. Однако это не самая эффективная стратегия. Если бы цветы-притворщики получали столько же внимания от опылителей, как и «честные» цветы, со временем все цветы превратились бы в обманщиков, и вскоре насекомые потеряли бы к ним интерес. Именно поэтому подавляющее большинство цветов все-таки производят нектар, а немногочисленные хитрецы пользуются тем, что насекомые привыкли ими лакомиться. Если притворщиков становится слишком много, производство нектара «вырастет в цене», — таким образом природа поддерживает баланс. В некоторых случаях взаимополезное сожительство может длиться очень долго, поскольку «доходы» и «расходы» так тесно переплетены, что получить одно без другого просто невозможно. Один из примеров такого взаимодействия можно найти на морском дне.

Раки-отшельники — это раки, которые за неимением твердого панциря на брюшке вынуждены искать себе другой защитный «костюм». Обычно они находят укрытие в пустых раковинах моллюсков. В отличие от остальных анемоновых раков, род «одеяльных» рак-отшельник в качестве домика использует морские анемоны, или актинии. Актинии внешне напоминают растения, но на самом деле это животные, причем хищные: на щупальцах у них расположены стрекательные клетки, с помощью которых они захватывают проплывающую мимо морскую живность. Как правило, актинии закрепляются на подводных скалах и камнях, где они пассивно ждут добычу. Но некоторые виды актиний сотрудничают с раками-отшельниками, которые водружают их себе на спину в качестве защитного коврика.